Репробус задал к следующей неделе реферат на восемь-десять листов, и Клэр решила написать про отца, про его вклад в борьбу за равноправие. Да, опасно оглядываться на прошлое. Наверное, когда обычные люди думают о своем прошлом, оно представляется им чем-то вроде лестницы, ведущей ввысь, в облака: некоторые перекладины прогнили, с некоторых ободралась краска, но в целом конструкция вполне способна выдержать человеческий вес. А вот Клэр висит, уцепившись за единственную перекладину, а внизу черные тучи, которые пронзает молния.

На экране ноутбука — статья из «Чикаго трибьюн» в формате PDF. Там рассказывается о Противостоянии и Днях Гнева. Знакомая фотография: папа стоит на ступеньках перед зданием суда и воет, запрокинув голову, в руке у него горящий американский флаг. Клэр разглядывает снимок, увеличивает его, пытается представить себя там, шагнуть сквозь экран в прошлое. Позади отца распахнули пасти три каменные арки, все сияет в ярких солнечных лучах, в стеклянных дверях видны размытые отражения собравшейся на улице толпы. Вот вперед вышел полицейский, одна рука поднята, а другая тянется к кобуре. А вот кто-то на заднем плане повернулся спиной, видны лишь расплывчатый, поднятый к небу кулак и две косички как у Вилли Нельсона.

Клэр листает статью и просматривает другие фотографии, одну за другой. Трупы на улице среди обломков мостовой — последствия взрыва. Полуобнаженная женщина, которую тащат в машину «скорой помощи», то ли отбивается от санитаров, то ли молит о помощи; на ее теле видны окровавленные следы укусов. Протестующие крупным планом, два пальца растопырены в форме латинской «V». Отметины от когтей, чья-то простреленная грудь, и отец крупным планом: он упрямо выпятил подбородок и смотрит прямо в камеру.

Девушка внимательно вглядывается в каждый снимок. На фотографии, запечатлевшей последствия взрыва, можно рассмотреть различные подробности. У женщины с толстыми щиколотками оторвало кусок ноги, а колготки местами оплавились и похожи на рваную паутину. Из-за угла выезжает «скорая». На мостовой сидит мужчина и прижимает ко лбу окровавленный платок. На почтовом ящике устроился голубь, а рядом стоит мужчина и вглядывается в развернувшееся перед ним безумие. Тот самый молодой мужчина с двумя косичками.

Клэр возвращается назад и вглядывается в самое первое фото. Конечно, такую прическу тогда многие носили, но слишком уж знакомым кажется ей силуэт.

Девушка просматривает еще статьи — про демонстрации в других городах. И на нескольких фотографиях снова находит того человека с двумя косичками. Он всегда не в фокусе, где-то на заднем плане, будто дерево или стул, на которые никто обычно не обращает внимания.

— Кто же ты?

Клэр хочет немного проветриться и отправляется на прогулку. Небо такое же золотистое, как листья, которые, кружась, падают на траву. Один застревает в волосах у девчонки, сидящей на скамейке возле центрального здания. Но та ничего не замечает: слишком увлеченно целуется со своим парнем. Глаза у обоих закрыты.

Недавно Клэр написала Патрику: «Некоторые сводят любовь к элементарной химии. Что ты думаешь об этом?»

«По-моему, — ответил он, — это больше похоже на физику. Знаешь, иногда так бывает: встречаешь кого-то — и раз, будто щелчок. Все встает на свои места. Понимаешь? Словно тебя током ударило. Электричество».

«Я в электричестве совсем ничего не понимаю», — написала она.

Тропинка завалена листьями, и позади шелестят чьи-то шаги. Клэр не любит, когда кто-то идет следом, поэтому чуть сбавляет скорость, чтобы пропустить неизвестного вперед. Но шаги тоже замедляются. Около минуты они идут таким образом, а потом девушка резко поворачивается.

Мэтью замирает, занеся ногу, а потом спотыкается и вскидывает руки, словно для защиты. Никогда раньше они не подходили друг к другу так близко.

— Привет.

— Добрый вечер, — осторожно отвечает Клэр.

Она снова идет вперед, а юноша трусит рядом. Он выше на целую голову. Еще с утра был в этом своем преподавательском наряде, а сейчас на нем потрепанные ботинки, дырявые джинсы и флисовая куртка с капюшоном.

