Однажды я пришёл домой, а снаружи дома на Эндхилл Роуд был припаркован этот Роллс. Я подумал, вот чёрт, он сделал это! Гизер сдал на права! Билл тоже купил Роллс-Ройс. В книжке владельца значились Фрэнк Митчелл (Frank Mitchell), знаменитый Безумный Топороносец (The Mad Exeman), убивший множество людей, сэр Ральф Ричардсон (Ralph Richardson), известный актёр, а затем Билл Уорд! В багажнике он держал ящики с сидром, прямо бар на колёсах. У Оззи водительских прав не было, но он всё равно купил Роллс, у меня. Водила его жена, и они приезжали ко мне домой со всем своим выводком собак на заднем сиденье. Это была безукоризненно чистая машинка, когда я ему её продал, и в каком она была состоянии, когда он приехал на ней. Засрана собаками и всё такое.

Гизер тоже не умел поддерживать свою тачку в надлежащем виде. Это было время обуви на высокой платформе, а у Гизера платформы были очень большими. И как только он умудрялся ездить на них, я просто не представляю. Он как-то ехал по Девону, где холмы достаточно крутые, и остановился у магазина на вершине одного из таких. Он припарковал машину, зашёл внутрь на своих платформах, и кто-то в магазине вдруг воскликнул: “Смотрите! Там тачка с холма скатывается. И это Роллс-Ройс!”

Гизер в ответ: “О, Господи Боже мой!”

Он выбежал, прихрамывая из-за своих туфлей, так быстро, как только мог, пытаясь нагнать свою машину, так чтобы можно было открыть двери и остановить её. Естественно, Гизеру это не удалось, и тачка слетела с холма и проломила ограду, врезавшись прямо в дерево. По пути домой, он проезжал меня, и я слышал, как из машины раздавалось “кххх, кххх, кххх”, этот звук скрежета вентилятора о радиатор. Перед был совершенно смят, и Гизер сообщил мне: “Теперь видишь, почему они назвали это Роллами (вальцы, перекаты)...”

Первый свой дом я купил в 1972-м году в Стаффорде, на севере от Бирмингема. Это был участок в три акра с бассейном. Вскоре я заметил, что за ним строится современный дом. Я подумал, блядь, это же прямо за моим бассейном. Вместо того, чтобы позволить им донимать меня, я купил этот дом для родителей. Они переехали туда из Кингстэндинга. Это было милое здание, абсолютно новое, всё в коврах, современные ванные комнаты, полный набор. Отец отгородил кусок участка, где он мог разводить своих кур, так что ему там очень нравилось. Но матушка чувствовала себя, как будто посередине глухомани, далеко от города. Было превосходно подарить тот первый дом, но он им не понравился, поэтому я сильно расстроился. И я сказал: “Хорошо, найдите себе дом, который вам нравится, и я не буду в это вмешиваться. Вы мне сообщите о выборе, а я его возьму.

Они так и сделали. Нашли дом, понравившийся им, на аукционе. В тот момент я был в Америке, поэтому послал одного парня делать ставки за дом. И кто торговался с ним? Моя тётя, тоже пытавшаяся заполучить этот дом. Я не мог поверить! Я понятия не имел, после выяснилось. Там только они делали ставки. Но в конце концом мы его получили, и предки были абсолютно счастливы поселиться там. Папа разводил там лошадей и кур, так что был в своей стихии. Для него это случилось уже поздновато, так как его начали слишком мучить болезни, чтобы он мог получать от всего этого наслаждение, но несколько хороших лет у него там все же было.

Я старался присматривать за ним, но это было нелегко. Раньше, ещё когда мы жили в Кингстэндинге, я увидел, как на улице отец пытался завести старой ручной крутилкой свою машину, и подумал, о, Боже, каждое утро он занимается этим во дворе, с сигаретой в зубах, ужас просто, это было невыносимо. Так что я ему купил Роллс-Ройс. Матушка сказала: “Не понравится он ему!”

“Ещё как понравится!”

