Ровно через неделю после похорон Гейдару Алиевичу, уже при новом генсеке, третьем за последние годы, предстояло выступать на торжественном собрании, посвященном 115–й годовщине со дня рождения Ленина. Горбачев предлагал отказаться, произнесете, мол, речь в следующем году.

— Нет, — ответил Алиев, — я справлюсь.

Нового генсека Политбюро ЦК КПСС избирало 11 марта 1985 года. На месте были все, кроме Владимира Васильевича Щербицкого, первого секретаря ЦК Компартии Украины, — он возвращался из командировки в США. Громыко, отметив «неукротимую творческую энергию» и ряд других достоинств Горбачева, предложил избрать его Генеральным секретарем ЦК КПСС. Возражений не было. Тихонов: «Это — первый из секретарей ЦК, который хорошо разбирается в экономике». Гришин, первый секретарь Московского горкома партии: «Это широко эрудированный человек». Кунаев: «…как бы здесь ни развернулось обсуждение, коммунисты Казахстана будут голосовать за избрание Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева».

Рабочая запись заседания Политбюро («экземпляр единственный»!) сохранила и слова Гейдара Алиева. «Избрание Генерального секретаря ЦК КПСС — дело серьезное, историческое. На мой взгляд, кандидатура Михаила Сергеевича Горбачева является вполне достойной». Гейдар Алиевич оценил опыт товарища, скромность, доступность. «Это дает нам возможность с уверенностью сказать, что он вполне справится с обязанностями Генерального секретаря. Поэтому я в полной мере поддерживаю внесенные предложения…»

В закулисной дележке портфелей, которую мастерски разыграл Горбачев, Алиев не участвовал. Хотя по своим деловым качествам, огромному опыту, дару организатора вполне мог стать генсеком. «Он зря поверил тем, кто исключил такую возможность», — утверждал популярный в 80–90–е годы публицист Артем Боровик. Артем говорил, в частности, о Тихонове, который считал, что Алиев для самой главной должности в Союзе «не вышел национальностью и верой». «А я считаю, — продолжал свою мысль Боровик, — что Алиев лучше бы других отстаивал национальные интересы России. Посмотрите, что Горбачев сделал с Союзом, что Ельцин сделал с Россией. Алиев шел бы по пути продуманных реформ, и судьба страны, наша судьба сложилась бы иначе». Напомним, что и Громыко видел в Алиеве руководителя масштаба Советского Союза. Но сдался на милость Горбачева, приняв должность председателя Президиума Верховного Совета.

В советском календаре 22 апреля всегда было особым днем, потому что это день рождения Ленина. Торжественные собрания, венки к Мавзолею, праздничные концерты. На торжественном заседании, посвященном 115–й годовщине со дня рождения В. И. Ленина, с докладом «Историческая правота идей и дела Ленина» выступил член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Г. А. Алиев.

Это было его первое выступление такого масштаба в столице. Понятно, доклад воспринимается как документ ЦК, Политбюро, в него закладываются установки и для слушателей в своей стране, и сигналы для коллег, партнеров за рубежом… Но в таком докладе должно, обязано быть и нечто его, алиевское! Гейдар Алиевич попросил помощников основательно покопаться в ленинских работах, найти неизбитые положения. А вышло так, что он сам, сняв с полки синий томик, обратил их внимание на затронувшую его мысль:

— Посмотрите, большевики всегда были сильны тем, говорил Ленин, что «…внимательно всматривались в новые исторические условия, вдумывались в то, почему жизнь пошла так, а не иначе…».

Конечно, цитируя это положение, можно было бы поразмышлять, почему же часто жизнь идет иначе, но для трибун 1985 года это было преждевременно. Тогда все ленинские положения следовало считать абсолютно верными и подтверждать примерами, подводить теоретическое и политическое наследие Владимира Ильича под наши достижения.

Перечитывая спустя годы доклад Алиева, убеждаешься, что и после перелома эпох он не отказался от многих своих убеждений. С большим теплом и уважением Гейдар Алиевич говорит о великом русском народе, о русском языке, который обогатил другие языки наций и народностей Советского Союза, «открыл народам нашей страны широчайшие мировые горизонты. Через него миллионы и миллионы людей десятков национальностей приобщились к общечеловеческой культуре и сами вносят в нее самобытный вклад».

