Алехандро прибыл домой из «Энвиромана» утром в пятницу, в пятом часу. Загоняя машину в подземный гараж, он почувствовал смутную тревогу. Чи-Чи не появился нынешней ночью в клубе, так что у Алехандро не было возможности попросить у него денег в долг; кроме того, он так и не сумел пока доложить Сиверу о беседе с Гектором Писсаро.

Загнав машину на ее постоянное место в гараже, Алехандро выключил зажигание и, потянувшись под сиденье, нажал на потайную кнопку, обесточивающую все системы, задействованные в автомобиле. Посмотрел вверх на поисковые камеры, охраняющие гараж, и пошел в сторону лифта. Увидев телефон-автомат у колонны возле лифта, полез в карман джинсов за четвертаком. Может быть, стоит рискнуть и выйти на молниеносный контакт с контролером, чтобы назначить финальное рандеву с Сивером. Он снял трубку, быстро огляделся по сторонам, но затем, передумав, положил трубку на место. И прошел к лифту, размышляя над тем, что он сам на месте Писсаро непременно поставил бы «жучок» на этот телефон, да и на любой другой телефон-автомат в ближайших окрестностях.

Дверь из гостиной на террасу в его квартире оставалась во время его отсутствия открытой, и сейчас в затемненной комнате приятно пахло дождем. Выйдя на террасу, Алехандро глубоко вздохнул, поглядел на остатки завтрака на столике и мысленно понадеялся на то, что женщина по имени Джоанна все же не будет думать о нем чересчур скверно. Собрав тарелки, он вынес их на кухню и помыл, после чего расставил в сушилке.

Вернувшись в гостиную, он закрыл дверь на террасу, задернул штору, выключил свет. После чего сел на диван. Стопки книг, которые он изучал, проводя исследование на тему об исторической Клеопатре, лежали на мраморной столешнице кофейного столика. Пробежав пальцами по корешкам книг, Алехандро подумал: «Царица Клеопатра, как бы ты поступила на моем месте?»

Он бросил взгляд на наручные часы: 5.22. Он встал, подошел к своей любительской выставке, взял изготовленное из раковины и бирюзы изображение головы ацтекского воина в шляпе с плюмажем, бляха на котором изображала, в свою очередь, бога войны, и прошел с этим предметом в спальню.

Из спальни он отправился в ванную, плотно прикрыл за собой дверь, сел на стульчак, пересчитал мелкие ракушки под левых ухом ацтекской головы, дошел до двенадцатой, повернул ее против часовой стрелки. Челюсть головы отвалилась — и оттуда в заранее подставленную руку выпал небольшой сверток, упакованный в пластиковый пакет. Снял со стойки банное полотенце, сложил его и заткнул им отверстие в унитазе, затем осторожно положил голову ацтекского воина на бок.

В пластиковом пакете помещался приемник-передатчик размером с записную книжку, но обладающий недюжинными возможностями, а также раздвижная спиральная антенна диаметром пятнадцать дюймов. Расставив антенну, он подключил ее к приемнику-передатчику. Когда он включил устройство, на панели зажегся слабый зеленый огонек. Он начал нашептывать донесение в микрофон. Он описал самым тщательным образом Гектора Писсаро, сообщил, что внешность последнего в точности соответствует описанию человека, вышедшего из гостиницы непосредственно после убийства Леви и Дилео. Далее он подробнейшим образом изложил содержание собственного разговора с Писсаро, добавив, что тот служил в разведке боливийской армии и, на взгляд Чилийца, занимает высокий пост в системе разведки и контрразведки синдиката «Клеопатра». Он предупредил Сивера о том, что банкиру из Роадтауна следует остерегаться встреч с незваными гостями. Наконец он упомянул и о завуалированной угрозе Писсаро расправиться с его собственной, Чилийца, семьей и потребовал у Сивера, чтобы тот не спускал с его матери и сестры глаз.

