— А откуда у вас сведения, что Того в районе Цубена?

— Есть у нас там надежный человек.

— Поздравляем, князь. Вот это дело! А нам бы этот ваш человек мог быть полезен?

— Конечно. Его имя Кизо Сокуров.

В дверь осторожно постучали.

— Входите! — крикнул князь.

Он был возбужден своим рассказом, своими умелыми распоряжениями, вызвавшими живой интерес и одобрение уездного начальства, и снова забыл о только что беспокоивших его подозрениях. Потому, когда он заметил, что рука уездного при стуке в дверь мгновенно расстегнула кобуру, несколько стушевался.

В кабинет вошел запыхавшийся Нодар.

— Ваше сиятельство, я сам отвез родственников этого разбойника Хубаева домой.

— Хорошо. Иди.

Не успела за доверенным князя захлопнуться дверь, как с кресла с неожиданно потеплевшими, как будто оттаявшими глазами поднялся и уездный.

— Теперь могу идти и я.

— Иди, иди, — кивнул ему капитан. — До встречи в лагере, Васо.

Князь от изумления долго не мог вымолвить и слова. Только когда за мнимым уездным тихо, без стука, закрылась массивная резная дверь, он мешком осел в кресле:

— Это был… Васо?!

— Да, милейший, это был Васо.

«Вот почему эти холодные, пронзительные глаза показались знакомыми, — слабея от одной мысли, что жизнь его опять висит на волоске, — подумал Амилахвари. — Вот почему рука этого «уездного» то и дело тянулась к оружию».

— Тогда… кто же… вы? — выдавил он из себя, белея от страха.

— Я? Я тот, кого зовут Того.

— Габила… Хачиров?

— Да.

— Что вы… хотите… от меня? — дрожа, как в ознобе, спросил Амилахвари.

— Ничего. Запомни, князь: отныне никаких податей от подвластных. А если опять возьмешься за свое, знай, мы вынесли тебе приговор и найдем тебя всюду, даже если спрячешься за семью замками. Понял?

— Понял.

— А теперь прощай. Если раньше часа двинешься с места или поднимешь тревогу, прежде попрощайся с жизнью.

Капитан прошел через зал, раскланялся с гостями и, выйдя во двор замка, сел на коня.

Амилахвари замер в кресле, как изваяние, каждую секунду ожидая выстрела.

Князья, заждавшись хозяина, послали за ним зятя.

Гиви, слегка пошатываясь, стукнул ногой в дверь кабинета тестя. Князь испуганно вздрогнул.

— Тс-сс! Васо и Того!

— Какие еще Васо и Того? При чем тут эти собаки? Кажется, они тебе мерещатся уже днем и ночью.

— Капитан и уездный начальник еще здесь? — шепотом спросил Амилахвари.

— Только что ускакали. Разве не знаешь, какие у них скакуны!

— Они и есть Васо и Того!

— Что?! Ты шутишь! Тревога-а! — Вмиг протрезвевший Гиви кинулся из кабинета. — В замке абреки! К оружию!

Из зала к нему выскочили Цагарели и Цицнакидзе.

— В чем дело, Гиви? Какие абреки?

— Да он пьян, как всегда! — махнул кто-то рукой.

— Нет, господа, он не пьян, — опустошенно сказал, выходя следом, Амилахвари. — К несчастью, Гиви прав.

— Что-о?

— Да, да. И на скачках, и тут только что были Васо Хубаев и Габила Хачиров — вожаки бандитских шаек.

Женщины заахали:

— В форме капитана?

— Под видом уездного начальника?

— Этого не может быть! Такие учтивые кавалеры…

— Учтивый кавалер, милочка, — не удержался от ревнивого замечания Цагарели, — которого ты хотела усадить рядом с собой, не кто иной, как кровожадный абрек Васо Хубаев!

— Что?! — расширились зрачки у княгини. — Капитан — это абрек Хубаев?

— Да, да, милочка.

Княгиня упала без чувств.

Полковник Альфтан был взбешен. Минуло три дня, а от Внуковского и Бакрадзе никаких вестей. Как сквозь землю провалились его уполномоченные.

По требованию губернатора новый уездный начальник капитан Сокол направил в аулы Ксанского ущелья полицейские наряды, но и они вернулись ни с чем: ни капитана Внуковского, ни бывшего уездного никто не видел.

