— Мен Хи, не бойся Чер Яка, — утешает ее одна из работниц, по-своему поняв волнение девушки. — Мы не дадим тебя в обиду.

И в самом деле, почему она так испугалась? Ведь теперь она не одна. Она идет, окруженная тесным кольцом женщин. Мен Хи замедляет шаг, вслушиваясь в голос из репродуктора.

— … У микрофона выступал землевладелец Ли Ду Хан, не вынесший режима Северной Кореи и бежавший на Юг.

Значит, Ли Ду Хан в Сеуле. Мен Хи осматривается. Улица почти опустела. Где они находятся? Что ей делать? Как найти Пан Чака? Остановиться у здания Народного комитета, которое уже виднеется в конце улицы, и ждать его там. Должен же он туда прийти…

Здание Народного комитета оказалось оцепленным полицией. На двери большая надпись:

«Народный комитет, как незаконный орган власти, закрыт. Помещение сдается в аренду».

Что же делать теперь? Скоро начнет темнеть. На одной из улиц толпится народ. Все смотрят вверх. На крутом и высоком куполе, венчающем шестиэтажное здание, красуется транспарант:

«Всю власть — Народным комитетам!»

Транспарант укреплен на высоком металлическом стержне. Несколько полицейских, помогая друг другу, пытаются взобраться на купол, но это им не удается. Наконец один из них ухватился за стержень и в ту же секунду с криком отдернул руку, едва удержавшись от падения.

— Ток, ток! — кричит он. — Стержень под током.

…Где же искать Пан Чака?

Чо Ден Ок едет на сеульский аэродром Кымпо встречать Ли Сын Мана. Рядом в машине Ли Ду Хан и Чер Як. Возле шофера — капитан Гарди Стоун, личный помощник начальника военной администрации генерала Арнольда. Едут молча, каждый погружен в свои мысли.

Впервые Чо Ден Ок не знает, как себя вести. Этот вопрос всегда был для него самым простым. Он не задумываясь определял, кому и как надо улыбаться, насколько низко кланяться.

Еще в молодости он понял, что сделать карьеру можно, только обеспечив себе покровительство японцев. Это — главное. На Супхунской гидростанции его карьера зависела от Канадзава, и именно ему он сумел доказать свою преданность. В Восточно-колониальной компании это был подлец и вор Цуминаки, но только с его помощью можно было идти дальше, вверх. В полиции даже мальчишка понял бы, что все зависит от Такагава, и уж он старался для генерала, не щадя сил. Его усердие всегда оценивалось должным образом.

Когда рухнуло величие Японии, стало ясно, что, какая бы ни пришла власть, карьеру сделает тот, кто боролся с японцами. Поэтому, выполнив задание Абэ Нобуюки на севере страны и пробираясь в Сеул, он всюду, где возникали митинги, выступал со страстными речами против самураев и, как только мог, поносил японских милитаристов.

Впервые он утратил уверенность, когда узнал, что созданы Народные комитеты. Он уже готов был сообщить новой власти важные данные, имеющие государственное значение. Правда, о его прошлой деятельности могут узнать. Ну что ж, он сам о ней расскажет. Он горько ошибался. Он видел, что японцы строят в Корее железные дороги и электростанции, и полагал, что некоторые японцы просто злоупотребляют своей властью, а вообще Япония искренне хочет помочь Корее. Потом он понял, что ошибся. Чтобы исправить свою ошибку, он готов посвятить себя разоблачению японцев. Это могут подтвердить коммунисты во многих населенных пунктах, слышавшие его выступления. Вот и сейчас он передает народной власти такие сведения, которые доказывают его преданность новому строю.

Его бы, наверно, простили. Но все же Чо Ден Ок пришел к выводу, что в Народный комитет идти нельзя, и не только потому, что это рискованно. Не может быть, чтобы американцы отдали власть Народным комитетам. Американцы — люди дела. Они и будут на Юге главной силой. Значит, надо добиться их расположения. А сейчас лучше надежно укрыться до их прихода. Ведь если он попадет в лапы Пан Чака или ему подобных, никакие американцы его не спасут.

Он переоделся в национальный костюм и наголо остриг голову. Он не появлялся в центре города. Его пугал каждый шорох. Он нашел себе надежное укрытие в маленьком домике на окраине и решил не выходить из комнаты. По ночам он запирал дом снаружи на засов и влезал в окно. Так спокойнее. Пусть думают, что здесь никого нет.

