— Какой же именно?

— Она не сказала, а я не стала проявлять чрезмерного любопытства. Но Чюс сказала мне, что офис Юдит нашпигован высококлассным электронным оборудованием всех сортов и что она никого к себе в офис не впускает, даже Писсаро.

— А мне казалось, что Писсаро — ее начальник.

— Таково распоряжение Чи-Чи.

Алехандро обдумал только что полученную информацию, а затем спросил:

— Писсаро и Юдит состоят в любовной связи?

— Согласно рассказам девок, да. Но там, кажется, нет ничего серьезного.

— А что насчет Жасмин?

— Ее имя за столом не упоминалось.

Пытаясь скрыть разочарование, Алехандро продолжил свои расспросы:

— А что они рассказывают о самом Чи-Чи?

— Они все до смерти боятся его. И, судя по тому немногому, что я слышала, его стоит бояться.

— А что насчет этих «восточных» с острова Томаса Кая, которые разговаривали сегодня ночью с Чи-Чи?

— Чюс мимоходом бросила, что один из «денежных мешков» за столиком у Чи-Чи выглядит обоссанным. Она предположила, что это потому, что он ни с кем не… совокупился.

— Один из «денежных мешков»?

Алехандро озадачила такая характеристика.

— Так она выразилась.

— Что-нибудь еще?

Фиона улыбнулась:

— Да нет, ничего особенного.

— Что значит «ничего особенного»? Изволь доложить мне все, любая информация может оказаться важной.

— Ну ладно. Речь шла о том, что Хуан не обрезан и что головка члена у него не раскрывается. И поэтому Чюс чуть ли не тошнит, когда ей приходится заниматься с ним любовью.

Невольно покраснев, он сказал:

— Пошли в комнату.

Он закрыл за собой дверь, выходящую на террасу, и впустил Фиону в спальню. Она села на кровать, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

— А почему это задание так важно для тебя? — спросил Алехандро.

— Мой отец страшно злился из-за того, что я родилась не мальчиком, и весь остаток своих дней употребил на то, чтобы выбить из меня девчонку. Я лучше управляюсь с самолетом, чем он, но он внушал всем и каждому, что я не умею водить самолет. Кажется, мне до сих пор хочется доказать себе самой, что он ошибался. — Она посмотрела на него: — Ну а как попал во всю эту историю ты?

Он уже раскрыл рот, собираясь ответить, но язык у него не повернулся рассказать правду. Ему страшно хотелось исповедаться перед ней, но он просто не мог этого сделать. Поэтому он прибег к одной из «легенд» о своем прошлом, какие «скармливал» дамочкам, правда на этот раз несколько скорректировав ее.

Когда он закончил свой рассказ, то обнаружил, что Фиона взирает на него с раздражением и обидой.

— Я не верю ни единому твоему слову. Все, что я только что услышала, — сплошные выдумки.

Прежде чем он успел запротестовать, она поднесла палец к его губам и сказала:

— Да ладно. Ты совершенно не обязан рассказывать мне правду.

И в этот момент раздался звонок ее пейджера. Они оба соскочили с кровати, не зная, что делать. Она посмотрела на прикрепленный к поясу пейджер и, перекатившись через Алехандро по кровати, взяла с ночного столика телефон и начала набирать номер.

Ощущение в тот краткий миг, когда ее тело навалилось на него, Алехандро пришлось по вкусу.

На звонок Фионы ответили прежде, чем закончился первый длинный гудок.

— Где ты? — спросил Писсаро.

— У Алехандро.

— Оденься и жди меня у «Энвиромана».

— Слушаюсь. — Она осторожно положила трубку на рычажки. — Это был Гектор. Он хочет немедленно встретиться со мной. Судя по всему, предстоит очередное десантирование груза. — Присмотревшись к рисунку на простынях, она добавила: — Разумеется, он решил, что мы трахаемся.

— Вот и отлично.

Серое здание на Дуэйн-стрит было похоже на плоскую широкую коробку, из которой почему-то торчала высокая дымовая труба. Был ранний час воскресного утра, улицы и дороги в этой индустриальной по преимуществу части города выглядели пустынно. В большинстве здешних зданий располагались фабрики и склады, принадлежащие главным образом компаниям по производству станков и автомобильных запчастей. Лишь одинокий грузовик, промчавшись по Гудзон-стрит, нарушил всеобщую тишину.

