Бум! Это было всё, конец, спасибо и доброй вам ночи!

После пары недель гастролей по Британии последовали шоу в Hammersmith, затем планировалось, что в феврале мы вернёмся в Америку.

И тут умер отец.

Ему нездоровилось какое-то время. У него была эмфизема, так как всю жизнь он курил как паровоз. Я был дома в Англии. Однажды ночью позвонила мама. Отец выпал из кровати. Я вызвонил его доктора, крича, чтоб тот отправился к нему. Я бросился туда вместе с Мелиндой и нашёл отца на полу, без сознания, тяжело дышащего. А затем он просто обмяк и умер.

Я был свидетелем того, как он умирает. Это было ужасно.

Тяжёлое было время. Мы отложили начало Американского турне, но уже вскоре я снова играл, вечер за вечером, путешествуя с места на место. Трудился, не покладая рук... так же, как всю свою жизнь делал отец.

Турне “The Mob Rules” прошло без сучка и задоринки, и мы хорошо ладили друг с другом, хотя и были разговоры о том, что Ронни планирует делать сольный альбом. Нам с Гизером было неприятно узнать такое. Мы слышали, что у него проходят репетиции с группой, и не понимали, какого чёрта происходит.

В Америке мы записали множество концертов для того, что в последствии станет первым официальным концертным альбомом Black Sabbath. Мы снова находились в студии Record Plant в Лос-Анджелесе. У нас там был паренёк по имени Ли Де Карло (Lee De Carlo), который занимался инженерской работой и микшированием. Его сестра, Ивон Де Карло (Yvonne De Carlo), была актрисой, сыгравшей Лили Мюнстер в “Семейке монстров” (“The Munsters”). Мы взялись за микширование этого концертного альбома, а потом началось: я, Гизер и Ронни уходим из студии, а когда возвращаемся на следующий день, всё звучит по-другому. Ли молчал как партизан. Мы укладывали всё, как надо, возвращались на другой день, и снова всё не так! В конце концов Ли сломался. Это сводило его с ума, он потреблял всё больше скотча и в итоге проговорился: “Должен вам сказать, когда вы уходите, Ронни возвращается и всё меняет.”

“Шутишь!”

“Нет. Не знаю, что ещё сказать. Я тут в невыгодной ситуации.”

“Почему же ты не рассказал нам о том, что происходит?”

“Я не знал, что делать!”

Ронни всегда отрицал, что он делал что-то подобное, но это то, что поведал нам Ли. Насколько это правда, я не знаю - есть только его слова - но на тот момент мы ему поверили. Мы пришли в ярость и закатили большой скандал прямо в студии. Мы запретили Ронни заходить туда, и это был конец. Ронни заявил: “Я сваливаю.”

Он ушёл, а с ним ушёл и Винни. Всё разлетелось к чертям.

Мы с Гизиром остались и завершили работу с записями. “Live Evil” был опубликован в конце 1982-го года - начале 1983-го. Он расходился достаточно неплохо, учитывая обстоятельства и тот факт, что группа к тому времени распалась.

Удивительным образом Оззи выпустил концертник в то же самое время. И если на “Live Evil” вещи из “Heaven And Hell” и “The Mob Rules” шли наряду с кое-каким старым материалом, то “Speak Of Th Devil”, пластинка Оззи, состояла сплошь из песен Sabbath, ничего из сольного репертуара. Я был неприятно удивлён тем, что он отобрал туда только старый материал. И я удивляюсь до сего дня: он выходит и поёт “Iron Man” и “Paranoid”, несмотря на весь багаж отличных песен, которые он сделал самостоятельно. Полагаю, что выпуск такого концертного альбома был идеей Шарон, попытавшейся добиться реакции провокацией..

После того, как Ронни и Винни ушли, я позвонил Дэвиду Кавердейлу (David Coverdale) и Кози Пауэллу (Cozy Powell), чтобы узнать, не заинтересует ли их идея присоединиться к нам, на что Кавердейл ответил: “Ээх, ребята, я только что подписал контракт с Geffen Records на издание альбома Whitesnake.”

