Однажды мы принялись ругаться, и я сказал: "Стоп!"

Она в ответ: "Что означает твоё грёбанное "стоп"?"

И завелась опять. Так что "стоп" не сработало.

Это привело меня к выводу: я не собираюсь продолжать так и дальше. И я сказал: "На этом всё, Вэл."

И она мне: "Ты не можешь со мной развестись."

Я ответил: "У нас ничего не выходит. Я не хочу больше так жить. Живи, как тебе нравится."

Я хотел расстаться и для её же блага также, чтобы она делала то, что желает и жила такой жизнью, которой хотела. Но она не рассматривает случившееся под таким углом. Она уверена, что я бросил её ради Марии, но это не тот случай. У нас с Вэл всё было закончено задолго до того, как я встретил Марию, но она полагает, что я сошёлся с Марией перед тем, как мы расстались.

У неё всё в порядке после развода. Вэлери присмотрела дом в Испании, и я купил ей его, и ещё один дом в Лондоне, кроме того. Она вполне довольна, я думаю. Ну, насколько это возможно. Разрыв - это всегда тяжело. Но по мне, боль будет недолгой.

Вскоре я объединился со старыми друзьями и встретил любовь всей своей жизни.

В начале 1997-го года позвонила Шарон Осборн и спросила: "Как ты относишься к тому, чтобы дать пару концертов с Оззи или организовать целое турне? Тебя первого спрашиваю, если скажешь "да", я тут же позвоню Гизеру."

Это должно было происходить неофициально, чтобы не привлекать сонм адвокатов, поэтому я сказал "да". Затем она спросила Гизера, и он тоже ответил согласием. Я думаю, что под впечатлением от того, что Билл намеревался действовать через адвокатов, и поэтому было бы сложно привлечь и его, она его не приглашала. Я спросил Шарон насчёт Билла, но она сказала: "Нет, мы собираемся использовать Майка Бордина (Mike Bordin), барабанщика Оззи."

Мы с Гизером рассчитывали подготовить всего несколько песен, это не казалось нам таким важным событием, так что мы согласились на Майка. По плану Оззи должен был сначала отработать свой собственный сет, а потом должны были выйти мы и закрыть шоу, это не сильно отличалось от того, что было в Коста Меса 1992-м году. Нечто вроде "присоединиться к кому-то на сцене", мы оговорили гонорары и взялись за дело. В мае 1997-го стартовало пяти-недельное турне по Америке, около двадцати пяти выступлений в рамках фестиваля Ozzfest.

Мне понравилось. Было хорошо, и общение между мной, Оззи и Гизером проходило отлично. Я думаю, в любом случае это была пробная акция, чтобы посмотреть, как мы поладим друг с другом. По-началу мы почти не виделись. Оззи прилетал позже и добирался до мест выступлений отдельно от нас, а мы с Гизером каждый ездили в своём автобусе в одиночку. Кроме того, мы останавливались в лучших отелях, всегда в Four Seasons или в Ritz-Carlons. Это было нормально, организовано всё было по высшему разряду.

17-го июня, у Оззи пропал голос, и мы отменили выступление. Мы с Гизером слышали, что Оззи не собирался прилетать, но уже были в гримёрках, и команды уже играли. С нами были Marlyn Manson, Pantera, Type O Negative, Fear Factory и ещё несколько коллективов. Кто-то предложил: "Может сыграете с другими ребятами, а Мэрлин Мэнсон подпоёт?"

Я ответил: "Нет, мы не хотим ничего такого делать."

"Ну, нам же надо что-то предпринять."

"Только не с нами. Хотите что-то сделать, дайте им поджемовать, всё, что угодно."

Не то, чтобы мы имели что-то против других команд, но мы были там, чтобы играть с Оззи, и всё. Мы определённо не собирались выходить и джемовать, так как это похоже на смертельный поцелуй: ты знаешь, что произойдёт ещё до того, как это случится. И, конечно же, так и было: перед тем, как все вышли на джем, кто-то объявил, что Оззи потерял голос, и поднялся гам. Они просто сошли с ума. Так и было.