Но на четвертый день новости появились. И самые неожиданные. Какой-то капитан и новый уездный начальник (не Ростом Бакрадзе, а именно новый уездный начальник) пировали на празднике, который устроили местные князья, а капитан даже выиграл скачки и тысячу рублей приза.

Губернатор вызвал Сокола к себе.

— Что вы думаете, капитан, по этому поводу?

— Теряюсь в догадках, господин губернатор.

«Не пронюхал ли, старая лиса, — подумал Сокол, — о том, что я предупредил горцев?»

— И все-таки?

— Затрудняюсь, ваше превосходительство. Честное слово, затрудняюсь.

— Отчего же, капитан?

— Оттого что поступки Внуковского зачастую лишены логики.

— Н-да? — поднял бровь Альфтан.

— Он опять мог выкинуть какой-нибудь фокус, как с вызовом опасного абрека на вечеринку.

— Подойдите к карте, капитан! Как вы думаете, где абреки могли перехватить наших… мм-м… друзей?

Сокол подошел к столу, на котором была расстелена крупномасштабная карта губернии, взял карандаш. Он примерно представлял, как могла пролегать дорога неудачников. Куда еще могли они поспешить, чтобы выполнить приказ Альфтана об экстренной инспекции княжеских отрядов?

Только к одному из трех местных князей — Цагарели, Цицнакидзе, Амилахвари. Но дорога ко всем трем от Гори одна — через Ксанское ущелье.

«Не горами же они поехали? Одна дорога горами заняла бы у них три дня. А тут на третий день уже такие события! Значит, их перехватили на полпути. Значит, сработало мое предупреждение».

Карандаш замер на тонкой черной нитке, означавшей дорогу, тянувшуюся между скальных складок Ксанского ущелья:

— Думаю, здесь, ваше превосходительство.

— Почему?

— Объяснение просто, ваше превосходительство. Вы дали Внуковскому и Бакрадзе неделю?

— Да.

— В этом весь секрет. Бакрадзе хорошо знает здешние места. Он, естественно, прикинул: дорога к князьям горами у них отнимет три дня. А вдруг наши дорогие помощники в борьбе с абреками закатились на охоту?

— Исключено. Все они готовились к празднику, к скачкам. Я получил приглашение Амилахвари.

— Тем более. Праздник — это еще два выброшенных дня. Когда же создавать отряды, хоть мало-мальски экипировать их? Когда и что докладывать вам? Они поехали Ксанским ущельем, ваше превосходительство.

Альфтан сожалел, что до сих пор не замечал этого вдумчивого и серьезного офицера; судя по всему, капитан Сокол на глаза начальству не лез, но службу нес исправно. А не это ли главное сейчас?

— Что вы думаете предпринять для борьбы с бунтовщиками, капитан?

— Силами полицейских чинов, ваше превосходительство?

— Солдат я вам дам.

— Имея солдат, я бы запер бунтовщиков в их лесных и горных логовах — и они бы сами вскоре сложили оружие. В лесу одним воздухом сыт не будешь, а выстрелил — мы тут как тут.

Губернатор склонился над картой в раздумье.

Капитан уже собрался прикрыть за собой дверь, когда тот, будто вспомнив что-то, опять повернулся к нему:

— Постойте, капитан. Скажите… Только как на духу… у вас не возникало мысли о предательстве?

«Ну, лис, ну, гадюка, — обдало холодом Сокола. — Неужели что-то прознал? Если это так, я слишком мало успел. Слишком мало…»

— Что вы имеете в виду, ваше превосходительство?

— Предательство наших офицеров.

— Ваше превосходительство…

— Не переметнулись ли обиженные мной Бакрадзе и Внуковский к абрекам?

Сокол перевел дыхание.

— А что? — говорил как бы сам с собой губернатор. — Упустили опасного преступника. Видят: если снова им не удастся его схватить — военный трибунал. Испугались. А?

Сокол размышлял. Выгодно ли ему сейчас втаптывать в грязь Внуковского? Стоит ли порочить Бакрадзе?

— Нет, ваше превосходительство, — твердо сказал он. — Я не верю, чтобы русский офицер добровольно снял с себя мундир.

— А уездный?

— Уездный — иное дело. Это его земля. Если допустить, что он сдался, то… Может, он надеется склонить абреков-грузин на нашу сторону?