Да, все кончено.

Больше этого не остановить.

— Где Шварц? — спросил он слабым голосом.

Но Пола покачала головой.

— Больше его сюда не приведут.

Дверь отворилась, и Алварден посмотрел в ее сторону с тенью надежды на лице — по-видимому, он еще не смирился со смертью полностью.

Но это был Энниус, и лицо Алвардена потемнело и отвернулось прочь.

Энниус подошел и бросил быстрый взгляд на отца и дочь. Но даже теперь Шент и Пола были первобытными землянами и ничего не могли сказать Прокуратору, хотя они и знали, что каким бы коротким и жестоким ни был остаток их жизней, та жизнь, что оставалась еще Прокуратору, была еще более короткой и еще более жестокой.

Энниус похлопал Алвардена по плечу.

— Доктор Алварден?

— Что, Ваше Превосходительство? — сказал Алварден, подражая интонации Прокуратора. Только горечь нарушала это сходство.

— Уже больше шести часов. — Эту ночь Энниус не спал. Официально освободив Вялкиса от подозрений, в глубине души он не мог поверить в то, что обвинители совершенно безумны или находятся под мысленным контролем. Он наблюдал за тем, как бесстрастные стрелки хронометра отсчитывают секунды жизни Галактики.

— Да, — сказал Алварден. — Уже больше шести часов, а звезды еще сияют.

— Но вы по-прежнему думаете, что были правы?

— Ваше Превосходительство, — сказал Алварден, — пройдут часы, и появятся первые жертвы. Этого не заметят: люди умирают каждый день. Через неделю умрут сотни и тысячи. Процент выздоравливающих приблизится к нулю. Понадобятся неизвестные медикаменты. Некоторые из планет бросят клич о помощи. Через несколько недель число таких планет достигнет огромной величины, и срочной помощи потребует весь сектор. Через два месяца едва ли двадцать процентов планет останутся нетронутыми. Через шесть месяцев Галактика будет мертва… А что сделаете вы, когда начнут поступать рапорты? Позвольте предсказать и это. Вы сообщите о том, что эпидемия могла начаться на Земле. Это не спасет жизней. Вы сотрете землян с лица планеты. Или же вы можете действовать как посредник между вашим другом Вялкисом и Галактическим Советом — или выжившими. Тогда на вашу долю может выпасть честь вручить искалеченные остатки бывшей Империи в руки Вялкису в обмен на антитоксин, который может достичь, а может и не достичь в такое время, чтобы можно было спасти хотя бы одно человеческое существо.

Энниус недоверчиво улыбнулся.

— Вы не считаете, что говорите до смехотворного мелодраматически?

— О, да. Я — мертвец, а вы — безжизненное тело. Но давайте же сохранять холодность и имперское достоинство, не так ли?

— Если на вас так подействовало действие невротического хлыста…

— Вовсе нет, — иронически сказал он. — Я к нему привык. Теперь я уже его едва чувствую.

— Тогда я объясню вам все так логично, как только смогу. Все это ужасная неразбериха. Трудно будет составить удобоваримый ответ, но столь же трудно и предотвратить огласку. Итак, остальные обвинители — земляне. Ваш голос — единственный, который может иметь вес. Предположим, вы подписываете заявление, в котором говорится, что обвинение было сделано в то время, когда вы находились не в себе… Ну, мы придумаем какую-нибудь фразу, которая объяснит состояние, без упоминания об умственном контроле.

— Это будет нетрудно. Скажем, я спятил, напился, был под гипнозом, наелся наркотиков. Все подойдет.

— Вы будете благоразумны? Послушайте, я объясню вам, под каким давлением вы оказались. — Он понизил голос до шепота: — Вы — человек с Сириуса. Почему вы влюбились в земную девушку?

— Что?!

— Не кричите так. Я говорю… будь вы в нормальном состоянии, разве вы когда-нибудь увлеклись бы аборигеном? Подумайте сами. — Он слегка повел, головой в сторону Полы.

