Других городских новостей я уже не слышал. В памяти мгновенно пронеслась недавняя фраза из статьи в местной газете, автор которой цитировал анонимного «пророка», обещавшего «наказать смертью четырех „ослушников“, не желавших обратиться в приверженцев Великого Духа Внутреннего Космоса…» Спросив у буфетчицы, как быстрее добраться до перекрестка Гражданской и Прилежаева, я выскочил из гостиницы.

На месте расстрела пассажиров «БМВ» уже закончила основную работу оперативная бригада, сыскари продолжали опрос свидетелей. Я увидел двух своих знакомых оперов Володю и Бориса, колдовавших над останками искореженной машины. Тела убитых были уже увезены, и опера ковырялись в разбитом приборном щитке и собирали с пола какие-то осколки и обломки.

Я решил воспользоваться самым банальным приемом для проникновения к месту происшествия: просто пошел нахально мимо ментов, стоящих в оцеплении, а когда один из них схватил меня за рукав — сказал: «Да я вон в ту парадную, домой иду. Не всю же ночь мне здесь стоять, пока вы разбираться будете», — и пошел дальше. За мной, пользуясь случаем, попытались прорваться еще пара человек, и мент бросился к ним, а я в темноте проскользнул к самой машине, у которой в свете фар «уазика» орудовали мои знакомые сыскари.

Честно говоря, какой-либо конкретной цели для проникновения к расстрелянной машине у меня не было. Разве что — попытаться узнать, что за люди были в машине вместе с руководителем местных эзотерических дел мастером и что следствие думает о неведомых киллерах и о безвременно погибших пассажирах.

— Сбываются пророчества! — тихо проговорил я, присаживаясь на корточки рядом с распахнутой задней дверцей «БМВ».

— Доблестный герой-одиночка пожаловал, — проворчал Борис и повернулся к приятелю: — Пошли, что ли, Вова! Вроде все уже осмотрели и перекопали. Здесь теперь и частный сыск кроме битого стекла ничего не найдет.

— А кто же ему позволит искать? — ответил Володя. — Пусть обгоревшие кусочки зеленых по полям собирает да склеивает. Глядишь, лет эдак через двадцать все десять лимонов насобирает.

Они переговаривались так, словно меня здесь вовсе не было.

— Да где уж нам, — миролюбиво заметил я. — Мы на такое никак не способны. Да и чего их собирать по полям, коли «развеян прах, засохли слезы».

— А чего же сюда прибежал?

— Из любопытства, парни, из чистого любопытства… Правда, не буду врать, любопытство взыграло профессиональное. Прямо удержу нет, хочется узнать, на кого этот ворон-вещун по радио беду накликал? Деловые какие под пули попали или так… любители колдовства и магии?

— Как сказать… — проворчал Вова. — Винников вроде бы из колдунов, хотя с бандитами связан был всегда крепко. Из трех других один новенький, двое залетные из Пскова, но оба в авторитете.

Опера расщедрились и даже назвали мне фамилии погибших, из чего я заключил, что вице-президент ЭМЕСК-банка даром в Межинске времени не терял — это первый вывод, а второй — раз меня, сугубо частное лицо, хотя бы отчасти в следствие ввели, значит, есть у сыщиков подозрения, что убитые каким-то образом связаны со взрывом поезда.

— Я зайду к вам завтра, мужики, с утра самого, может, чего нароете или из нарытого поведаете, ладно? — Я сказал это просто, как само собой разумеющееся. Будто речь шла о дружеской беседе за рюмкой водки, а не о серьезном следствии, слух о котором уже разошелся по всей стране.

— Заходи, — так же просто сказал Борис. — Мы часов в десять уже куда-нибудь умотаем.

— Так я и раньше зайду! О чем речь? Спокойной ночи, парни!

В гостинице меня вызвал к себе Никаноров и сказал, что, во-первых, с завтрашнего утра в моем распоряжении будет машина, а во-вторых, я смогу отныне обращаться за информацией не только к знакомым операм, но и к самому руководителю следственной группы Михаилу Логиновичу Сазонову, с которым есть договоренность о взаимном обмене информацией. В конце беседы Яков Федорович добавил, что погибшие в машине люди принадлежали к так называемой Центровой группировке, которая с некоторых пор отчаянно борется за сферы влияния с Северной бандой.

