Через некоторое время мы с Наташей расстались (умышленно не говорю «я расстался», потому что, во-первых, не люблю этот оборот, а во-вторых, выглядеть будет так, как будто все решил я и махом разрубил отношения). Разбежались непонятно. Разбежались быстро. Для разбора причин разрыва есть психологи, и если потребуется, мы с Наташей воспользуемся их услугами. В общем, на сегодняшний день мы живем отдельно: как говорит сама Наташа, мы как парень с девушкой — встречаемся время от времени. Иногда проводим вечера в дружеском, приятном щебетании по телефону.

Не скажу, что мне внимание Наташи, ее откровения не были по душе, однако чем глубже меня затягивало, тем отчетливее я осознавал, что попросту не знаю, как исхитриться так, чтобы все вернуть в привычную колею либо закончить раз и навсегда.

Однажды моя благоверная пожаловалась на дикую усталость после работы. За несколько дней до этого она обмолвилась, что очень хотела бы дыню, сезон которых уже начался. Вечером, не раздумывая ни минуты, я поехал к ней в гости, по дороге купив дыню. Цель моя была проста — дать возможность отвлечься человеку, который мне не безразличен, поддержать его. Эффект неожиданного появления дал свои плоды — лицо Наташки при виде меня просияло, она кинулась мне на шею со словами: «Филька, мне так приятно!» Остался на ночь я у нее.

Скажу честно: я ни секунды не питал иллюзий, что отношения исцелены, и все теперь покатится гладко. На тот момент нужно было сделать очень много, чтобы все нормализовалось между нами, но однажды, когда я предложил встретить ее после работы и отвлечь от утомительной рутины, по электронной почте получил вот такой ответ: «Я не знаю, Филипп. Зачем вообще меня встречать? Я хочу прийти домой, лежать и смотреть телек, и чтобы меня не трогали. И вообще я хочу жить одна».

Если вы знаете — не дай бог, — что такое помутнение рассудка, то вам нетрудно будет представить мое состояние. Иной, не посвященный в тонкости нашего союза, сразу бы вынес мне вердикт: вот пристал к девочке, как банный лист! Однако притязания мои, как мне казалось, имели ненавязчивый характер, и чтобы прояснить резкий и ультимативный тон письма, я набрал Наташин номер:

— Ты мне можешь объяснить, что происходит?

— Ну что тут объяснять?! Я хочу жить одна… — рубит Наташа.

— Так я не навязывался. Ты мне скажи, зачем ты сама приезжала ко мне несколько вечеров подряд?

— Я скучала по тебе!

— …чтобы потом ясно дать понять, чтобы я тебя не трогал? — вставлял я свои колкости.

— Я имела в виду: постоянно жить вместе не хочу! И вообще-то, у нас была договоренность!

Я «подвис» в немом молчании, натужно вспоминая, какая была договоренность…

— Чего ты молчишь? — прервала тишину Наташа.

— Вспоминаю, когда мы договаривались.

— Ты же сам мне говорил, что не вернешься, пока не решишь три свои проблемы…

— Так это было мое решение, а не обоюдная договоренность. Никакой реакции с твоей стороны не последовало. Я так до сих пор и не знаю, когда эти «три проблемы» разрешатся, хочешь ли ты моего возвращения или нет. Три ли их всего? Или 53 — я до сих пор не знаю. Получается, договор подписан одной из сторон, о какой его юридической силе может идти речь?

На этом хочу закончить цитирование долгого диалога, потому что ответвлений его может быть масса: от типично женского «при чем тут юридическая сила?» до вопиюще женского: «Мы же не в суде!» Меня расплющило ясное осознание того, что и в больших летах я веду себя, как непутевый школяр, который не может уразуметь истину, не в состоянии приложить мозги, чтобы догадаться, что имелось в виду, и выстроить правильную реакцию. Чувствуя себя интеллектуальным инвалидом и мальчиком, потерявшимся в огромном супермаркете, я бреду по жизни, понурив голову в отчаянии. Смертным приговором в мозгу отдается: я никогда не смогу «подумать, что она может подумать». Цитата эта, кстати, тоже не была взята с потолка — она сорвалась с губ все той же Наташи. Уже и не помню, по какому случаю была произнесена, но она настолько четко отпечаталась в моем сознании, что не дает мне покоя по сей день.

