Значит, тебе уже не придется распоряжаться моими произведениями*, быть Софьей Андреевной в миниатюре*. Но всё же тебе надо устроиться так, чтобы можно было уезжать когда угодно и жить где угодно. Твое намерение или желание не расставаться надолго с Москвой — одобряю. Надо жить в Москве хоть два месяца в году, хоть месяц.
Теперь поручения. Пожалуйста, повидайся с Ольгой Мих<айловной> Дарской, или напиши ей, и сообщи следующее. В Ялте на Пасхе будут пушкинские дни — на второй и третий день праздника; между прочим пойдет «Борис Годунов». Не найдет ли возможным она, Ольга Мих<айловна>, приехать в Ялту и сыграть Марину, а ее муж — Самозванца?* Кстати же ее здоровье требует того, чтобы весной она побывала в Крыму. Тут есть Пимен, есть Годунов*, но нет Марины и Самозванца, да и всем хочется, чтобы эти роли исполнялись настоящими, интеллигентными артистами. Если Ольга Мих<айловна> не согласна приехать и участвовать в спектакле, то пусть телеграфирует: «Ялта, Чехову. Нет». С нетерпением ждем ответа. Пимена будет играть академик Кондаков. Я на Пасхе, вероятно, буду в Мелихове, но ты умолчи об этом, не говори О<льге> М<ихайловн>е. Выручка со спектакля поступит на постройку в Ялте пушкинской школы*.
Ялтинцы, когда приходят, сидят подолгу. Я затеял «четверги», ко мне ходила женская гимназия и кое-кто из молодежи; но Варв<ара> Конст<антиновна>* стала приводить на мои четверги молчаливых учителей словесности и таких интересных девиц, как Вера Ефимовна*, которую ты видела, — и я решил отменить четверги, бежать от них.
В январ<ской> книжке «Недели» мой рассказ «По делам службы»*. Кстати: в феврале у вас на Дмитровке побывает Меньшиков. Он в своих письмах всё беспокоится, где мамаша, не покинули ли мы ее одну в Мелихове*.
Если лес уже возят* и если Шибаевой нужны деньги, то ей можно дать рублей 300 из тех денег, которые хранятся в земской управе. Как камень и песок?
Посылаются ли сведения в отдел сельскохоз<яйственной> статистики? Тот бланок, о котором я писал*, не забудьте прислать. Это бланок, где просят написать на пустом месте «итого» за истекший год (всякая всячина, не вошедшая в вопросы). Я хочу написать насчет фруктовых деревьев и грибов.
Маркс хотел сначала, чтобы доход с пьес принадлежал мне только «пожизненно», но я отстоял наследников. Прижимистый немец, но и я тоже, по выражению моего поверенного, «смущал» Маркса своими несообразными требованиями. Пишут, что купить мои произведения убедил Маркса Л. Н. Толстой*.
Я нарочно дотянул письмо это до конца листа, чтобы ты не говорила, что я мало пишу. Если ты познакомилась с Книппер*, то передай ей поклон. Вишневскому тоже.
Ну, будь здорова. Мамаше, Ване, Соне и Володе поклон, Иваненке тоже.
Твой Antonio.
Чеховой С. В., 27 января 1899*
2609. С. В. ЧЕХОВОЙ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Милая Соня, позволь от всей души поблагодарить тебя за письмо и поздравление*. Признаюсь, мне немножко совестно, так как твое письмо напомнило мне, что в твои именины я бывал неаккуратен, не посылал тебе писем. Извини, в будущем постараюсь исправиться.
Передай Ване, что pince-nez пришлю ему на сих днях, что с Марксом у меня договор уже подписан и что «Белолобого» поэтому издавать нельзя*. Надо думать, что Маркс издаст мои сочинения великолепно. Сегодня я посылаю ему для первого тома 65 рассказов*, еще не вошедших ни в один сборник.
Мне очень приятно, что ты была на «Чайке», что я угодил тебе. Мне казалось, что эта пьеса не будет иметь успеха в Москве, а вот она идет уже в 10-й раз, и мне из Москвы прислали адрес* в красном сафьяновом портфеле, за подписью 210 душ, из коих 4 миллионерши, 5 княгинь, одна графиня и одна знаменитая актриса — Федотова.
Ну как живете? Как Володя?
Еще раз благодарю за письмо и крепко жму руку. Ване и Володе привет и пожелание всех благ.
Твой А. Чехов.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Софье Владимировне Чеховой.
Нов. Басманная, д. Крестовоздвиженского, Петровско-Басманное училище.
Чехову Ал. П., 27 января 1899*
2610. Ал. П. ЧЕХОВУ
27 января 1899 г. Ялта.
Да, бедный родственник, всё это справедливо*. Я ухожу от типографии, от Неупокоева, от рассеянного Тычинкина, не только ухожу, но даже уже ушел. Суворину я не предлагал купить мои сочинения; и к совершившемуся факту он относится благодушно, по крайней мере, пишет мне игривые письма. Пока всё обстоит благополучно.
С Маркса я получил 75 тыс. за всё напечатанное мною доселе; за будущее он будет платить мне так: в первые пять лет по подписании договора — 5 тысяч за 20 листов, во вторые пять лет — 9 тысяч и т. д. с прибавкой по 200 р. на лист через каждые пять лет, так что если я проживу еще 45 лет, то он, душенька, в трубу вылетить. Мы ему покажем! Доход с пьес принадлежит мне и потом моим наследникам.
При слове «наследник» ты злорадно ухмыльнулся. Не беспокойся, всё я завещаю на благотворительные дела, чтобы родственникам не досталось ни копейки. Ты будешь раз в год получать ¼ ф. чаю в 30 к. — и больше ничего!!* Вот к чему ведет непочтительность.
Я за Алупкой купил имение*: три десятины, дом, виноградник, вода; цена две тысячи. Belle vue, такое belle vue, что хоть отбавляй. Если удастся поселиться в этом именьишке, то по соседству я найду для тебя* участочек. Здесь довольно и полдесятины. Только не растрать своей тысячи.
Наталии Александровне, Тосе и Мише привет и поклон. Если Николай дома, то поклон и ему. Будь здрав. Пиши. Пиши, не стесняйся.
Богатый родственник, землевладелец
А. Чехов.
27 янв.
Вишневскому А. Л., 28 января 1899*
2611. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