— Куда направляешься?

— Домой.

Раньше Клэр никогда не называла общежитие домом, но, наверное, теперь так и есть, другого-то дома у нее не осталось.

Они молча шагают рядом. Девушка пытается не обращать внимания на назойливого спутника и думать о чем-нибудь другом. Вон серая белка волочет куда-то сосновую шишку. Вдалеке шумит воздуходувка. Мальчишка, вытянув руки, ловит летящий по бледно-голубому небу мяч. Впереди на асфальтовой дорожке тень Мэтью накрывает ее тень.

— Только не задавай мне вопросов по истории ликанов, — просит Клэр.

— Ладно, не буду.

— Ну и хорошо, а то она у меня уже в печенках сидит.

Вот и общежитие впереди между деревьями. Она ускоряет шаг, и Мэтью наконец отстает. Клэр чувствует облегчение, словно стряхнула с себя невидимую цепь. Но он вдруг окликает ее:

— Эй, у тебя какие-то неприятности?

Девушка замирает. Ее укутывает отбрасываемая сосной тень, вокруг падают на землю побуревшие иголки. Клэр разворачивается и вглядывается в лицо Мэтью. Он прикусил нижнюю губу и вопросительно приподнял брови.

— Ты о чем?

— Я вчера был у секретаря, — объясняет он, оглядываясь вокруг, будто кто-то может их подслушать, — договаривался насчет весеннего семестра. Там был какой-то человек. В костюме. Все сотрудники очень нервно на него поглядывали. Хотел проверить нескольких студентов из списка. И ты была в этом списке.

— Не понимаю.

— Я и сам не понимаю. Просто подумал, что на всякий случай надо тебе сказать.

Дверь в комнату не заперта. Клэр поворачивает ручку и оглядывает коридор. Пусто. На потолке мигает неисправная лампочка. Несколько дверей стоят нараспашку, и из них долетают звуки музыки. Девушка нащупывает в кармане нож и медленно толкает дверь. Скрипят заржавленные петли.

В комнате никого, она вся залита солнечным светом. Никто не прячется под кроватью или в шкафу. Клэр выпускает из пальцев нож, запирает дверь и стряхивает рюкзак на пол.

А через мгновение едва не вскрикивает, когда входит Андреа в банных шлепанцах и полотенце. От нее пахнет мятным шампунем. Соседка достает из забрызганной водой банной сумки гребень и принимается расчесывать непослушные пряди.

Клэр страшно не хочется просить ее о помощи, но делать нечего. Легче всего было бы раз и навсегда записать соседку в непроходимые дуры, но нельзя не признать: Андреа удивительно хорошо разбирается в компьютерах и графическом дизайне. В самом начале учебного года со словами: «Дай-ка мне это дерьмо» — соседка утащила у Клэр ноутбук и два часа устанавливала там какие-то программы и закачивала музыку и фильмы (по большей части пиратские копии). Андреа ведет блог под названием «Pink Girl», консультирует одну фирму из своего родного Чикаго и может одновременно делать курсовую по информатике и посылать эсэмэски друзьям. Чуть ли не каждый вечер кто-нибудь стучится к ним и просит проконсультировать насчет операционных систем «Linux» и «Kerberos».

— Андреа?

— Чего? — Соседка оборачивается и смотрит на Клэр из-под мокрой челки, морщась и распутывая волосы.

— Помнишь, ты как-то сказала, если мне понадобится что-нибудь, связанное с компьютерами, всегда можно к тебе обратиться?

— Да, конечно.

— Нужна твоя помощь.

Клэр разгребает кучу вещей, валяющихся на полу, и пододвигает свой стул к столу соседки. Девушки сидят бок о бок, лица обеих освещает монитор «Макинтоша». Сама Клэр плохо разбирается в компьютерах: «Word», «Explorer» и «iTunes» — на этом все ее познания и заканчиваются. Но она слышала, как Андреа хвастала своей машиной: четырехъядерный процессор, продвинутая графика, камера «Face Time». Называла его цифровой нирваной.

С помощью флешки Андреа переносит файлы с ноутбука и сразу же открывает столько разных окон со статьями, что рабочий стол становится похож на карточный. Непрерывно щелкая мышкой, она копирует фотографии и мгновенно обрабатывает их в фотошопе, а Клэр даже не успевает следить за ее действиями.