По ходу записи у Билла были некоторые проблемы с бывшей женой. полагаю, это было связано с вопросом опеки над их сыном. Однажды я купил Биллу памятный значок по поводу того, что он уже год держался без алкоголя. Я направился к нему, а он был пьян вусмерть. Это был удар ниже пояса, так как всё шло хорошо, и вдруг: бац! он выходит из завязки и снова в депрессии. Я спросил Гизера: “Что случилось? Что творится?”

Он ответил: “О, он получил плохие новости из Лос-Анджелеса.”

Попечитель из Ассоциации Анонимных Алкоголиков к тому времени уже исчез. Мы поймали его на краже вещей Билла и отправили восвояси. Мы пытались вернуть Билла в норму, но он впал в странное состояние. В течение следующих нескольких дней он сидел на кухне в Поместье. Это был красивый старинный дом с оригинальными оконными окладами, и приступе ярости Бил кидал тарелки, глиняную посуду и всё, что попадётся, через них. Мы позвали людей восстановить их, поставить окна на место и застеклить их, и, поверите ли?, на следующий день Билл сделал то же самое снова. Он был не на шутку рассержен происходящим и пожелал вернуться обратно в Эл.Эй.

Мы были в прострации. Он записал альбом, и... а теперь-то что?

Мы озадачились вопросом, кто бы мог подменить Билла. Я звякнул Биву Бивэну (Bev Bevan), который играл в The Move и ELO, поинтересоваться, не смог бы он на время помочь. Бив - старинный приятель. Он ответил: “Не знаю, смогу ли я такое играть.”

Я ему: “Ну так приезжай, попробуешь.”

Мы порепетировали, он разучил песни, играя всё лучше и лучше по мере того, как процесс продвигался, поехал с нами в турне и оставался с нами до тех пор, пока держался этот состав. Поначалу мы даже не знали, как надолго понадобится Бив. Мы рассчитывали, что Билл вернётся, но он бы не в состоянии сделать это.

Когда мы размышляли об оформлении сцены для тура “Born Again”, Гизер предложил: “Почему бы нам не соорудить что-то, напоминающее Стоунхендж (Stonehenge), ну, знаете, с камнями и всем таким?”

“Ммм, хорошая идея.”

Гизер накидал эскиз того, как это должно выглядеть, и отдал дизайнерам. Два или три месяца спустя мы увидели результат. Мы репетировали в Бирмингеме, готовясь к туру, и сказали друг другу: “О, круто, сегодня сцена будет готова!”

Нам доставили декорации, и мы глазам не поверили. Они были также огромны, как и настоящий Стоунхендж. Они неправильно поняли расчёты Гизера и решили, что всё должно быть реальных размеров. Я спросил: “Как, чёрт возьми, такое могло произойти?”

“Ну, я размеры в сантиметрах указал, а они, должно быть, подумали, что это дюймы.”

Мы были потрясены. А декорации всё вносили и вносили. Там были задние колонны шириной в среднюю спальню, а передние - высотой в 13 футов, а у нас еще были мониторы и боковые порталы кроме этих камней. Декорации были выполнены из стекловолокна и древесины, и весили они чертовски много.

Турне продолжилось в Европе. Я предложил сыграть “Smoke On The Water”, так как Йэн был известен по ней, и было бы не очень справедливо не играть ничего из его собственного материала, только из нашего. Не знаю, правильно ли мы её исполняли, но публике нравилось. Критики подняли вой: это было не по правилам, и они ничего не хотели об этом знать.

У Йэна были шпаргалки с текстами, так как ему не хватило времени всё запомнить. Они были распределены по сцене. Однажды во время исполнения “Black Sabbath” техники надули чересчур много искусственного снега. Йэн стоял головой вниз, волосы закрывали лицо, а он пыхтел и фыркал, пытаясь сдуть снег с листков с текстами.

Я сказал: “Ты не можешь постоянно раскладывать эти листы вокруг, это очевидно.”

Он ответил: “Я уже почти всё запомнил. Скоро выучу!”

