Запаковав свое оборудование, ранним утром 11 января, по–прежнему под дождем, с большим букетом цветов и остатками спиртного, мы вылетели на мыс Канаверал через все Соединенные Штаты Америки с крайнего Запада на их дальний Восток. Флорида, аэропорт в Орландо, встретила нас солнечной погодой и теплом. А еще через два часа, испытав некоторые трудности переходного периода — аренду автомобилей и путаный выезд из аэропорта, — мы были уже на Кока–Бич, на берегу другого, Атлантического океана. Уже стемнело, но вся наша команда не удержалась и пошла пешком мили за полторы на берег, и кто?то даже купался, почти не раздеваясь. Ужинали в тот вечер все вместе — по традиции командированных россиян, в номере гостиницы. Там меня ждал небольшой сюрприз: букет цветов и поздравительная записка от Сюзан Херман, которая осенью прошлого года побывала у нас в РКК «Энергия», с энтузиазмом воспринимала наш совместный проект и сотрудничество с нами, и даже активно изучала русский язык. Настроение было хорошее: все шло по плану, мы успешно выполнили первую часть задачи. Но основная работа — ремонт летного стыковочного механизма — была еще впереди.
Уже во второй половине следующего дня, затратив совсем немного времени на оформление пропусков, мы прибыли на место.
Несмотря на большую разницу в окружающей природе и том, что было сделано человеком, въезд на американский полигон чем?то напоминал наш Байконур: автомобильная дорога в нескольких местах перегораживалась пропускными пунктами, похожими на наши КПП, та же проверка пропусков, не вылезая из машины. Кругом просторы, но вместо казахских песчаных степей со змеями и скорпионами — вода, протоки и каналы с крокодилами и цаплями. Вместо солдат — военная полиция, охранявшая базу ВВС США, вместе с НАСАвским, гражданским КЦК.
Рэй Аджемиан передал нас с рук на руки другому отделению фирмы «Роквелл Флорида Оперейшн». Его руководитель, Джон Трайб, проявил о нас искреннюю заботу. История его карьеры на мысе примечательна: в начале 60–х, на заре космической эры, после окончания колледжа в Англии он решил посвятить свою жизнь космической технике и написал два письма, в США и в СССР, предложив свои услуги. Меня нисколько не удивило то, что ему из нашей страны даже не ответили. Он приехал на мыс молодым человеком и прошел все программы США. Жена его вернулась назад в Англию, увезя с собой детей, а он до сих пор остался верен своей мечте, женившись на своей «космической» секретарше.
После взаимных представлений и знакомства, распаковки багажа и короткой подготовки мы приступили к работе. Все операции с внешним шлюзом Орбитера, с нашей системой стыковки выполнялись в самом большом производственном здании в мире, построенном еще по лунной программе «Аполлона». Там ракета «Сатурн-5» с космическим кораблем собиралась в вертикальном положении и вывозилась на старт.
В 70–е годы здание приспособили для сборки всей РК–системы Спейс Шаттла. По обеим сторонам к высотному пролету здания примыкают низкие пристройки высотой с 30–этажный дом. В одном из них находилось помещение, где поместили внешний шлюз с нашей системой. Там нам пришлось провести целую неделю, включая рабочую субботу: доработка была внеплановой, и все стремились выполнить ее как можно быстрее, чтобы не срывать общий план–график подготовки «Атлантиса» к полету. С первого дня посмотреть, подивиться на нас, русских, приходили, пожалуй, более ста человек. Мои новички, особенно механики, заметно нервничали: «Ну, прямо как в цирке выступаем», — жаловались они мне. Пришлось обратиться к руководителям работ с просьбой умерить понятную любознательность коллег. Тем не менее Крючков и Новичков работали в совершенно непривычных для них условиях, к тому же каждая операция записывалась на видеопленку, каждое движение фиксировалось.
