Ему пришлось всё переосмыслить.

"Я всегда пел про радуги!"

"Ну, понимаешь, мы думаем, что будет уже небольшой перебор."

Я ощущал небольшой дискомфорт, и случались напряжённые моменты. Мы сняли дом в Хенли-ин-Ардене, Винни и Ронни жили там, а мы приезжали на репетиции из дома. Мы джемовали все вместе и придумали кучу материала. Винни всё записывал на плёнку. Он делал нам по копии, так и жили какое-то время. Мы много анализировали получившееся, раскритиковывали, но в итоге оставили какое-то количество хороших песен.

Ронни был знаком с одним немецким продюсером,Рейнхолдом Маком (Reinhold Mack), и мы решили обратиться к нему. Он работал с Queen и ELO, и Брайан Мэй спросил меня: "Ты точно уверен, что хочешь работать с Маком?"

Я в ответ: "А что?"

Он мне: "Ммм, хмм."

Другими словами, мы с ним сотрудничали, но я не уверен, что и вам стоит. Это совсем не звучало так, как будто его опыт работы с Маком был очень положительным. Он спродюсировал диск, но по моему мнению альбом страдает излишним количеством живого барабанного звучания. Мы записывали пластинку в Rockfield Studious. Винни играл в комнате, в которой всё было отделано стеклом, и, когда я слушаю этот альбом сейчас, я просто слышу прозрачность той комнаты. Винни понравилось - барабанщики любят такой гулкий звук.

Процесс записи, между тем, прошел отлично: он занял не больше шести недель. Альбом открывается композицией "Computer God". Гизер написал текст, и помимо этого по мере сил вносил свою лепту в создание этого альбома. Я всегда пытался чаще вовлекать его в написание музыки: "Ну, давай, покажи нам какой-нибудь рифф."

Его первой реакцией всегда было: "О, тебе не понравится. Ты будешь смеяться."

Но на самом деле он так и не сыграл мне ничего такого, над чем бы я посмеялся.

"After All (The Dead)" - симбиоз материала Гизера и моего. Гизер придумал один рифф к этой песне, который показался мне очень классным. Кроме того, он чуть-чуть сыграл и на гитаре, просто небольшой, но бойкий рифф. Когда он сыграл свою идею, я не смог в точности воспроизвести то, что он играл. Он начал играть, чтобы показать мне, а я сказал: "Не могу уловить, но знаешь что, может сам сыграешь?", и он сыграл.

"Time Machine" - вещь, которую мы играли уже долгие годы. Мы написали её для саундтрека к "Миру Уэйна" ("Wayne's World") и записали задолго до того, как встретились с Рейнхолдом Маком. Лиф Мэйзес (Leif Mases) продюсировал альбом Джеффа Бека, а Эрнест Чапмэн был у Джеффа менеджером, так мы и вышли на него, только для записи этой песни. На заре карьеры Лиф работал с ABBA. От ABBA к Black Sabbath - ничего себе зигзаги!

Скромные по размаху представления, которые мы давали в течение тура "Dehumanizer" отражали время перемен, но начали мы довольно громко. В июне 1992-го года мы дали грандиозные шоу в Сан-Паулу, Порто Алегри и Рио-де-Жанейро. Они были немного безумными. Было одно шоу, где мы чуть не обделались со страху. Мы сидели в гримёрке и слышали, как буянит толпа. Мы должны были выйти в определённое время, но они хотели нас здесь и сейчас. Они были перевозбуждены и начали ломиться на сцену. Мы подумали: Господи, если они прорвутся, то у нас тут за кулисами нет шансов! В конце концов их оттеснили обратно, и мы вышли, но было слегка не по себе.

Честно говоря, мы сами представляли для себя большую опасность, чем толпа. Однажды вечером в Сан-Паулу я отправился спать, оставив Ронни и Гизера в баре. Они напились, и вышло у них расхождение во мнениях. Гизер убрался оттуда в крайнем волнении. В центре вестибюля была большая бронзовая статуя, и он решил зарядить ей с головы. Угадайте, кто больше пострадал.