Кози также был занят в Whitesnake, так что именно это и заботило их обоих га тот момент.

Нам с Гизером пришлось многое переосмыслить. Нам прислали миллион плёнок от различных вокалистов, большинство из них были ужасны. Одним из них оказался Майкл Болтон (Michael Bolton). Я об этом и не знал тогда. Майкл пришёл и спел “Heaven And Hell”, “War Pigs” и “Neon Knights”. Он был довольно неплох, но это было не совсем то, что мы искали тогда. Оплошали мы тут, правда? Прокол небольшой получился.

Непросто было найти кого-то, кто соответствовал бы нашим запросам и пел материал и Оззи, и Ронни. Но оказалось, что неподалёку ошивался совершенно невероятный чел, и мы вскоре переродились...

К моменту, когда Ронни и Винни ушли, по части менеджмента мы снова переключились ни на кого иного, как Дона Ардена. Он не был заинтересован заниматься нами без Оззи, но поменял точку зрения, может быть, в том числе из-за разрыва с Шарон, после которого она увела Оззи. И после катастрофы с Сэнди Пёрлменом мы приняли Дона обратно с распростёртыми руками.

У Дона родилась идея познакомить нас с Йэном Гилланом (Ian Gillan), прославившимся с Deep Purple. Он сказал: “Посмотрим, как вы с ним сойдётесь!”

Я не знал Йэна. Мы договорились встретиться во время ланча в пабе под названием The Bear в Вудстоке, Оксфордшир. Мы пропустили по стаканчику, потом ещё, затем ещё по одному, и снова выпили. Паб открывался и закрывался, открывался и закрывался, а мы всё ещё были там. К концу ночи у нас была совместная группа.

На следующий день, конечно же, Йэн ничего не мог припомнить отчётливо, так как его менеджер, Фил Банфилд (Phil Banfield), выговорил ему: “В другой раз, когда решишь команду сколотить совместно с кем-то, меня в известность поставишь? Мне только что Дон Арден звонил и сообщил: “Ну, он только что присоединился к Black Sabbath!””

Мы определённо навели шороху в индустрии. Наше объединение свело всех с ума. Даже в пабе в Вудстоке фанаты с недоверием косились на нашу троицу. Это было из ряда вон: ребята из двух крупных команд собрались вместе, чтобы создать новую группу.

Фил Банфилд управлял делами Йэна, а Дон управлял нашими (позже Фил представил нас Ральфу Бейкеру (Ralf Baker) и Эрнесту Чепмэну (Ernrst Chapman), взявшими управление на себя в 1988-м году). Мы предоставили Дону утрясти дело, так как Фил не очень-то горел желанием затягивать с ним переговоры. Фил и Йэн смотрели на него с выражением: “Дон Арден! Да он вам руки поотрывает!”

Мы не собирались называть группу Black Sabbath. Идея была собрать супер-сочетание людей из разных команд и назвать это как-то. Но Дон решил, что мы должны остаться под вывеской Black Sabbath, и в конце концов мы согласились: “Ну, пусть будет так.”

Мы с Биллом Уордом оставались на связи, и, когда образовалась новая группа, я подумал: а ну-ка, посмотрим, что там Билл себе думает. Мы попросили его приехать, и вскоре он был с нами. Мы решили, что было бы классно, если Билл снова будет играть, ведь в этом и есть его суть - он музыкант. В то время у него было всё в порядке. Он жил в Лос-Анджелесе, бросил пить. Он приезжал в Англию с челом из Анонимных Алкоголиков, попечителем, так что мы полагали, что он ведет трезвый образ жизни.

Мы отправились в The Manor, студию в сельской местности Оксфордшира, которой владел Ричард Брэнсон (Richard Branson), чтобы записать “Born Again”. Йэн сказал мне: “Когда будем записываться, я останусь снаружи.”