«Причина <…> которой вызвано это письмо, заключается в следующем. В газетах было сообщено, что г. Маркс приобрел право на издание Ваших сочинений, и таким образом весьма вероятно, что будет предпринято новое издание. Вследствие этого мне показалось совершенно своевременным обратиться к Вам с просьбой и, так сказать, с жалобой на Вас самих, которую я уже давно решил при случае сообщить Вам. А именно: как Вы помните, в первом издании Ваших „Пестрых рассказов“ (изд. „Осколок“, СПб. 1886 г.) было помещено рассказов несравненно более, нежели во всех позднейших, суворинских, — именно 77 рассказов, из которых Суворин выбрал только 34 рассказа, а более половины (43) пропустил. Т. е. я не знаю, конечно, сделан ли этот выбор самим Сувориным, или Вами, или кем иным, но кем бы он ни был сделан, он отнюдь не удовлетворяет многих из Ваших почитателей и в том числе пишущего это письмо. Издание Суворина разошлось в громадном количестве экземпляров, между тем издание „Осколков“ повторено не было и стало библиографической редкостью. Найти его почти нет возможности, и вместе с ним остаются потерянными для публики и несчастные, почему-то подвергнутые остракизму, 43 рассказа, между которыми по крайней мере 22, т. е. 1/2, вполне заслуживали помещения в сборнике. Не говорю уж о том, что между этими рассказами есть истинные шедевры, которые совершенно непонятно как могли быть отброшены. Таковы, например, рассказы „В рождественскую ночь“ (который своим пасмурным, „трагическим“ колоритом, можно сказать, составляет даже некоторое исключение на общем фоне Ваших произведений); „Герой-барыня“ (в котором отпоротую красную подкладку решительно невозможно забыть, да и весь рассказ замечательно талантлив со стороны „психологии“); „Воры“ (с превосходным описаньем сна); „В аптеке“ (который неизбежно вспоминается при каждом посещении аптеки); „Анюта“, „Художество“, „Свистуны“ и др. Впрочем, позволяю себе продолжить список в его полном (на мой, конечно, взгляд) объеме: кроме упомянутых, мне кажется, вполне заслуживали бы помещения: „Сонная одурь“, „Козлы отпущения“, „Оба лучше“, „Репетиторы“, „Надлежащие меры“, „Циник“, „Осенью“, „Экзамен на чин“, „Дачница“, „Упразднили“, „Иван Матвеич“ (очень хорош!), „Толстый и тонкий“, «Комик“, „Загадочная натура“ и „Стена“.

Решительно, решительно не понимаю, зачем Вы всё это откинули?

Но на Вашей душе есть едва ли не больший грех — Вы оставляете многие превосходные Ваши рассказы затерянными по разным едва доступным литературным уголкам. Из них на первом месте (из известных мне) стоит рассказ „Красавицы“, погребенный в московском куманинском сборничке „Между прочим“ и с тех пор нигде не перепечатанный. Между тем, этот истинно превосходный рассказ принадлежит на мой (впрочем, также и многих других читателей) взгляд к числу самых лучших у Вас и тонких. Далее могу сейчас припомнить рассказы „Ариадна“, „Дом с мезонином“ и „У знакомых“ — из которых первые два были по крайней мере помещены в „Русской мысли“, а последний почти никому не ведом, как появившийся в очень мало читавшемся покойном „Космополисе“. Без сомнения, найдутся и другие такие пасынки авторского внимания между Вашими рассказами. Конечно, Вы можете мне сказать, что литературные вкусы различны, как и всякие другие. Но это письмо и не имеет другой цели, как напомнить Вам об этом различии и просить Вас принять его в соображение при новых Ваших изданиях. Отчего бы Вам не собрать вообще всего Вами написанного (за исключением лишь самых очевидных излишков)? Публика Вас теперь настолько любит и знает (я думаю, даже гораздо больше, чем Вам известно), что в успехе полного Вашего издания не может быть сомнений. Во всяком случае Вы обязаны перед Вашими читателями дать им возможность всесторонней беседы с тем, кого современное поколение считает любимым своим писателем. Остаюсь с полным уважением П. Перцов» (ГБЛ).