Я отправился в авто-магазин и купил ему на день рожденья Роллс-Ройс. Его доставили к дому с ящиком шампанского позади. Отец начал: “Это что такое? Не надо мне этого! Можешь представить себе, чтоб я в этом на работу ездил? Что все скажут? И соседи, что они подумают? Я на Роллс-Ройсе!”

Чёрт побери. Пришлось позвонить людям из Роллс-Ройса и сообщить: “Ему он не нужен!”

“Как это он ему не нужен? Это же Роллс-Ройс!”

Так что они приехали и забрали его. Я спросил папашу: “А что ты тогда хочешь?”

“Ничего я не хочу.”

“Ну может ты бы смог выбираться в другой машине? Как насчёт Ягуара?”

“Ну, это лучше, чем эта штука.”

И я ему купил Ягуар 3.4 классической модели с красивой отделкой под дерево, переключателями и всякой всячиной. Он все ещё ничего не хотел, но я сказал: “Папа, тебе придётся её принять. Я уже не могу вернуть деньги. Я купил машину; они не хотят просто взять и плюнуть на это, я должен взять у них что-то другое.”

Он ею пользовался, но это было сплошь через не могу. Чёрт меня раздери, я пытаюсь ему помочь, а в ответ: “Не нужна мне эта хренова штука.”

Мой отец умер в 1982-м, ему было всего шестьдесят пять. Мать пережила его почти на пятнадцать лет. Он был упрямым человеком, очень гордым, никогда не жаловался. Просто тянул свою лямку. Он тяжело работал всю свою жизнь. Это всё, во что он верил, работа, и ничего, кроме работы. И он никогда не прекращал курить. Он закурил себя до смерти. Он умер из-за отказа лёгкого и эмфиземы.

Однажды я заметил, что он выглядит очень больным. Так как Sabbath принимали участие в благотворительных акциях для бирмингемского госпиталя, я встретился с тамошними специалистами, поговорил с ними об отце, и они сказали: “Ну, пусть он к нам приедет.”

Отец ненавидел докторов, так что я сказал: “Он ни за что не придёт в госпиталь. Можете навестить его и осмотреть?”

Они навестили, и он пришел в бешенство. Он ударил по крыше (машины?) и заявил: “Никогда больше не привози их сюда.”

Они его всё-таки осмотрели и сказали: “Он в плохом состоянии.”

Но не было ничего такого, что вы бы для него сделали, и он на это согласился.

Нельзя было купить ему дом, нельзя было купить ему автомобиль … нельзя было купить ему здоровье.

В Англии было полно гашиша, дури и колёс, но, когда мы были хедлайнерами в лос-анджелесском “Forum’е” осенью 1971-го года, я познакомился с кокаином. Я сказал одному из роуди: “Как-то я себя очень устало чувствую.”

Он ответил: “Отчего бы тебе не занюхать дорожку кокса?”

“Не, не хочу я ничего такого делать.”

Он был американцем, так что был в курсе всего этого. И сказал: “Ты будешь в порядке. Просто сделай понюшку перед выходом.”

Я нюхнул, и подумал, как здорово! А теперь пройдем на сцену и сыграем! Так оно и было. Адский ад! На сцене я ощущал себя офигительно, и, конечно, в следующий раз у меня уже было немного порошка перед выходом на сцену. А потом я делал это всё чаще и чаще. Как это обычно получается.

Чтобы предпринять нечто особенное во время выступления в “Whisky a Go Go” на бульваре Сансет Стрип (Sunset Strip), Патрик Михан предложил: “Почему бы не надеть что-то другое? Белые костюмы, цилиндры и трости!”

Мы арендовали белые костюмы, и буквально мгновения спустя они были покрыты грязью. Большинство людей возвращают такие вещи полностью чистыми, на вешалках, так что народ в прокате, верно, подумал о нас, а эти кто такие?

В тот вечер на нас взглянуть приходили Beach Boys, но я даже не знал, как они выглядят. Я вышел из гримёрки, кто-то подошёл ко мне и спросил: “Можно мне зайти, увидеть остальных ребят?”

“Нет, посторонним в гримёрку нельзя.”

Потом я был слегка сконфужен, когда выяснил, что он был из Beach Boys.