Став Президентом, Алиев не отрекся от своего отношения к России, русскому народу, русскому языку.

Деловые люди давно заметили: кто больше везет, того и побольше нагружают. Так было и с Алиевым. Помимо обязанностей, закрепленных за ним по Совету Министров и Политбюро, все чаще давали свои поручения Горбачев и Лигачев, в то время второй человек в ЦК. Одно из них связано с печально нашумевшей антиалкогольной кампанией. Подготовку документа поручили Рыжкову, Алиеву и Соломенцеву, Председателю Совета Министров РСФСР.

— Мы основательно работали над этим документом, — говорит Николай Иванович Рыжков. — Документ прошел секретариат ЦК, который вел Горбачев.

Как считает Рыжков, на борьбу с пьянством Горбачева подвигли Соломенцев и Лигачев. Тема сама по себе бесспорная. Пьянство наносило огромнейший ущерб обществу. Распадались семьи. Тревога была, в общем-то, понятной и правильной. Но давно ведь сказано: заставь дурака Богу молиться, он и лоб разобьет. Так пошла и борьба за трезвый образ жизни. Возможно, Горбачева и его окружение, предполагает Рыжков, интересовала не сама по себе трезвость, а политические дивиденды, которые можно было извлечь из этой кампании. Кампания на первый взгляд казалась беспроигрышной, и была обречена на поддержку людей.

Но увы! Борцы за трезвость, как всякие фанатики, чувством меры не обладали. Тот, кто не видел очередей у винных магазинов времен перестройки, не поверит: «хвосты» тянулись на километры, магазины брали штурмом. В городах и селах процветало самогоноварение. Изобретательный народ бросился скупать тройной одеколон и лосьон. А в это время под нож бульдозера шли виноградники.

Характерный штрих к этому сюжету добавляет свидетельство Александра Тимофеевича Гаврилова. Однажды к нему, помощнику Алиева, приехал давний товарищ — Председатель Совета Министров Молдавии Устиян, знакомый еще с Целинной поры, и взмолился:

— Саша, сделай что-нибудь! Виноградники вырубают, мы же их столетиями пестовали. Пойди к шефу, расскажи.

— Набрался я то ли нахальства, то ли мужества, — вспоминает Гаврилов, — зашел к Гейдару Алиевичу. Он выслушал мой монолог, не перебивая, и в ответ только скрестил руки. Мол, сделать ничего нельзя.

Сейчас уже известно, что антиалкогольная кампания задумывалась в ЦК за несколько лет до этого оголтелого наступления. И первоначально поручение дали Пельше — был такой член Политбюро ЦК КПСС, председатель Комитета партийного контроля при ЦК. Арвида Яновича знали как жесткого человека, но и расчетливого, осторожного. Он понимал, что с плеча рубить нельзя.

— Несколько лет после кончины Пельше антиалкогольная комиссия не собиралась, — рассказывает Николай Иванович Рыжков. — И вот ее реанимировали. В душе мы понимали — делается что-то не так.

Однажды Рыжков, в ту пору уже Председатель Совмина, попросил Алиева зайти. Гейдар Алиевич извинился: «Я заканчиваю совещание, зайду минут через тридцать».

Когда Алиев появился в кабинете, Рыжков спросил, чем таким срочным он был занят.

— Обсуждали, является ли кефир алкогольным продуктом, — ответил Алиев. Рыжков знал: это поручение Лигачева. Кстати, второе поручение второго человека в партии.

Сегодня это кажется смешным, но тогда было не до шуток.

— Я критически относился к антиалкогольной кампании, — признается Николай Иванович Рыжков в нашей беседе. — Но как член Политбюро я был вынужден соглашаться. Политбюро приняло решение — надо выполнять. Мне нравилось работать с Алиевым, — продолжает Рыжков. — И когда я был в ЦК, и когда пришел в Совмин. В зарубежной командировке, в контактах с разными людьми человек иногда открывается с самой неожиданной стороны. Здесь я еще раз убедился: Алиев — контактный и доброжелательный человек, проницательный политик. С ним легко работать.