Особенное беспокойство главы ФБР вызывало то, что за дело (убийство Адольфа Гитлера) брались профессионалы уголовного мира. В подготовке покушения подозревались самые авторитетные еврейские гангстеры — Мейер Лански, Сигал (Багси), Липке (Бухгалтер). Гувер также прекрасно знал о том, что эти люди редко отказываются от достижения намеченной цели.

ФБР начинает отрабатывать несколько версий. По одной из них, осуществить задуманное поручалось некоему чикагскому гангстеру по имени Даниель Штерн. Правдоподобность версии подтверждала поездка Штерна в Филадельфию. Можно было предположить и цель поездки — контакт с Максом Хоффом (Боо-Боо). Полиция и ФБР хорошо знали Хоффа как главу мощной преступной группировки, которая не только контролировала значительную часть рынка нелегальной торговли спиртным, но и промышляла поставками оружия. Так что поездка Даниеля Штерна именно в Филадельфию не могла рассматриваться как случайная.

Как и предполагал Гувер, «раскрутить» Макса Хоффа на какую-либо информацию о Штерне и покушении на Гитлера не удалось. Вдобавок ко всему, следы Даниеля Штерна также вскоре были утеряны.

Казалось, следствие заходит в тупик, но тут от осведомителей поступает информация, позволяющая приступить к отработке новой версии. Один из агентов в городе Феникс донес о подслушанном разговоре на идиш. Собеседники не просто подробно обсуждали положение дел в Германии — один из участников разговора упомянул о подготовке покушения на Гитлера и выразил уверенность в обреченности фюрера. Говорилось и о молодом американском еврее, проходившем в тот момент специальную подготовку и готовом пожертвовать жизнью, чтобы отправить на тот свет нациста № 1. Предусматривалось несколько вариантов террористического акта: отравление, использование взрывного устройства, а также применение стрелкового оружия.

Самым неприятным для Гувера в информации из Феникса было то, что подготовка операции вступила в завершающую стадию, а значит, времени у его ведомства имелось немного. Целая бригада агентов, направленная в Феникс для сбора сведений об участниках разговора, вернулась с пустыми руками.

Между тем в апреле 1933 года Гуверу сообщили о секретной встрече состоятельных членов еврейской общины Нью-Йорка, на которой опять-таки обговаривались детали покушения на Гитлера, причем они почти полностью совпадали с услышанными в Фениксе. Но самое главное то, что на нью-йоркской встрече вновь шла речь об исполнителе акта возмездия — молодом еврее, имеющем опыт подобной «работы» и сознательно избравшем судьбу камикадзе (выжить после совершения покушения на Гитлера не было ни малейшего шанса). Вновь всплывало имя таинственного Даниеля Штерна. Дабы избежать международного скандала, его нужно было срочно выявить и обезвредить.

Расследование продолжалось до конца августа 1933 года. Несмотря на круглосуточную работу нью-йоркского отделения ФБР, анализ всех возможных источников информации, прослушивание международных телефонных разговоров, наблюдение за почтовыми отправлениями, никаких сведений, способных пролить свет на тайну готовившегося покушения, так и не поступило. Ничего конкретного и определенного выяснить не удалось. ФБР не имело оснований даже для проведения превентивных арестов. Вполне возможно, что бурная деятельность Бюро просто спугнула заговорщиков. В этом случае главная цель была достигнута — покушение все же удалось предотвратить. Как бы там ни было, Гувер принял решение закрыть дело, что и было произведено с санкции Министерства юстиции.

Нельзя исключать того, что дело о покушении на Гитлера являлось грандиозной мистификацией. Оно могло быть инициировано самими нацистами вскоре после прихода к власти, чтобы придать личности фюрера международную значимость. Подобное неоднократно практиковалось неуверенными в себе диктаторами в начале их властвования. И все же…

Уже упоминавшиеся главари еврейской мафии Лански и Сигал могли осуществить замысел 1933 года спустя пять лет. Правда, на сей раз была возможность уничтожить не самого Гитлера, а его ближайших сподвижников — Йозефа Геббельса и Германа Геринга. Будучи в гостях у одной из любовниц Сигала в Риме, гангстеры обратили внимание, что соседнюю виллу вместе с итальянской полицией начали охранять эсэсовцы в черной форме. Навели справки. Оказалось, там на время своего официального визита в Италию поселились Геббельс и Геринг.