Все одиннадцать этажей серого здания были погружены во тьму. Главный вход, состоящий из центральной, вращающейся, и двух боковых дверей, был заперт. В вестибюле горел слабый свет. Здесь был пропускной пункт, но сейчас нигде не было видно сотрудников охраны. Последние пятнадцать минут Алехандро простоял под козырьком подъезда дома напротив, наблюдая за вестибюлем серого здания.

Прежде чем выйти из дому и отправиться на выступление в «Энвироман» в субботу вечером, Алехандро прошел в спальню и вынул из шкафа сапожную лапу. Осторожно закатал край ковра. Кухонным ножом вскрыл одну половицу. Полез в тайник и извлек оттуда безупречный по совершенству «набор взломщика», изготовленный в технических мастерских гасиенды. Поглядев на хранящиеся там же револьвер и два мини-автомата, он по некотором размышлении решил отправиться на дело безоружным.

Метнувшись сейчас через улицу, Алехандро заглянул в вестибюль и, по-прежнему не увидев там никаких охранников, достал из перекинутой через плечо сумки черную плоскую отмычку, гаечный ключ, плоскую полоску легированной стали и алмаз для резки стекол.

Он вставил гаечный ключ в замочную скважину той двери, что была слева от вращающейся центральной, и повернул его направо, создавая такую же нагрузку на запор замка, какую создал бы и ключ. Вставив в замочную скважину алмаз, начал искусно искать бороздки на запоре, соответствующие бороздкам ключа. Найдя первую, слегка нажал на нее и просунул под нее алмаз, начав искать следующую. Алмаз действовал по тому же принципу, что зубчатая головка ключа, сбивая натянутую пружину и позволяя запору проворачиваться.

Он отыскал таким образом еще три бороздки и приступил к поиску следующей, когда резкий скрежет тормозов, внезапно донесшийся с улицы, заставил его вздрогнуть, одновременно ослабив хватку, в результате чего все бороздки соскользнули в изначальную позицию. Обернувшись, он увидел, как по Дуэйн-стрит несется гоночная машина. Ах ты дьявол! Ему пришлось начать все сначала. И ушло еще четыре минуты, прежде чем ему удалось отпереть замок и попасть внутрь.

В вестибюле пахло спиртным; Алехандро решил, что охранник, должно быть, напился и где-то уснул. Подойдя к плану здания, Алехандро обнаружил, что «Историческая ассоциация» располагается в квартире номер 900. Он помчался к лестнице — лифт производит ненужный шум, так учили его на гасиенде. На площадке девятого этажа он перевел дух, потом с грохотом открыл дверь и уставился в даль пустынного коридора. Уйдя с площадки, двинулся по слабо освещенному подковообразному коридору на поиски квартиры номер 900.

Дверь, ведущая в офис «Исторической ассоциации», на первый взгляд не была оборудована сигнализацией. Алехандро не обнаружил никаких проводков, которые ожидал найти. Присев на корточки, полез в свой «набор взломщика» и извлек оттуда маленькую телекамеру с длинным проводом, увенчанным оптической линзой. Он был в состоянии запустить этот провод под дверь и таким образом воочию увидеть, что же находится по другую ее сторону, но решил не тратить на это времени. Хотя сегодня было воскресенье, надо было исходить из того, что в какой-нибудь из компаний, расположенных в здании, могут работать и сверхурочно. А раз так, то они, скорее всего, разойдутся по домам ближе к утру. Алехандро посмотрел на часы: 3.48. Он достал отмычку, гаечный ключ и алмаз и принялся возиться с замком.

Попав в приемную, он с интересом огляделся по сторонам. Акустические колонки на потолке, ярко-оранжевые, но изрядно потертые ковры, картина, изображающая Христа, и бумажные розы, воткнутые под рамочку. Он решил, что учинил все это безобразие кто-нибудь из людей Гектора. Внимательно осмотрев дверь, судя по всему ведущую в кабинет Писсаро, он не обнаружил никаких сигнальных устройств и поэтому просто повернул ручку и вошел.