Я непонимающе смотрю на него.

— Ну, последняя песня, которую мы пели? Где я солировал?

— Ох, извини, это было… м-м-м… очень, очень круто.

— Это я ее написал.

— Правда? Ого! — Я пытаюсь изобразить приличествующий восторг.

— Да, когда моя бывшая подружка ушла от меня к парню в красных подтяжках и с калькулятором в ежедневнике.

Мы болтаем еще немного, главным образом о нем самом, и наконец он говорит:

— Хочешь сходить на «Токинг хедс»?

— Они приехали в Дублин? И у тебя есть билеты?

— Нет, я имею в виду фильм с их участием, «Стоп мейкинг сенс». Он идет в «Амбассадоре».

И тут нас прерывает Кэролайн. Теперь я замечаю, что они с Майком держатся за руки.

— Вы собираетесь в кино? — спрашивает она. — А Майк только что мне предложил сходить сегодня вечером на «Лучшего стрелка». Сегодня спецпоказ ко Дню святого Валентина. Почему бы не сходить вчетвером?

— Почему бы не вшестером? — откликается Джейми, приобнимая Селин за талию.

Только теперь я замечаю, что Рэйчел ушла.

— Пожалуйста, не думай, я не в той ситуации, чтобы быть разборчивой. Если они умеют ходить на двух ногах и пользоваться ножом и вилкой, они уже годятся. Когда речь идет о мужчинах, я уже застрахована от чрезмерных ожиданий.

Мы с Кэролайн сидим в ее элегантно обставленной гостиной, прихлебывая кофе с молоком из маленькой чашечки. Я рассказываю, что происходило на курсах Иры, жалуюсь на Грега Тэйлора и робко умоляю устроить мне свидание с кем-нибудь из друзей Майка.

— Ох, милая, — произносит Кэролайн, укачивая спящего четырехлетнего Джошуа. (Это надо видеть. Добавьте рождественскую звезду и трех волхвов — и получится отличная мадонна с младенцем.) — Я перебрала всех милых и вменяемых приятелей Майка, с кем ты еще не встречалась, но никого не могу припомнить, честное слово. Они все или уже женаты, или собираются. И кроме того, после двух последних холостяков, с которыми мы тебя знакомили, я не могу тебя обвинять, если ты никогда в жизни больше не пойдешь на смотрины, бедняжка.

— Я надеялась, что ты не будешь мне о них напоминать.

Изредка я, конечно, уговаривала Кэролайн с Майком познакомить меня с кем-нибудь, ну хоть плохоньким, и… ну-у-у… вам же не надо все разжевывать, верно? Вот она я, годы спустя, все еще не замужем, сижу в добротном двухместном кресле в стиле Людовика XVIII и умоляю посватать меня еще кому-нибудь.

— А помнишь Слономоську? — хихикает Кэролайн.

— Боже, не вспоминай! — взвизгиваю я.

Слономоська — коллега Майка по работе, специалист по исправлению прикуса; Майк и Кэролайн познакомили его со мной несколько лет назад. Возможно, это лучшее, что я могу о нем сообщить. У него была приличная работа. Во всех других отношениях он был неприятен и высокомерен — например, затащил меня в шикарный ресторан, который был мне не по карману, заказал для себя ужин из трех блюд, пока я ковырялась в одном салатике, настоял на покупке чудовищно дорогого вина и сам заглотил всю бутылку, пока я пригубила наперсток (я была за рулем), и наконец настоял, чтобы мы оплатили счет пополам.

Когда мы расстались, он стал упорно меня преследовать и часами звонил по домофону у подъезда, а я буквально ползала по полу в гостиной, не поднимая головы, опасаясь, что он заметит, что я дома. Слономоськой окрестил его Джейми из-за низкого роста и огромных ушей. Джейми также с удовольствием распускал слух, что Слономоська покупает себе одежду в детском отделе, но это была неправда, просто Джейми хотелось поострить. Забавно, но неприятно.

— А знаешь, он женился, — говорит Кэролайн.

— Вот видишь, если даже Слономоська нашел себе пару, то и я могу.

— Да, милая, ты же знаешь, что я всегда говорю. Есть вещи, которые не запланируешь. Если меня хоть чему-то и научили фильмы с Джулией Роберте, так это тому, что судьба и интуиция в конце концов приведут тебя к твоему суженому.

— Кэролайн, я жду уже тридцать семь лет; что поделать, если судьбу и интуицию надо хорошенько пнуть, чтоб пошевеливались?

