Поэтому, ведя борьбу с международным терроризмом, надо учитывать источники, различные формы и виды терроризма. Устранение военных конфликтов — очень серьезная и важная мера для ограничения возможности появления на арене международного терроризма».

Далеко от Нью-Йорка до Карабаха. Но казалось, что в эти минуты его горы стали ближе. И три тысячи участников форума, представлявшие сто шесть стран, возможно, чуть больше поняли, что это такое — отнятая Родина.

27 февраля 2002 года швейцарская газета «Матэн» опубликовала статью «История не забудет: азербайджанский народ отмечает 10–ю годовщину Ходжалинского геноцида». В связи с десятой годовщиной побоища в Ходжалы Милли меджлис Азербайджанской Республики по инициативе Президента страны сделал заявление. В нем говорится: «Армянская Республика, игнорирующая четыре резолюции (№ 822, 853, 874 и 884) Совета Безопасности ООН об освобождении оккупированных земель, документы Парламентской Ассамблеи Европейского союза, Будапештского, Лиссабонского и Стамбульского саммитов ОБСЕ, отказывается от признания территориальной целостности Азербайджана. На территории Нагорного Карабаха созданы лагеря для подготовки террористов, прибывающих не только из Армении, но и из других стран, для организации новых преступлений против азербайджанского народа. Доходы, получаемые здесь от оборота и транспортирования наркотических средств, от торговли оружием, используются в террористических целях».

Фатиме Абдуллазаде запомнился ночной звонок Президента.

— Было два часа ночи. Мы еще не спали, что-то смотрели по видео. Гейдар Алиевич задал совершенно конкретный вопрос. Когда я ответила, он спохватился: «Что я наделал, уже два часа ночи!» Я ответила, что мы еще не спим, смотрим фильм. «А я заработался над документом…»

В ту же ночь, но раньше, часов в двенадцать, Алиев звонил одному из министров, задавал тот же вопрос. Утром выяснилось, что достоверную информацию дала Фатима-ханум. Президент не забыл поблагодарить ее.

И еще в памяти Фатимы Гусейновны — удивительный букет от Президента в день ее юбилея.

— Гейдар Алиевич позвонил. И замечательный был разговор…

Он по тону мог понять, как дела у человека. Тут же переспрашивал: «Какие проблемы?» Были прозрения, которые даже мне, доктору физико-математических наук, трудно объяснить с позиций разума…

Десять лет работы с Алиевым Фатима Абдуллазаде считает подарком судьбы.

Фатима-ханум рассказала, как однажды в 12 часов ночи ее по заданию Алиева пригласили на беседу с госсекретарем. Тогда, в 93–м, работали до утра.

— Я побеседовала и ушла домой, возвращаться в это здание, где я работала в ЦК партии, мне не хотелось. А потом начались новые события. И стало понятно, что лодку очень сильно раскачивают.

Я жила тогда на набережной, мы слышали пушки Сурета Гусейнова. У нас подъезд был русскоязычный. Гейдар Алиевич выступал в прямом эфире, а я переводила на русский. Никогда не забуду одну его фразу: «Военных у меня нет, у меня есть только моя политическая воля, есть мой опыт». И народ поддержал его.

13 марта Президент подписал указ об амнистии. Знаменательный жест лидера государства, который все делал для упрочения согласия в обществе, гражданского мира. Пусть вышедшие на свободу люди оценят это. Президент помиловал их. А простит ли Аллах — это зависит от их дальнейшей жизни.

81 человек был освобожден, восьмерым оставшийся срок заключения уменьшен наполовину. Почти все помилованные были причастны к преступлениям, совершенным против независимости, государственности и территориальной целостности Азербайджанской Республики. Одни в октябре 1994 года участвовали в попытке государственного переворота в Гяндже, другие в марте 1995 года пытались захватить власть в городах Баку, Казах и Акстафа. Трое 30 сентября 1993 года совершили попытку покушения на Гейдара Алиева.

Акт доброй воли Президент приурочил к празднику Новруз — дню весеннего равноденствия. На протяжении долгих лет этот праздник, дорогой для азербайджанцев, власти стремились вычеркнуть из национального календаря, объявляя его пережитком прошлого.