На следующее утро в половине девятого я уже был в Межинском РУОПе, в штабе следственной группы. Дежурный по Управлению любезно предупредил меня, что моя машина, джип «чероки», стоит во внутреннем дворе, и вручил мне ключи от нее.

Борис и Володя были уже на месте. В кабинете, правда, как назло, сидел еще и старший следователь Сазонов, при котором мне не очень хотелось беседовать с сыщиками. Наверняка они не раскроются при нем, какие бы ни были договоренности у моего босса с их начальством.

Я поздоровался и в двух словах пояснил, что работаю по тому же делу, но в частном порядке.

Старший следователь поднялся и, расхаживая по кабинету, произнес целую речь. Смысл ее состоял в том, что наши хорошие законы плохо соблюдаются, что вмешательство частного сыска в следствие государственного масштаба вносит сумятицу и пахнет анархией, что за помощь в ведении следствия он, Сазонов, господину Никанорову, конечно, благодарен, потому что подаренная группе передвижная криминологическая лаборатория будет очень полезна и нужна, но помощь должна быть бескорыстной и не наносить вреда следствию.

Он говорил громко и с пафосом, будто выступал с трибуны. Ко мне старший следователь обращался так, будто я являюсь как минимум членом Правления ЭМЕСК-банка.

Из этой пламенной речи я сделал вывод, что Никаноров преподнес группе в качестве спонсорской помощи машину-лабораторию, взамен потребовав посвящения меня в следственно-розыскные мероприятия. Еще я понял, что старшему следователю кажется: одной лаборатории недостаточно для того, чтобы официально нарушить закон и на полных правах ввести меня в свою группу.

Я бы многое мог сказать ему, но противоречить в таких случаях — пустая трата времени. Поэтому я молча ждал, когда он закончит выступление, и делал вид, что внимательно слушаю его, и даже пару раз согласно кивнул.

Наконец Сазонов умолк и, заявив, что пора приниматься за дело, вышел из кабинета.

Я без обиняков сказал оставшимся операм, что мне нужно посмотреть следственные дела погибших вчера бандитов и материалы на других членов обеих группировок.

— Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — ехидно заметил Борис и добавил: — Вчера хоть что-то умолял дать, а сегодня ему дела подавай! Ладно, дадим тебе то, что требуется, но не больше чем на час. Понял небось, что Сазонов не хочет открыто на тебя разрешение давать? Неофициально, якобы без его согласия, смотри, но так, чтобы он тебя на этом деле не застукал. — Борис вынул из сейфа несколько папок, передал мне и показал на пустой стол: — Садись вот сюда и читай. Мы сейчас смоемся, через час вернемся. Дверь закрой изнутри, мы придем, постучим. — Они с Володей вышли.

Следственные дела на погибших бандитов были, судя по датам, заведены сравнительно недавно. Все четверо входили в Центровую группировку. Трое — Рахматов, Попов и Кузьмин — в прошлом спортсмены, состояли членами банды уже три года и в основном были исполнителями. Четвертый — Аркадий Васильевич Винников был фигурой крупной. По данным следствия, Винников входил в руководящее ядро Центровой группировки, предположительно был ее мозговым центром. В Межинске Аркадий Васильевич появился год тому назад, когда Центровая задумала взять под свое «покровительство» серединные области России. Он арендовал двухэтажное здание клуба железнодорожников и организовал в Межинске «Эзотерическое общество Семи Великих Духов Космоса». Надо отдать ему должное: идея была великолепной. Лучшую «крышу» трудно было придумать.

Примерно полтора года тому назад окрестности Межинска прославились среди российских любителей непознанного многочисленными случаями появления светящихся шаров, слухами о призраках, исчезновением людей и прочими явлениями, которыми в последние годы активно занимались не только те, кто интересовался контактами с внеземными цивилизациями, но и члены эзотерических обществ, маги, ясновидящие и сторонники гипотезы параллельных миров.