Он проверил время. Секундная стрелка уже приближалась к 4.30. Следя за быстрым движением стрелки, он подумал о горе цвета львиной шкуры в окрестностях Зихуатанеджо, на которой груда камней представляет собой мемориал честным полицейским и неподкупным журналистам, убитым наркодельцами. Он вспомнил и тот давнишний солнечный день, когда он сам принес камень в эту импровизированную пирамиду. Стрелка дошла до цифры «6»; он нажал на красную кнопку, превратив все свое сообщение в один мгновенный энергетический импульс, взметнувшийся ввысь, навстречу спутнику космической связи спецслужб.

Выйдя на террасу, Алехандро увидел, как на смену ночи приходит тусклый пока рассвет. Казалось, спазмы сковали тело от обуявшего его волнения. Где-то там, внизу, ударные отряды спецслужб окружают хранилище наркотиков. Он опасался, что наркодельцы почуют за собой «хвост», или обнаружат один из «жучков» в рюкзаках с наркотиками, или им удастся каким-нибудь другим образом избежать расставленных для них сетей.

«У меня начался синдром внедренного агента», — подумал он. Он сознавал, что ощущал бы себя иначе, если бы сейчас принимал участие в операции наравне со всеми. Но в глубине души он понимал, что это ровным счетом ничего не изменило бы.

Крепко вцепившись руками в перила, он подумал о том, как приятно было бы ощущать тело Юдит в своих объятиях, и о том, как трудно ему было ответить на ее недвусмысленное предложение отказом. Внезапно он почувствовал ту самую смертельную усталость, которой и объяснил Юдит свой отказ. Вернувшись в апартаменты, он разделся и принял долгий, обжигающе горячий душ. Потом забрался в постель, но едва успел накрыться одеялом, как зазвонил телефон.

— Да? — сонно пробормотал он, взяв трубку.

— Ты? — Чи-Чи Моралес заговорил на диалекте тараскан, объяснив Алехандро, что хочет встретиться с ним нынче вечером перед его первым выходом на сцену. Моралес собирался прислать за ним машину к семи часам вечера. Закончил разговор он следующим предупреждением: — Смотри никому не проговорись об этом звонке. В целях безопасности.

— Ясно, — ответил Алехандро и повесил трубку.

До сих пор Чи-Чи еще ни разу не звонил ему домой. Он перегнулся через край кровати, достал из корзины старый шлепанец и швырнул его на середину комнаты. Повернувшись на бок, укрылся с головой одеялом и смежил веки, понимая, однако же, что теперь заснуть ему будет не так-то просто.

Четырехмачтовая шхуна «Пекин» была надежно пришвартована к причалу в Морском порту на Южной улице. Черный фургон, груженный «золотом Клеопатры», выехал с Франклин Делано Рузвельт-Драйв на Фронтальную улицу и направился вниз по Южной.

Жасмин бросила взгляд на массивные чугунные ворота Фултонского рыбного рынка. В здешних великолепных интерьерах уже кипела ежеутренняя жизнь, владельцы магазинов и ресторанов покупали у рыбаков ночной улов. Жасмин увидела мужчину в тяжелых рыбацких сапогах и в забрызганном кровью белом переднике. В руках у мужчины было ведерко со льдом, во льду трепыхалась живая камбала.

— Следующий поворот направо, — резко бросила она водителю.

Фургон свернул на Берлинг-Слип, развернулся на площади Благоразумия, проследовал на север по Уотер-стрит. Он остановился у трех стальных опор, представляющих собой транспортное заграждение на перекрестке Уотер-стрит и Бекмен-стрит, препятствующее дальнейшему проезду транспорта в северном направлении.

Водитель погнал фургон по пешеходной дорожке, что позволило ему объехать заграждение, свернул на запад по Бекмен-стрит, еще раз въехал на тротуар и остановился перед заброшенным складом, когда-то переданным федеральными властями в веденье штата Джорджия. Склад представлял собой здание с готической крышей. В этой части Морского порта на Южной улице уличные фонари появились еще в девятнадцатом веке, равно как и вымощенная бельгийской брусчаткой мостовая с гранитными столбиками у обочины — и все это будило воспоминания о временах, когда люди путешествовали исключительно в экипажах. К западной стене склада вплотную примыкало пятиэтажное здание, внешне похожее на коробку, под шатровой крышей и с деревянными внешними ставнями на всех окнах; большая часть ставень была расписана синими якорями. Здание это, как и сам склад, было заброшенным.