Но Чо Ден Ок не только предавался страху. Двадцать три дня — с момента освобождения Кореи Советской Армией до прихода американцев — он сидел, запершись, и писал.

Он выписывал наименования предприятий, указывал их примерную мощность, давал краткую характеристику владельцев. Он представит американцам полную картину деятельности Восточно-колониальной компании, методов ее работы. И вдруг Чо Ден Ок вскочил. Блестящая мысль пришла ему в голову. Как всегда в минуты сильного волнения, он забегал по комнате.

К черту список предприятий! Методы! Вот что главное.

Кто ответит, каким образом самураи смогли сорок лет править Кореей? Он даст американцам статистику бунтов — пусть полюбуются, с чем им придется иметь дело.

За пять лет после тридцатого года в стране отмечено четыре тысячи нападений на японцев. Только за один тридцать девятый год партизаны совершили несколько тысяч налетов.

Пусть полюбуются этими цифрами. Пусть узнают, как обнаглели эти безропотные корейцы под влиянием побед, одержанных русскими. Пусть задумаются хотя бы только над бунтом на острове Чечжудо. Достаточно было коммунистам распространить весть о поражении немцев в Сталинграде, как остров словно обезумел. Рабочие и рыбаки внезапно устремились со всех сторон к военно-воздушной базе. Они уничтожили триста сорок японских летчиков, сожгли шестьдесят девять самолетов, все ангары, весь бензин…

Пусть поразмыслят над этим американцы. Пусть спросят у него, как же продержались здесь самураи сорок лет?

Он ответит им на этот вопрос. Он порекомендует им проверенные методы. Они поймут, что только такими методами можно править Кореей. Да, он начнет со статистики. Взять хотя бы февраль и март сорок второго года, когда по стране прокатилась волна бунтов. За эти месяцы сто двадцать пять тысяч человек были брошены за решетку. Ранен один полицейский — расстрелять сто подозрительных! Началась забастовка — на каторжные работы каждого третьего рабочего!

Он им расскажет о здешних тюремных порядках. Прежде всего не следует скрывать от населения систему пыток. Наоборот, о них надо говорить побольше. Пусть боятся. Пусть знают, что за каждым домом ведется наблюдение. Нечего стесняться.

Двадцать три дня он писал свою докладную записку о японских методах управления Кореей, проверенных сорокалетним опытом. И когда в Сеул прибыли американцы, он явился к ним во всеоружии.

Уже на следующий день его поочередно вызывали генералы Арнольд и Ходж. Капитан Стоун проболтался, что оба они в восторге от доклада. Вообще капитан оказался дельным парнем. Они быстро нашли общий язык, и капитан не остался в обиде. Особенно после сделки с Чер Яком.

Генералы благодарили Чо Ден Ока, обещали ему свое покровительство. Они оценили его усердие, поняли, чего стоит такой человек. Теперь остается принять дела у Такагава.

Генерал уже поздравил его с назначением и даже обещал кое-что поведать из своей практики. Надо будет воспользоваться богатым опытом генерала. И вообще, хорошо бы все делать, как Такагава. Даже в машине ездить, как он.

Теперь, наконец, когда в руках у Чон Ден Ока вся полицейская власть и тысячи подчиненных, он себя покажет! Этой должности начальника департамента полиции Южной Кореи он добился сам. Он сумел правильно оценить обстановку и на деле доказать свою преданность американцам.

Но как вести себя с Ли Сын Маном? По всему видно, что янки делают на него большую ставку, хотя он только кореец. Правда, Ли Сын Ман сорок лет прожил в Америке, — значит, это их человек. Судя по тому, как его встречают, это будет важная персона. Что же, и ему служить? Нет, ему он служить не будет. Для Чо Ден Ока это не та лошадь, на которую следует ставить. Конечно, внимательно присмотреться к нему надо. Но унижаться перед ним нельзя. Интересно, как поклонится ему Ли Сын Ман? Свою голову Чо не опустит ни на миллиметр ниже. Даже пусть получится так, что чуть-чуть ниже поклонится сам Ли Сын Ман. Ведь у него еще нет назначения на должность.