Надо еще раз сказать, что мы хорошо подготовились к замене: все операции оказались продуманы, обеспечены инструментом и отрепетированы. Почти всё, что требовалось, мы привезли с собой. Единственными приборами американского производства, которыми мы воспользовались, оказался фен, подававший горячий воздух, и пылесос для сбора мелкого мусора. По единогласному отзыву участников, наблюдателей и контролеров, работу выполнили на «отлично». Надо отдать должное хозяевам. Они помогали всем, чем могли, откликались на все наши просьбы.
Объединенная команда специалистов не только выполнила основную задачу, произведя ремонт стыковочного механизма, — мы провели несколько совещаний со специалистами КЦК, обсудив планы предстоявших летом работ по подготовке STS-74 — второго полета Спейс Шаттла к ОС «Мир». Речь шла об испытаниях той системы стыковки Орбитера, которую предстояло существенно изменить в связи с введением нового модуля стыковочного отсека (СО). Практически начинались работы над подготовкой к многократным полетам.
Мне тогда показалось, что многим работникам Центра было также интересно встречаться с нами, принимать участие в обсуждениях, так же как нам работать с ними на американском полигоне. Чувствовалось, что многим НАСАвцам и фирмачам не хватало нового живого дела, а начавшаяся совместная работа вносила живую струю в рутинную подготовку очередных полетов Спейс Шаттла. Среди тех, с кем нам пришлось встречаться в КЦК, было много настоящих энтузиастов космической техники, мужчин и женщин. Среди них мне особенно запомнилась молодая женщина — своим нестандартным поведением и большим животом. Она, как говорилось у нас в народе, была на сносях. «Folks (люди), — говорила она, — когда вы приедете снова сюда летом со своим СО, системой стыковки и солнечной батареей, я успею родить и снова буду здесь, готовая продолжать работу». Мы обещали, что обязательно вернемся, и только предупредили, чтобы она не очень торопилась, а все делала как надо, строго по индивидуальному плану–графику.
Надо сказать, что там, в КЦК, работает очень много народу. Насколько мне удалось разглядеть за это короткое посещение, на это повлияли два обстоятельства: первое — сложная и длительная процедура межполетного обслуживания, подготовка Спейс Шаттла к очередному полету, и второе — глубоко–эшелонированная структура рабочего персонала КЦК. Не считая других фирм, в Центре работают три большие группы специалистов: НАСА, «Роквелла», его флоридского отделения (Florida Operation) как основного субподрядчика НАСА по Орбитеру и, наконец, компании «Локхид», субподрядчика НАСА по процессу обслуживания (processing) Спейс Шаттла. Может быть, не очень эффективно, но обе фирмы, «Роквелл» и «Локхид», по–деловому взаимодействовали. Это не мешало им очень ревниво относиться друг к другу. Они даже нам жаловались на то, что две фирмы для такого дела — это слишком много. Когда руководители «Локхида» увидели на лацкане моего пиджака значок «Роквелла» с тремя крошечными алмазами, вручаемыми в честь 30–летнего стажа работы, они пообещали достать такой же, их фирменный. Но обещание, как говорил еще мой отец, — не есть расточительство. К тому же, с «Роквеллом» я действительно начал работать два с половиной десятка лет назад. Естественно, каждая из этих организаций имела свою структуру и службы, многочисленных начальников и хороших секретарш и другую поддержку. За пределами Центра фирма «Роквелл» имела еще одно мощное подразделение, оснащенное «по последнему слову науки и техники», как любили говорить у нас при социализме, задача этого подразделения заключалась в том, чтобы обеспечивать поддержку основных отделений, эксплуатировавших «Спейс Шаттл»; имевшееся там оборудование позволяло изготавливать многие узлы, приборы и, конечно, электрические кабели, станки, и там мы увидели даже машины с программным управлением самых современных технологий.
Когда нам показывали это подразделение, которое находилось неподалеку от нашей гостиницы на Коко–Бич, я разговорился с нашим гидом, местным начальником, очень симпатичным негром средних лет. Умудренному опытом нашей конверсии времен перестройки, мне пришло в голову спросить его об эффективности такого уникального «завода», и есть ли конверсия у них. Он оживился и стал рассказывать о том, как он ищет небольшие контракты с некосмическими организациями в округе.