Парни все-таки вышли и сыграли, и это было правильно. Это предотвратило выход ситуации из-под контроля. Тем не менее, толпа переворачивала полицейские машины, буянила, было довольно жутко. Мы уехали как раз перед тем, как всё успокоилось. Мы вернулись спустя две недели с перенесённым концертом, и он прошёл на ура.

Однажды я столкнулся с одной девушкой, Мартиной Аксен (Martina Axen), барабанщицей шведской команды Drain STH, также принимавшей участие в турне. Она сказала: "Ты должен прийти, посмотреть на группу."

Я сходил на них пару раз. Они были очень хороши, поэтому когда Мартина попросила помочь им с одной песней, я ответил: "Хорошо, презжай ко мне домой, когда всё закончится."

Их вокалистка, Мария Сьёхольм (Maria Sjoholm) держалась в стороне, так что я никогда не видел её. После гастролей они с Мартиной прилетели всего на день из Швеции. Они пришли ко мне домой, где были только я и Тони. Вэлери не было, тогда мы уже не были одним целым, и они спросили: "Может тебе приготовить чего-нибудь?"

"Ага!"

Мы затарились продуктами на местном рынке, зашли в студию, я сыграл им пару вещей. Я спросил, не будет ли у них к ним каких-нибудь идей. Всё это заняло минут двадцать, после чего они отправились в дом и взялись готовить. Они притащили красное вино и одну-две гигантские плитки шведского шоколада. У меня еще была плитка Кэдбери. Они принялись за шоколад, и мы пару раз выпили. Настало время ужина, мы ещё пригубили, они съели и тот шоколад, что принесли мне. Это парочка запросто приговорила две огромные плитки! Я им этого никогда не забуду - это было очень забавно.

На следующий день мне надо было улетать куда-то, начинался новый тур, и мы вместе поехали в Лондон. По дороге я подобрал Оззи, а потом мы вчетвером отправились в аэропорт, где они сели на рейс до Стокгольма.

В течение года я разговаривал с Марией по телефону о том, как продвигаются дела с песней. Звонки стали регулярными. Я звонил, и мы болтали, иногда часами. Наша дружба росла, и как раз перед тем, как стартовало воссоединительное турне Black Sabbath 1999-го года,я спросил: может приедешь на несколько дней? Я пришлю билет. Приезжай на шоу в Фениксе."

Она подумала и ответила: "Хорошо."

Мария прилетела, она сильно нервничала. Я тоже не особенно понимал, как себя вести.

О Боже, я нашёл её!

Мы отыграли в Фениксе в канун Нового Года, а потом она поехала с нами в Лас-Вегас. Мы получали большое удовольствие от общения друг с другом. Вот так всё и произошло, мы стали часто видеться, и в итоге она перебралась в Англию. Шёл 1999-й год.

Трек, который мы написали для Drain STH, назывался "Black" и появился на их альбоме "Freaks of Nature". Он был издан в 1999-м году, но группа вскоре распалась. Так как команда состояла сплошь из девушек, им приходилось нелегко. Они годами гастролировали, и с Марии было достаточно путешествий. Она рассказала об этом остальным девушкам и попросила их подыскать кого-то на замену. Они не нашли, и коллектив развалился. Возможно, в этом виноват я.

Мы не желали играть с Майком Бордином. Мы все хотели к следующему туру вернуть Билла. Оззи, Гизер и я провели первое испытание, проверили, как мы будем ладить. Мы спрашивали себя: получится ли? Какова польза? В общем, мы нашли взаимопонимание, и концерты проходили отлично, всем нравилось. Поэтому казалось очевидным, что мы должны вернуть старый, без исключения, состав к следующим гастролям.