Я отодвинул бумаги — писать стало невозможно из-за усилившейся качки. Шторм срывал пену с гребней волн, швыряя ее в иллюминатор, темнело. И снова я перебираю в памяти имена тех, кто сразу же пришел нам на помощь, как только отряд начал создаваться: начальник планово-экономического отдела Сильва Генриховна Баранова, ее заместитель Нина Ивановна Химичева, инженер-экономист отдела труда и заработной платы Екатерина Георгиевна Лазарева, главный бухгалтер Галина Ивановна Зиновьева, юрист Нина Александровна Гусарова... Хорошо, что нас активно поддерживают заместитель командира ОАО по политико-воспитательной работе Иван Иванович Шарапов, другие заместители — Виктор Михайлович Гончаров, Валентин Леонидович Половцев, председатель профкома Евгений Алексеевич Горбунов.
«С командиром отряда тоже повезло»... — эта мысль греет больше всего. Петр Егорович Борисов, переведенный к нам из Тюменского УГА, не был летчиком, в должности командира объединенного авиаотряда числился, как говорится, без году — неделя, но, обладал ярко выраженным талантом хозяйственника, что помогло ему быстро сориентироваться: Антарктический летный отряд — нужен. Борисов сразу ухватил суть нашей идеи — многие болезненные проблемы отпадут, как только отряд будет создан и начнет работать в полную силу. А поскольку раньше Петр Егорович не имел отношения к летному делу, то полностью доверил этот хлопотный участок своему заместителю по организации летной работы Ивану Сергеевичу Макарову.
Макаров — летчик от Бога. Он отлично знал специфику ПАНХ, понимая ее цели и задачи, технологию применения самолетов и вертолетов на сложнейших видах работ в самых труднодоступных районах страны. К тому же Иван Сергеевич был не только профессионалом высшего класса, но и человеком, к которому ты шел, не боясь, что нарвешься на грубость, бестактность, высокомерие, зная, что всегда тебя ждет понимание и желание помочь решить любую проблему, с которой бы ты к нему ни явился.
Мы постоянно чувствовали пристальное внимание Макарова к себе, с ним обсуждали формирование экипажей, распределение их по видам работ и по районам базирования... Он пока не бывал в Антарктиде, но умел слушать нас и точно анализировать полученную информацию, поэтому мы всегда приходили к обоюдному согласию по самым острым проблемам. А еще Макаров жадно хотел летать и, заняв должность «зама», сразу же начал осваивать новую для него авиатехнику, вплоть до вертолета Ми-8, что конечно же у летного состава отряда вызывало только уважение.
Шторм быстро набирал силу, пол каюты то уходил из-под ног, то поднимался вверх, но мысли мои были далеко за морем. «Не может быть, — думалось мне, — чтобы такую хорошую идею загубили, ведь столько умных людей ее поддерживают. Сейчас наш отряд, будучи сезонным, налетывает в Антарктиде 3 — 4 тысячи часов и даже больше, перевозит 3 — 3,5 тысячи тонн грузов, 2 — 2,5 тысячи пассажиров... Когда этот отряд станет штатным подразделением в МОАО, он сможет значительно укрепить его экономику, позволит стабилизировать кадровый состав, решить множество других проблем. — Нет, никто не поднимет руку на такой отряд, чтобы его «зарубить».
Тем более, что сейчас мы возвращаемся, как никогда успешно завершив свою работу в 27-й САЭ. План перевыполнен, не произошло ни одного авиапроисшествия, нарушений дисциплины. Люди, как-то внутренне подтянулись, связывают свои жизненные планы с работой в Антарктическом отряде — летном коллективе, имеющем статус штатного подразделения, а не сборной сезонной «бригады». Теперь мы, в первую очередь, сможем рассчитывать на новые самолеты, создаваемые для работы в полярных районах, которые сейчас проходят летные испытания...» От этих радужных надежд кружилась голова, я не замечал ни шторма, ни размашистой качки судна, хотелось только одного — попасть быстрее домой, чтобы узнать, как обстоят дела.