Я не знал об этом до следующего дня, когда увидел его в тёмных очках. Я спросил: "Ты в порядке?"

Он пробубнил: "Ага..."

"Чёрт меня раздери, что с тобой произошло?"

"Эмммм.. долго рассказывать... не знаю я..."

Если Гизер перепивает, у него проявляется некоторая склонность к насилию. Но в этот раз он сцепился не с тем парнем. Я не верил тому, что вижу, его глаз был как надувной шар.

В последних турах Black Sabbath и Heaven & Hell у нас были личные гримёрки. Мы делали так, чтобы дать друг другу больше пространства. Если я хотел пробежаться по материалу и попрактиковаться немного, остальные не обязаны сидеть и слушать меня. И если им приспичило поболтать с друзьями, я не горел желанием выслушивать это. Я предпочитаю не видеть никого перед выступлением, так как люблю сосредоточиться над тем, что нам предстоит, а Ронни временами нужно пообщаться с людьми. Гизеру нравится запираться и дрыхнуть. Но во время тура "Dehumanizer" мы не могли иметь свои собственные гримерки из-за масштаба площадок. Одну делили Мы с Гизером, другую - Ронни и Винни.

Так получилось ещё и из-за некоторого трения между обеими партиями. Мы не ненавидели друг друга - просто у нас была разная манера вести разговор, Ронни всё ещё был слишком прямолинеен, тогда как мы с Гизером избегали малейших проявлений открытой конфронтации. Но несмотря на скромность площадок и трения, мы отлично играли и давали джазу.

Тогда же Оззи объявил о завершении карьеры. Месяца за два до вероятно последних концертов в его жизни, 13-го и 14-го ноября 1992-го года, в Тихоокеанском Амфитеатре в Коста Меса, Калифорния, нам предложили выступить там вместе с ним. Это был первый прощальный тур Оззи, так что мы были свято уверены, что он собрался на покой. Поэтому когда нас попросили, мы ответили: "Да, хорошо, конечно, мы будем там."

Мы должны были выступить перед Оззи текущим составом, а потом сыграть три песни оригинальной четвёркой в финале его отделения, чтобы подвести черту. Мы подумали, это будет красивым жестом, сделать это. Мы спросили Ронни, а он отрезал: "Я не собираюсь этого делать."

В выражениях, не вызывающих никаких сомнений.

"Я не буду разогревать этого клоуна."

Он был непреклонен, но мы привыкли к резкости Ронни и всё равно поместили шоу в расписание турне. Мы думали, он может успокоиться и поменять своё мнение. Ронни, конечно, не изменил, и это был последний гвоздь в крышку гроба. Правда на его стороне: он говорил, что не будет этого делать с самого начала.

Мы дали согласие приехать и сыграть, время шло, и мы уже не могли отказаться. Нам нужно было заменить Ронни на два концерта в Коста Меса, и мы подумали: ну, Тони Мартин знает материал. Так что мы обратились поначалу к нему, но у него что-то не увязалось. Тогда на нас вышел Роб Халфорд и сказал: "Я могу сделать это, если вам интересно."

Мы сняли репетиционную на день или два в Фениксе, где жил Роб, подготовили и отрепетировали новый сет для того, чтобы выступить на этих шоу. Мы разобрали кое-что из репертуара Ронни, и Роб даже предложил сделать что-то из материала Тони Мартина. Кроме того, мы отрепетировали кое-какой старый материал, за который, мы были уверены, Оззи ни за что бы не взялся, например "Symptom Of The Universe". У Роба всё ещё был диапазон для того, чтобы петь это. В итоге у нас был плотный список из одиннадцати вещей. Одна за одной, бац, бац, бац.

Нам удалось найти вокалиста для выступлений в Коста Меса, но кто-то другой чуть было не испортил дело. За два дня до того, как всё должно было произойти, я обнаружил, что нахожусь в тюрьме.

Мы завершили концерт в Сакроменто. я вышел со сцены, влез в гастрольный автобус, когда кто-то постучал в дверь: "Мистер Айомми в салоне?"