Она опять начинает хихикать.

— Как звали пациента Майка, с которым ты встречалась? Ну, того, кто повел тебя на ужин в «Трокадеро»…

— И когда я заказала мятный чай…

— Он сказал: «Мятный чай? Фу-ты ну-ты!»

— Это было еще не самое худшее. Он похвалялся, что никогда в жизни не выезжал за пределы Дублина и что у него нет загранпаспорта. И говорил: «Не представляю, как только люди могут по собственному желанию выезжать за пределы Фибсборо-роуд!» Ему было сорок два года.

— И он хвастался Майку, что является владельцем преуспевающего предприятия…

— А оказалось, что он содержит кондитерскую лавочку и сам живет при ней.

Внезапно Кэролайн становится серьезной.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Эмилия, ты помнишь, чему нас учили монахини в школе?

— Что рано или поздно все мы помрем?

— Прекрати валять дурочку, — улыбается она.

— Чему же?

— Помнишь курс социальных исследований? Сестра Хильдегарда всегда говорила, что мы должны сходить как минимум на три свидания с мужчиной, прежде чем отвергнуть его. Как ты думаешь — может, ты просто не давала этим ребятам возможности себя проявить? И списала их со счета по несерьезным поводам? Помнишь, как мы дразнили за это Джейми?

— Нет, по-моему. Разве? Не может быть!

— Приведу один пример. Дамьен Дилени.

Я мысленно издаю стон. Тут она меня поймала.

Дамьен Дилени — хороший знакомый Майка; они состоят в одном гольф-клубе и регулярно играют вместе. Мне следует высказываться осторожно, потому что Кэролайн его тоже очень любит.

— Скажи мне, что в нем тебя не устраивает.

Я напрягаюсь, чтобы солгать. По правде говоря, мы встречались всего один раз, незадолго до того, как я познакомилась с тем, чье имя навсегда останется неизреченным, и хотя наше свидание не было таким уж катастрофически неприятным, я проделала фокус с ремнями безопасности, когда он привез меня домой. Это полезное умение, которое мы с Джейми отточили до блеска за годы неудачных свиданий. Оно заключается в том, чтобы заранее отстегнуть ремень безопасности, но держать его на месте так, чтобы казалось, что он пристегнут, — в том случае, если кавалер довез вас до дома, а вы уже решили, что не будете приглашать его на чашечку кофе. Затем, когда вы уже у самого дома, вы покидаете машину одним быстрым движением, вежливо пожелав кавалеру спокойной ночи и мудро избежав тревог типа «следует ли нам поцеловаться на прощание». Эффективно на сто процентов.

— Я знаю, что ты ему нравишься, — говорит Кэролайн. — Каждый раз у нас в гостях он спрашивает о тебе. А теперь сообщи мне хоть одну вескую причину больше с ним не встречаться.

Я смотрю на нее, как баран на новые ворота. Веской причины, разумеется, нет, и я начинаю чувствовать, что она в чем-то права, когда говорит, что я отвергаю мужчин из-за нелепых пустяков. Дамьен намного старше меня, лет шестидесяти, он вдовец, дети его давно выросли, он сейчас живет вместе со своей матерью. У него есть друг по переписке, с которым он дружит с семи лет и ни разу в жизни не встречался. Обычно я проявляю высокую терпимость к причудам окружающих, но даже я думаю, что это довольно странно. И к тому же между нами не возникло никакого взаимного притяжения… ничего… ну ни капельки…

— Я знаю, что ты думаешь, — мягко произносит Кэролайн. — Да, возможно, он не самый веселый парень в мире, но просто помни — ты не обязана выходить за кого бы то ни было, чтобы он выводил тебя в свет и развлекал. Для этого у тебя есть Рэйчел и Джейми. Зато он хороший, серьезный человек, который будет ухаживать за тобой и заботиться о тебе. Я понимаю, не так уж он эффектен и обаятелен, но разреши ему еще один заход. Ради меня, ладно?

И тут врывается Майк, с Эммой, их шестилетней дочкой, на плечах. Вдруг просыпается и Джошуа, и комната заполняется шумом и смехом, а оба малыша добывают сладости из бездонной сумки доброй тети Эмилии. Майк такой же симпатичный, как всегда, — он с каждым днем все больше смахивает на Ричарда Гира и в домашней одежде от Кельвина Кляйна выглядит даже лучше, чем сам Кельвин Кляйн.