Жасмин выскользнула из машины и пошла по галечному тротуару до угла, осматриваясь по сторонам на предмет обнаружения чего-нибудь подозрительного. Ничего такого не обнаружив, она сделала знак водителю. Тот, выпрыгнув из кабины, дважды постучал в стальную раздвижную дверь склада.

Телекамеры, расположенные по обе стороны от ворот, внимательно «оглядели» его. Затем ворота раздвинулись. Водитель вернулся в кабину и загнал фургон на территорию склада. Здесь и начали его разгружать.

Жасмин, не отходя ни на шаг, следила за тем, как, один за другим, извлекают из кузова рюкзаки с наркотиками. После того как двое грузчиков закончили разгрузку, Жасмин обошла все рюкзаки, отпирая зажим на каждом. Складское помещение было поделено на несколько отсеков высокими металлическими стеллажами, на которых находились всевозможные игрушки, куклы, поддельные амфоры, модели судов различных размеров и тряпичные животные.

Жасмин расхаживала по складу, надзирая за рабочими, которые извлекали героин из пакетов и осторожно упаковывали его в полые фигурки кукол и в тряпичные игрушки.

— Несколько пакетов порвалось, — крикнул один из рабочих водителю фургона.

— Засуньте их в куклу, — распорядилась Жасмин.

— А куда девать рюкзаки? — спросил кто-то другой.

— Положите обратно в кузов, — сказала Жасмин.

Ее голос дрогнул, так как именно в это мгновение она заметила, как один из рабочих слизнул рассыпавшийся героин у себя с кончиков пальцев. Медленно подойдя к водителю, Жасмин молча указала в сторону рабочего, слизавшего с пальцев героин, и спросила:

— Кто этот парень, а, Хуан?

— Мэнни Родригес. Мы привезли его сюда с острова пару недель назад.

— Убейте его, — спокойно сказала Жасмин и пошла прочь.

Машина городской водопроводной службы с водопроводными трубами различных диаметров, закрепленными на бортах, ехала вниз по Бекмен-стрит. Водопроводчик, сидящий в кабине рядом с водителем, говорил, обращаясь к водителю, как раз с достаточной громкостью для того, чтобы передатчик, прикрепленных к зеркалу, безошибочно улавливал его речь:

— Мобильный отряд четыре — центральной базе. «Люцифер» произвел разгрузку. Не приступить ли к захвату? К.

В центре коммуникаций отдела специальных операций у Сивера сильнее заколотилось сердце. Он бросил взгляд на Романо; тот сидел в кресле, потупившись, и жадно курил очередную перехваченную у кого-то из подчиненных сигарету.

— Что ему ответить? — спросил у начальника Сивер.

Бандюга Джой стряхнул пепел с сигареты на пол и недрогнувшим голосом произнес:

— Пусть держатся на дистанции, продолжают наблюдение и регулярно обо всем докладывают.

Такси с рекламным плакатом на крыше, изображающим красивую женщину в купальном костюме, втирающую в кожу крем для загара, подъехало к дому, в котором жил Алехандро. Сев в машину, Алехандро назвал водителю адрес: Бродвей, номер 1049. Сивер включил счетчик и помчался по Пятой авеню, а затем вокруг Вашингтон-сквера.

— Как дела? — спросил он.

— Что произошло с грузом? — нетерпеливо спросил Алехандро.

— Доставлен в склад на Бекмен-стрит, за Фултонским рыбным рынком.

Увидев, что Сивер следит за ним в зеркало заднего обзора, Алехандро ответил на это сообщение радостным кивком.

— А рюкзаки?

— Их вернули в фургон. — Сивер повернул на восток. — Мы проследили их до твоего лежбища.

Алехандро задумчиво кивнул:

— Теперь мне понятно, почему Писсаро настоял на том, чтобы я дал ему ключ. Теперь, когда они знают, что система срабатывает, Чи-Чи не собирается понапрасну тратить время.

Сивер резко вильнул, избегая наезда на отчаянно пробирающегося между автомобильными рядами пешехода.