Подводя итог отношениям Гитлера и части немецкого генералитета, можно констатировать следующее. Фюрера раздражали в генералах педантизм и консерватизм, неспособность многих из них воспринять каноны современной маневренной войны с массовым использованием танков и авиации. Гитлер также частенько издевался над «рыцарскими правилами» ведения войны, иначе говоря, некоторые генералы оказывались недостаточно (по мнению фюрера) аморальными и бесчеловечными. При этом стратег-самоучка нередко игнорировал привитые прусской традицией тщательность продумывания и подготовки военных операций, просчета всех возможных вариантов их развития.

В свою очередь, генералы вермахта, да и не только они, обращали внимание на губительную степень мифологизации представлений Гитлера о реальной ситуации. Часто проявлявшийся иррационализм гитлеровского мышления уходил корнями, во-первых, в природу нацистской идеологии, а во-вторых, в параноидальные отклонения его психики. Так, к примеру, он упорно искал компромисса (как ему казалось) с Англией. При этом взамен на согласие Лондона с германским доминированием в Европе Гитлер предлагал свою помощь в борьбе с посягательствами США на Канаду. Исследователи не находят другого объяснения проанглийским симпатиям, кроме как принадлежность британцев, по мнению нациста № 1, к германской расе. Долгое время он переоценивал возможности Италии, зато Соединенные Штаты называл «беспомощными». Искаженное представление об истинном положении вещей, помноженное на категорическое неприятие возражений своему мнению, сыграло роковую для вермахта роль во многих военных кампаниях. В то же время далеко не все профессиональные немецкие военные готовы были признать, что в иных случаях интуиция «сумасшедшего самоучки» оказывалась эффективнее их классической военной выучки.

Таким образом, отношения Гитлера и верхушки вермахта складывались очень непросто, генералитет отнюдь не сразу превратился в послушный инструмент воплощения в жизнь преступных нацистских планов. Все же к началу Второй мировой войны Гитлеру удалось сломить сопротивление части авторитетных военных. С этого момента покорное молчание генералов и фельдмаршалов превратило их в соавторов не только отдельных провалов вермахта, но и военного краха Третьего рейха, а также в соучастников преступлений против человечества.

В последнее время широкое распространение получил миф об агрессивных планах СССР в отношении фашистской Германии. В литературе и прессе появились работы, авторы которых одержимы заблуждением о том, что Советский Союз якобы готовил превентивное наступление против Германии накануне Великой Отечественной войны. Одним из главных популяризаторов домысла выступил небезызвестный Суворов. Тем временем анализ архивных материалов, а именно документов Генерального штаба и западных приграничных округов, проведенный генерал-полковником Горьковым Ю. А. и полковником Семиным Ю. Н., подтверждает, что в конце 1940–1941 годов в планы советского руководства не входила агрессия не только против Германии, но и против какого-либо другого государства.

Основанием для подобного утверждения является отсутствие каких-либо доказательств подготовки Советским Союзом нападения на Германию в документах Генерального штаба, в том числе и в стратегическом плане войны 1940 года. План назывался «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и востоке на 1940–1941 годы». «Соображения» официально одобрил Сталин, и они вступили в силу 14 октября 1940 года. Основная идея плана ведения войны — надежная оборона советских границ в случае нападения противника. Лишь на некоторых направлениях предусматривались наступательные операции фронтового масштаба.

В условиях мировой войны в военные планы Советского Союза в зависимости от складывающихся обстоятельств вносились изменения. Так, в мае 1941 года после неоднократных сообщений из различных источников советскому военному руководству о планах Германии относительно СССР, когда уже невозможно было игнорировать развертывание немецких войск вдоль западной границы Союза, Генеральным штабом были разработаны и внесены изменения в стратегический план военных действий. В соответствии с ними предполагалось нанести упреждающий удар по позициям противника, уже фактически изготовившегося к броску. Сталин такое предложение отверг, более того, наркому обороны и начальнику Генштаба с трудом удалось убедить его принять хоть какие-то меры по подготовке страны к отпору агрессии. Таким образом, корректировка стратегического плана 1940 года в мае 1941 года вряд ли может быть оценена как переход к стратегии превентивной войны. В конце концов она свелась к укреплению западных границ (как выяснилось впоследствии, явно недостаточному). В частности, изменения предполагали «обеспечить себя от возможного внезапного удара противника, прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление…», для чего было необходимо:

1) организовать прочную оборону и прикрытие госграницы, используя для этого все войска приграничных округов и почти всю авиацию, назначенную для развертывания на западе;

2) разработать детальный план противовоздушной обороны страны и привести в полную готовность средства ПВО.

Такие положения содержались во всех директивах Генштаба, направленных командующим военных округов. К примеру, в директиве командующему войсками Киевского особого военного округа приказывалось разработать к 25 мая 1941 года планы обороны государственной границы и противовоздушной обороны. В основные задачи, поставленные перед войсками, входило:

1. Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.

2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа.

3. Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск округа.

4. Всеми видами разведки своевременно определить характер, сосредоточение и группировку войск противника.

5. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника.

Переход в наступление обороняющихся войск допускался только при благоприятной обстановке и только по указанию Главнокомандования. Перелет или переход государственной границы мог быть также осуществлен только с разрешения Главнокомандования.

Особое внимание при разработке планов обороны военными округами отводилось эвакуации, созданию противотанковых заграждений на всю глубину отступления, а также минированию и подрыву железнодорожных узлов, мостов, и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т. д.).

Как видим, в стратегических военных планах Советского Союза основное внимание уделялось обеспечению обороны страны, более того, разрабатывались планы действия войск в случае отступления и проводились мероприятия по предотвращению продвижения противника в глубь страны. Идея упреждающего удара категорически отвергалась. Даже не будучи военным специалистом, можно предположить, что подобные стратегические планы не разрабатываются стороной, готовящей военную агрессию.

Советская историческая наука оставила нам в наследство достаточно мифов о Великой Отечественной войне и других вооруженных конфликтах XX столетия, над развенчанием которых еще предстоит поработать. К чему же плодить новые мифы?

Д

О победе советских войск в Сталинградской битве, продолжавшейся с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943 года, знает каждый ныне живущий на территории бывшего Советского Союза человек. Значение ее без всяких преувеличений было огромным. В одном издании говорится: «Победа под Сталинградом имела большое военно-политическое значение. Она внесла огромный вклад в достижение коренного перелома в войне и оказала определяющее влияние на дальнейший ход Второй мировой. В результате Сталинградской битвы Советские Вооруженные Силы вырвали у противника стратегическую инициативу и удерживали ее до конца войны. Были созданы условия для развертывания общего наступления Советской Армии и массового изгнания немецко-фашистских захватчиков с территории оккупированной Родины». Все верно, и оспорить значение Сталинградской битвы очень трудно.