Сигал и Лански запросили помощь у «побратимов» из итальянской «Коза ностра». Нацистских бонз от верной смерти спасла любовница Сигала графиня Ди Фрассо. С большим трудом ей удалось отговорить возлюбленного от этой затеи. Италией в те годы правили фашисты. Если бы властям стало известно, кто совершил покушение, жесточайшей расправы не удалось бы миновать не только самой графине, но и всему ее семейству. По свидетельству друзей Сигала, он долгие годы не мог простить себе, что проявил слабость и не уничтожил главарей рейха, когда представилась такая возможность.

В открывшихся архивах ФБР оказалось довольно много «черных дыр», образовавшихся на месте исчезнувших тех или иных папок с документами, поэтому вряд ли стоит надеяться на перспективу пролить свет на покушение, готовившееся еврейской мафией. Одно ясно: в случае его осуществления ход истории мог принять совсем другой оборот и человечеству не довелось бы пережить еще одну мировую войну.

З

Парад Победы, проходивший в Москве 24 июня 1945 года, занимает в истории Великой Отечественной особое место. Он подвел итог страшной войны, из которой советский народ, понеся огромные потери, вышел победителем. К этому знаменательному событию вся страна готовилась очень тщательно, а одна из ключевых ролей на Параде отводилась Знамени Победы, водруженному 1 мая 1945 года над рейхстагом, последней из «высот» войны, которую пришлось штурмовать советским воинам. По сценарию это Знамя должны были нести впереди торжественного шествия. Но те, кто и по сей день считает, что именно оно развевалось впереди торжествующих колонн 14 июня 1945 года, заблуждаются. Действительно, в большинстве рассказов советского времени о Параде Победы авторы писали, что впереди «на специально оборудованном автомобиле везли Знамя Победы». На самом же деле оно в этот день так и осталось незамеченным. Как ни старательно снимали на пленку кинооператоры торжественный Парад, красное полотнище, развевавшееся в День Победы над германской столицей, не попало в их объективы.

Как же так произошло, что «возглавить» Парад Победы пришлось другому знамени? Ответ на этот вопрос можно найти в воспоминаниях ветерана войны, бывшего начальника политотдела армии Федора Яковлевича Лисицына. По его словам, специально для того знаменательного дня, когда Красная Армия овладеет рейхстагом, было изготовлено 9 одинаковых красных полотнищ, так как никто еще не знал, какой из советских дивизий придется водрузить его над Берлином. Знамена вручили командирам дивизий, и утром 1 мая 1941 года одно из них, находившееся в 150-й стрелковой дивизии, было водружено сержантом Егоровым и младшим сержантом Кантария над куполом рейхстага.

Естественно, это знамя должно было открывать Парад Победы. Его доставили в Москву с особыми почестями. 19 июня 1945 года на аэродроме в Берлине знамя вручили младшему сержанту Кантария, сержанту Егорову, старшему сержанту Сьянову, капитанам Самсонову и Неустроеву. В Москве его принимал Герой Советского Союза Федор Александрович Шкирев. Все было готово для начала Парада, но… Знамя Победы для истории словно исчезло. Ни на кадрах кинохроники, ни в фотоальбоме «Парад Победы» его не видно. Как объясняет Лисицын Ф. Я., в последний момент в сценарий были внесены изменения. Планировалось, что открывать Парад должен был символизирующий победу красный стяг без каких-либо надписей. На доставленном же в Москву полотнище уже была сделана надпись: «150-я стрелковая дивизия, ордена Кутузова II степени Идрицкая дивизия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта». Возможно, это и стало решающим аргументом.