Есть почти научно подтвержденные данные, что человек обладает способностью генерировать и чувствовать тонкие поля. Что именно это за поля и насколько они тонки, мне понятно весьма расплывчато, но, думаю, это некая разновидность электромагнетизма.

Танечка Луневич… Восходящая звезда мирового сенситивиз-ма и телепатии… Утверждает, что чужие взгляды чувствует за километр каждым нервным окончанием своего кожного покрова. И ее это страшно выводит из себя. Ой, я, кажется, забыл уточнить, что речь идет о мужских взглядах? Позор мне! А о чьих же еще?

— Я прям ненавижу, когда на меня все пялятся. Меня будто лапают грязными руками. Мужики у нас никакого стыда не знают, ей богу!

Она долго и не без смакования рассказывает мне о своей уязвимости и мужской наглости. Достаточно долго, чтобы я рассмотрел вырез ее топика и прикинул его глубину. А тот, в свою очередь, достаточно глубок, чтобы нечаянно угодивший туда мужской взгляд выкарабкивался весьма продолжительное время. Да и спелостью форм природа Таню не обошла, не пожадничала.

— Тань, а что если минимизировать причины, по которым к тебе липнут взгляды? Например, надеть что-то без декольте? Или решить проблему от противного — не смотреть на то, как на тебя смотрят? И вообще, не капризничаешь ли ты? Ведь мужской взгляд — это безмолвный комплимент женщине.

— Пусть так, но тогда комплимент не должен длиться больше десяти секунд. И вообще… Фу, фу, не хочу!

Ух ты, надо запомнить. Оказывается, и для комплиментов есть свои временные стандарты. Даже тут необходимо включать секундомер. Великая штука, этот тайм-менеджмент.

Теперь обо мне. Я стараюсь не заглядываться на женщин до вывиха шеи. Во-первых, потому что можно врезаться во что-либо на пути, а во-вторых, потому что поедающий женщину взглядом мужик всегда ставит себя в положение просящего или остро нуждающегося. Гораздо забавнее смотреть на самих мужиков, взгляды которых притянуты ослепительным магнитом в виде:

— пары эпилированных конечностей на микроходулях по пятнадцать сантиметров,

— треволнительно просматривающихся сквозь хлопок трусиков и того, что они прикрывают (открывают),

— туго вздымающегося бастиона спереди и, самое главное,

— буквально засахеренного надменностью лица.

Такие вот безотказные разведывательно-ударные комплексы выпускают у нас курсировать по летним улицам, чтобы громить сердца и собирать на себя взоры, как репьи на мягкий свитер. Так что я просто обожаю смотреть, как проходит эта жатва мужского внимания и вязка его в снопы. Женщина, приводящая себя в такой кристальный вид, достойна уважения хотя бы за свою прилежность и трудолюбие. Но я ни за что не поверю утверждениям, что это делается исключительно для себя, а не для ярмарки. Вранье. Оставшаяся наедине с собой красотка с шипеньем стянете себя инквизиторские туфли, выпростает стан из корсета и расслабит нижние абдоминальные мышцы^[36]. Вот это и будет для себя. Все остальное — неоплачиваемый подиумный показ для народа. То есть, конечно, оплачиваемый — по-дворняжьи заискивающими или разнузданнослюнявыми взглядами мужчин и уязвленными взглядами конкуренток по цеху. Сдачи не будет.

— Тань, а что если ты выйдешь в одно утро из дома, спустишься в метро, проедешь на автобусе, войдешь в офисный центр и вдруг поймешь, что все окружающие тебя мужчины сделали, наконец, тебе приятно. Исполнили твое желание. Перестали на тебя и на твой вырез смотреть. Вообще. А?

Таня чуток остекленела. Потом замотала головой:

— Нетушки, так не пойдет! Что я, получается, зря стараюсь?

Братцы, избегайте крайних решений! Нельзя таращиться на Таню

во все лупалки, но и не замечать ее — тоже хамство. Постыден и низок клейко вперенный в содержимое ее выреза взгляд, но не менее оскорбительна для женщины, которая старается, и индифферентность. Развивайте боковое зрение, используйте систему зеркал, натренируйтесь молниеносно отдергивать свой взор, как только она почует его, — нарабатывайте ловкость и изобретательность, короче. Но, главное, не забывайте выставлять свой таймер на позволительных десять секунд. Она сама толком не знает, чего хочет, но вы же любите погорячее. Вам надо предугадать, откуда дунет следующий порыв ее желания или несогласия. Это бой с тенью. Иного не дано. Успехов!