Перед самым нашим отъездом в 27-ю САЭ временно исполняющим обязанности командира Антарктического отряда был назначен Виктор Иванович Голованов, опытный полярный летчик, отдавший полетам в Арктике и Антарктиде лучшие годы жизни. Он, так же как и я, яростно «врубился» в схватку за создание отряда — в последние годы мы с ним по очереди руководили авиационными работами в Антарктиде и, может быть, как никто, хорошо понимали, насколько необходимо в стране такое подразделение. Поскольку в 27-ю САЭ пришлось уходить мне, Голованов остался вершить судьбу нашего общего детища. По той скудной информации, что просачивалась в Антарктиду из Мячкова, я смутно мог представить себе, как идут дела у Голованова, но ничего настораживающего не происходило, это успокаивало и меня, и тех, кто был со мной в экспедиции. К тому же помощником у Виктора оставался начальник штаба Оскар Оскарович Хаустов, в прошлом отличный летчик, а теперь — инициативный и ответственный руководящий работник. Им предстояло начать подбор людей в отряд, авиатехники, помещений — в общем, заложить фундамент хорошего большого дела.
И вот — швартовка нашего судна в Ленинградском порту, радость встречи с родными и близкими людьми, суматоха отъезда в Москву, домой. 4 мая 1982 года командир МОАО П. Е. Борисов провел разбор нашей работы в 27-й САЭ, мы решили большинство проблем, которые всегда встают перед теми, кто возвращается из экспедиции. Голованова решено было отправить на отдых перед тем, как он заступит на должность командира летного отряда очередной 28-й САЭ, мне и Склярову — продолжать работу.
Наконец, дошла очередь до Антарктического отряда, и тут, как гром с ясного неба, на меня рухнула информация, которая приводила к однозначному выводу: идея такого подразделения похоронена. Похоже — навсегда...
Что же случилось? После нашего ухода в экспедицию в Мячкове в ускоренном темпе были сформированы две эскадрильи Антарктического отряда — одна из самолетов Ил-14, вторая — из вертолетов Ми-8. Пока стояла зима, они успешно работали с перевыполнением месячных планов на 7-10%, поскольку имели «подряды»: Ил-14 на полеты в Арктике, а Ми-8 — на обслуживание нефтяников в Тюменской области. Остальные подразделения Мячковского ОАО сидели на голодном пайке — сельхозработ нет, аэрофотосъемку вести невозможно... Но пришла весна, и положение дел изменилось «с точностью до наоборот»: полным ходом включилась в работу сельхозавиация, началась аэрофотосъемка на самолетах Ан-30, а Антарктический отряд почти лишился заказов.
Я спросил Голованова:
— Вы заключили договоры на производство авиационных работ Антарктическим отрядом на весь год или только на какое-то время? Есть годовые контракты?
Виктор Иванович мотнул головой:
— Их нет...
Недоношенный ребенок родился, громко закричал, но не надолго. И до сих пор, когда пишу эти строки, я не могу понять, как В. И. Голованов согласился бросить Антарктический отряд в «бой», не имея четкого годового плана договорных работ — основы его существования. Ведь это позволило бы действовать ему, как полновесная штатная единица МОАО, а не как сезонная бригада. Одного энтузиазма его «создателей» оказалось мало, нужно было предвидеть и хорошо рассчитать на будущее каждый шаг на том пути, который мы выбрали, но этого не сделали. Ил-14 и Ми-8 еще продолжали выполнять случайные заказы, но не в том объеме, который был запланирован, и отряд попал в число нерентабельных подразделений. Но откуда могла взяться рентабельность работы этих двух эскадрилий, если они не имели годовых контрактов, а случайные заработки в советской, жестко регламентированной плановой системе ведения народного хозяйства были практически исключены. В конце августа 1982 года Антарктический отряд был ликвидирован.
... Я не знаю, кто персонально так умно и просто загубил эту идею, да и зачем мне знать?! Дуэли запрещены еще в позапрошлом веке, и говорит во мне не личная обида, а то, что удар, нанесенный по Антарктическому отряду, достиг цели — снова был нанесен непоправимый ущерб делу изучения и освоения полярных районов. Новый психологический климат, только-только родившийся в коллективе, когда все люди почувствовали себя причастными к большому и нужному делу, перед которым открываются широкие перспективы, оказался сломанным, что не могло не отразиться на летной работе в последующих экспедициях. И первое, что мы почувствовали очень остро, стало нежелание опытных летных специалистов снова идти в Антарктиду...