Исправно ли получаешь «Крымский курьер»? Я высылаю каждый день… — А. Я. Бесчинский вспоминал: «Я заметил, что у него была любовь в свободные минуты возиться с пакетами, бандеролями и т. д. Как курьез, отмечу следующее: прочитав каждое утро номер „Крымского курьера“, он аккуратно обклеивал его самодельной бандеролью, наклеивал марку и отсылал своему брату в Москву. Стоимость такого способа пересылки была не менее стоимости подписки на газету (6 р. в год), значит, его занимала не экономия, а ежедневная процедура» (А. Я. Бесчинский. Воспоминания об А. П. Чехове. — «Приазовская речь», 1910, № 45, 20 января). См. также письмо 2625 и примечания^* к нему.

Брюнетка жаловалась мне вчера ~ она поверила. — Кто эта брюнетка — не установлено.

Скажи Клюкину, что я разрешил ему поместить «Белолобого» в сборнике, но не разрешал выпускать его брошюрами. — См. письмо от 29 ноября 1898 г. и примечания к нему в т. 7 Писем. 12 января Клюкин писал Чехову: «Посылаю Вам мой сборник и отд<ельно> „Белолобый“. За него причитающуюся сумму прошу получить в книжном магазине Волковой в Ялте, предъявив оборотную записку. Спасибо за разрешение». См. также письмо 2657 и примечания к нему^*.

2579. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ

19 января 1899 г.

Печатается по тексту: Письма, т. V, стр. 300–301, где опубликовано впервые. В публикации не указан источник текста. Местонахождение автографа неизвестно.

Год устанавливается по упоминанию о восьмом спектакле «Чайки» в Московском Художественном театре — 19 января 1899 г.

Ответ на недатированное письмо В. Ф. Комиссаржевской с пометой Чехова: «99.I» (ГБЛ; «А. П. Чехов и наш край». Ростов-Дон, 1935, стр. 65–66).

…Вы задали мне неразрешимую задачу. — Комиссаржевская писала: «Посылаю Вам книгу, прочтите и, если Вы одобрите перевод, пожалуйста, напишите о нем в „Новое время“ несколько строк. Перевод этот сделан человеком, глубоко чувствующим Ницше, сознательно ему поклоняющимся и считающим святотатством „замолвить за Ницше слово“. На перевод напали в „Вестнике Европы“ и в „Новостях“ — нападки несправедливые, тут дело в личностях. Сделайте, что я прошу, если можете, и — хотите — я буду Вам очень благодарна и кроме Вас — ни к кому бы с такой просьбой не обратилась». Речь идет об издании: Фридрих Нитцше. Так говорил Заратустра. Девять отрывков в переводе С. П. Нани. СПб., 1899 (ценз. разр. 18 октября 1898 г.). Книге предпослано посвящение: «Мой труд посвящаю Вере Федоровне Комиссаржевской. С. Н.».

М. И. Писарев, кончив пьесу, сказал, что в соседней комнате лопнула «бутылка»… — Речь идет об исполнителе роли Дорна в Александринском театре (спектакль 17 октября 1896 г.) и о его реплике по поводу выстрела Треплева. По-видимому, он допустил ошибку в тексте своей роли.

…московский исполнитель сказал… — В Художественном театре роль Дорна играл А. Л. Вишневский.

Петербургский театр излечил меня. — Чехов вспоминает провал «Чайки» в «Александринке».

Вы пишете, что имеете успех… — Комиссаржевская писала: «Я играю без конца, играю вещи очень мало говорящие уму и почти ничего душе, она сжимается, сохнет и если и был там какой-нибудь родничок, то он скоро иссякнет <…> Успех имею при этом огромный и силюсь тщетно понять, в чем же дело».

2580. А. С. СУВОРИНУ

19 января 1899 г.

Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 87, стр. 261.

Телеграмма. Датируется по телеграфной помете.

Ответ на телеграмму А. С. Суворина от 18 января 1899 г.: «Ответ уплачен 30 слов Ялта Антону Чехову. Сидел три часа Петром Алексеевичем Маркс дает 75 000 Толстой говорит что за одно приложение к «Ниве» Ваших вещей можно дать 50 000 «Нива» этого не избегнет года через два надо бы знать Ваши побуждения причины продавать не только настоящее, но и будущее последнее особенно тяжело это своего рода кабала десять листов в год Вам дадут пять тысяч а он не дает пяти тысяч за книжку в полную собственность подождите продавать напишите мне что Вас заставило это сделать не знаю какая сумма Вас может вывести из затруднения но если Вы можете обойтись двадцатью тысячами Вам их тотчас вышлю это я могу и хотел бы сделать от всей души не решайтесь так быстро подумайте всего лучшего милый Антон Павлович. Суворин» (ЦГАЛИ; «Красный архив», т. 37, 1929, стр. 199–200).