Но действие рождает противодействие. Народ бережно хранил свои обычаи и традиции. В связи с Новрузом Президент обратился ко всем азербайджанцам мира: «Азербайджанский народ с нетерпением ждал наступления праздника, которым дорожил на протяжении истории, лелея его в своем сердце и в тяжелые, полные испытаний времена. Наши люди и сегодня с большой радостью отмечают праздник весны… превратившийся в символ национального бытия. Праздник Новруз, являющийся богатой сокровищницей нашей культуры, после восстановления традиций нашей национальной государственности и обретения вновь нашей независимости навсегда вошел в календарь как один из официальных праздников Азербайджанской Республики».

В праздничный вечер Гейдара Алиевича пришла поздравить большая родня — братья и сестры, их мужья и жены, племянники и племянницы. Вспоминали Новруз в их родном, гостеприимном нахичеванском доме, когда еще были живы ана (мама) и ата (папа).

Первую весточку о празднике подавала верба, росшая за домом. Ее ветки вдруг покрывались белым пухом, хотя у ствола еще, случалось, лежал снег. Иззет-ханум очень любила вербу, бедмшюк. Когда дерево зацветало, она радовалась, словно ребенок. Однажды Шафига спросила маму, почему она так любит вербу. Иззет-ханум вздохнула:

— Эх, доченька, кто же не любит вербу! Каждый раз, как она зацветет, вспоминается мне зангезурская весна… Мы собирали цветочки вербы в лощинах, отваривали из них гюлаб — сладкую воду.

То детское воспоминание всегда оставалось с Шафигой. В районах, где она после работала, всегда выглядывала вербочку. И всегда, когда замечала ее склоненные ветви, вспоминала глаза мамы, светившиеся радостной улыбкой.

За неделю до последней среды перед Новрузом начиналась генеральная уборка. Белили стены, мыли окна, драили двери. Одеяла, подушки заново потрошили, взбивали пух, зашивали… Земляной пол накрывали циновкой, поверху укладывали ковры, на ковры — уютные подушечки — «мутакки», — набитые шерстью, они служили своеобразными подлокотниками.

Как всегда, в дружеском, семейном застолье вспоминались давние истории, милые подробности минувших дней.

— А помните, — воскликнула Шафига, самая младшая в доме, — как однажды в канун Новруза повалил снег!

— Для наших краев это обычное дело, — отозвался Джалал. Шафиге тот мартовский снег запомнился на всю жизнь.

Мама с отцом вынесли во двор самый большой ковер, расстелили на снегу, а ребятишки — без варежек — посыпали его снегом, горсть за горстью. Конечно, в этой веселой кутерьме кто-то ухитрялся бросить горсть снега за шиворот — и тот, кому она доставалась, отчаянно визжал, а Иззет-ханум притворно сердилась.

Потом вениками сметали снег, заносили ковер в дом, он приятно холодил ноги и дышал прохладой.

К праздничному дню в доме Алиевых все было отстирано, очищено; по народному поверью, хлам, грязь, пыль должны были остаться в прошлом. В праздничную среду все собирались дома за столом, украшенным зелеными всходми пшеницы и свечами. На праздничном столе появлялся «сабзали аш» (плов с приправой из зелени — тархуном и пореем) и плов-«учар», который венчала курица, заправленная кишмишем, сливой, абрикосом.

Стол украшала мама. Дочери расставляли сдобные фатиры-лепешки, кеча, любимое лакомство всей семьи. Мама пекла его из теста, замешанного с молоком, маслом, яйцами, начиняла толченым орехом, а на приправу добавляла желтый имбирь, корицу, кардамон и гвоздику. Кругляши теста с этой начинкой выпекались в тендире (земляной печи).

Подавая плов, Иззет-ханум ставила рядышком розовое варенье и сироп из розовых лепестков — гюль-генд.

А потом наступала трогательная минута вручения подарков. Родители приберегали их заранее — платьица дочерям, рубашки или ботинки мальчуганам. На игрушки денег не было, покупали только самое необходимое. С годами настало время, когда и Гейдар мог одарить маму — сестрам запомнилось, как он привез из Ленинграда отрез темно-синего маркизета в цветочек. Иззет-ханум сшила из него любимую чадру.