Вся его информация уложилась, однако же, в тридцать секунд. Он вновь поглядел на часы: 5.28. Оставалось две минуты до отведенного Чилийцу «окна» в эфире. Он встал, выключил свет и в ванной, затем, забравшись с ногами на стульчак, открыл окошко с дымчатым стеклом. Направив антенну на юго-восток, он подождал, пока секундная стрелка часов не оказалась ровно на пяти тридцати, а затем нажал красную кнопку на передней панели прибора, превратив все заранее записанное и зашифрованное тридцатисекундное сообщение в один импульс, длящийся менее секунды. Сигнал этот воспринял вращающийся далеко за пределами земной атмосферы спутник, обслуживающий специальные операции как ЦРУ, так и Ведомства генерального прокурора.

Антенна спутника уловила импульс, посланный передатчиком Чилийца, отфильтровала и дешифровала его и вернула на землю, направив на большую дековую антенну Центра по борьбе с наркотиками ЦРУ, расположенного в шестидесяти милях к северу от Нью-Йорка, в Ноксвилле, штат Теннесси.

В девять утра женщина с косынкой на голове забрела, прогуливая младенца в коляске, во двор Йешива Бет Хайма.

Во дворе вовсю резвились «еврейские сыщики».

Женщина с коляской трижды обошла весь двор, пока кто-то из клерков Манхэттенского совета по общему и специальному среднему образованию не выскочил на воздух покурить. А выскочив, обратил внимание на младенца в коляске и поиграл с ним. Обменялся любезностями с женщиной в косынке, потолковал о том, какой сегодня выдался чудесный денек.

Через одиннадцать минут после того, как женщина с коляской покинула школьный двор, заместитель начальника Джозеф Романо уже сидел в одиночестве в Помещении и, покуривая сигарету, читал расшифровку донесения, доставленного нынешним утром на школьный двор курьером из ЦРУ. Сообщение пробегало перед ним на экране компьютера. Но ему пришлось оторвать глаза от экрана, потому что раздался гудок, означающий, что кто-то вложил спецпропуск в шифровой замок.

Энди Сивер открыл тяжелую дверь и прошел в Помещение. Раздавив сигарету в грязной пепельнице, Бандюга Джой сказал:

— Он в игре, и ему нужна защита матери и сестры.

— Ах ты дьявол! — воскликнул Сивер, рассерженно ухватившись за спинку кресла.

Детектив Боб Тобин, отвечающий за борьбу с наркотиками по Десятому полицейскому участку, прибыл на Корнелия-стрит, 14 в пятницу, в десять вечера. На нем была форма майора ВВС.

Тобин занимался своими обычными делами у себя в участке, когда ему позвонили и сообщили о том, что Разведывательное управление начинает нынешним вечером новую игру и что при подборе игроков выбор пал, наряду с прочими, и на него.

— В соответствии со сценарием тебя будут звать Джефф Скотт, — сказал ему начальник.

Боб Тобин, сорокапятилетний мужчина высокого роста и приятной наружности, с темно-синими глазами и светло-рыжими волосами, едва успел войти в вестибюль дома на Корнелия-стрит, как ему на глаза попался притаившийся в лестничной тени человек.

Отставной капитан полиции Фрэнки Витали по кличке Бесподбородочный, проведший все тридцать лет безупречной службы в Королевстве Кривых Зеркал и удалившийся на покой в 1986-м с тем, чтобы заняться на свой страх и риск торговлей земельными участками, выступил из тени в освещенную часть вестибюля.

Бесподбородочный никогда на самом деле не порывал нить, связующую его с Бюро. У Королевства Кривых Зеркал имелся круг «близких друзей», которые в любой момент готовы были оказать родному ведомству необходимую услугу и сразу же забыть об этом, — и среди них Витали числился отнюдь не на последнем месте. Витали обеспечивал явки и явочные квартиры, соответствующие определенным «легендам», в отделе особых операций.

— К тебе парочка гостей, — сказал Бесподбородочный человеку в форме майора ВВС. — Пара наркодельцов, по которым тюрьма плачет, шарят тут повсюду, проверяя твою «легенду».

— Ну и как им Джефф Скотт? Они его еще не разоблачили?

Витали, явно довольный самим собой, широко раскинул руки и осклабился, обнажив полный рот коронок.

— Мой номер по-прежнему самый первый.

— Сегодня вечером я обнаружил за собой «хвост». Когда покидал терминал Буша. Они парковались дальше по кварталу.

— Они принюхиваются к твоей «легенде». Имеешь хоть малейшее представление о том, что происходит?