Но так никогда и не выучил, он просто не мог их запомнить. Кроме того, Йэн не слишком крепко держался на ногах. Один раз он упал на мой педалборд. Он натыкался на людей, отступал, и бац! задницей на землю. Он вспрыгивал и делал вид, что так и было задумано. Йэн был очень прикольный. Факт есть факт, вне сцены Йэн был чёртовым сумасшедшим. На сцене он был спокойнее. Вместо того, чтобы беситься на сцене, а потом успокаиваться!

У Йэна, когда он к нам присоединился, было два больших бонга на подставке, как у Эдмундо Росса (Edmundo Ross). Я сказал: “Ты не можешь играть на них!”

Он ответил: “Но я всегда использовал их, пока был в Purple.”

“В Black Sabbath будет выглядеть неуместно, если прямо перед тобой будет торчать стойка с бонгами.”

“Ну, если их не будет, я не буду знать, куда девать свои руки. Я так привык колотить по ним.”

“Это будет смотреться ужасно - чёртовы бонги посреди сцены.”

“Что, если я размещу их в стороне, рядом с Гизером?”

И тогда он установил их рядом с Гизером. И стучал по этим бонгам.

Однажды команда привязала к ним проволоку. Идея была в том, чтобы тянуть за неё, пока Йэн играет, и ему бы пришлось следовать за бонгами. К несчастью, вышло не так хорошо. Когда они потянули, бонги закачались и чуть не опрокинулись. А он всё пытался бить по ним. В конце концов нам, слава богу, удалось избавиться от них.

Когда Йэн только пришёл к нам, он посетовал: “Не знаю, во что одеваться.”

Я ему: “У нас все в чёрном ходят, или, может, в коже.”

“Я вообще-то не ношу кожаное.”

Трудновато петь в Black Sabbath в цветастой рубахе, так что мы попросили его надевать что-нибудь потемнее. Он обзавёлся пятью или шестью жилетами, все были из чёрной кожи, а под конец у него появились ещё и кожаные штаны. К этому мы подводили его шаг за шагом.

13-го сентября бы должны были играть на арене для боя быков в Барселоне. Накануне нас пригласили в расчудесный клуб. Выпивка лилась рекой, и Йэн решил поджечь задницу официанта. Он запалил свою зажигалку, пока парень обслуживал кого-то другого, поджигая его с кормы. Я подумал: ну, приехали, и сказал Биву: “Я возвращаюсь в отель.”

Он мне: “Я с тобой.”

И Йэн тут же: “Притормози, через минуту мы все отправимся с тобой.”

“Вот грёбанное пекло. Ну, ладно, хорошо.”

Он тяпнул ещё, заведение к тому времени закрывалось, так что мы двинули. Йэн поднялся со своей пинтой пива, но ему сказали: “На вынос нельзя.”

И бац! Началась драка, и скверная. Они появлялись отовсюду, весь персонал с кухни, официанты, просто чёртова прорва, с ножами, нунчаками, как в боевых искусствах, и всякой подобной хренью. А нас было группа и два парня из охраны. Мы дрались, спасая свою жизнь, но Йэна было не видно. Позже он заявлял, что свалился в канаву, но, я считаю, просто смотался. Гизер треснул кого-то стаканом и сильно порезал руку. Приехала полиция и арестовала его и одного из наших охранников. Они бросили их в каталажку вместе с двумя челами из клуба, так те продолжили колотить парня из охраны прямо там.

Не знаю, как мы только добрались до гостиницы. Оттуда мы пытались дозвониться до Дона Ардена, но в отель позвонили из клуба, и наши звонки заблокировали. Мы заволновались: “О, Боже. И что теперь?”

Нас выкинули из отеля, потому что они были связаны с тем клубом. В это была вовлечена мафия, тяжкий опыт. Мы забрались в наш гастрольный автобус и попробовали найти, где ещё остановится, но никто нас не принимал. Мы целую вечность колесили и, каким-то образом, но нам посчастливилось прибиться буквально в сотне ярдов от того места, где мы жили до этого. Нам удалось вызвонить Дона, и он сказал: “Я кого-нибудь пришлю.”