Несколько мгновений Алварден взирал на него с изумлением. Потом он быстро протянул руку и ухватил высокую имперскую власть на Земле за горло. Энниус бесполезно отбивался, стараясь высвободиться из железных пальцев противника.

Алварден сказал:

— Ах, вот какой оборот дела, да? Вы мисс Шент имеете в виду? Если так, то прошу говорить о ней с должным уважением, понятно? Ладно, убирайтесь. Вы все равно уже мертвец.

Задыхаясь, Энниус проговорил:

— Доктор Алварден, вы ставите себя…

Дверь снова отворилась, и в комнату вошел полковник.

— Что? Разве этот Вялкис не говорил с официальным лицом? Он должен был оговорить свое недельное пребывание здесь.

— Он говорил, и он еще здесь. Но только есть и толпа. Мы готовы в нее стрелять: и, как воинский командир, именно это я и советую делать. У вас есть какие-нибудь предложения, Ваше Превосходительство?

— Подождите открывать огонь, пока я не повидаюсь с Вялкисом. Приведите его сюда. — Он повернулся: — Доктор Алварден, я с вами закончу позже.

Вялкис, улыбаясь, вошел. Он отвесил Энниусу самый любезный поклон, на который тот лишь слегка кивнул.

— Сядьте здесь, — недовольно сказал Прокуратор. — Меня проинформировали о том, что ваши люди собираются в окрестностях форта Дибурри. Это не было предусмотрено нашим соглашением… И мы вовсе не желаем кровопролития. Но и наше терпение не беспредельно. Вы можете заставить их спокойно разойтись?

— Если я решусь на это, Ваше Превосходительство.

— Если вы решитесь… Вам лучше решиться, и поскорее.

— Вовсе нет, Ваше Превосходительство! — И теперь улыбка секретаря застыла, а рука протянулась вперед. — Глупец! Вы слишком долго ждали и за это можете умереть! Или жить рабом, если предпочтете это… но помните, это будет нелегкая жизнь…

Уверенность и ярость этого утверждения не произвели на Энниуса нужного эффекта. Даже здесь, принимая на себя самый сильный удар за всю свою карьеру, Энниус не растерялся. Лишь мрак и усталость еще больше сгустились в его глубоко посаженных глазах.

— Значит, я со своей осторожностью потерял слишком много времени? История с вирусами была правдой? — Удивление в его голосе было почти абстрактным и безразличным. — Но сама Земля… вы же мои заложники.

— Вовсе нет! — мгновенно последовал радостный крик. — Это вы и ваши люди — мои заложники. Вирус, который сейчас распространяется по Вселенной, не оставил Землю невосприимчивой к нему. Он уже достиг атмосферы. Мы имеем иммунитет, но как насчет вас, Прокуратор? Не чувствуется ли у вас слабость? Сухость во рту? Не болит ли у вас голова? Это, знаете ли, не продлится долго. А антибиотики вы можете получить только от нас.

В течение долгого времени Энниус ничего не говорил. Лицо его вдруг сделалось на удивление надменным.

Потом он повернулся к Алвардену и холодным, лишенным красок тоном произнес:

— Доктор Алварден, я должен просить у вас прощения за то, что сомневался в ваших словах. Доктор Шент, мисс Шент — прошу вас простить меня.

Алварден пробормотал сквозь зубы:

— Благодарю вас за ваши извинения. Теперь они всем очень помогут.

— Ваш сарказм справедлив, — сказал Прокуратор. — Если вы позволите мне, то я предпочел бы вернуться на Эверест и умереть вместе со своей семьей. Возможность какого бы то ни было компромисса с этим… человеком, конечно, совершенно отпадает. Мои солдаты из службы Имперского Прокуратора, я уверен, как следует проявят себя перед смертью, и немало землян успеет осветить для нас темные туннели смерти… Прощайте.

— Подождите, подождите, не уходите. — Энниус медлительно оглянулся на этот новый голос.

Иосиф Шварц, хмурый, еле стоящий на ногах от усталости, с трудом преодолел порог комнаты.

Секретарь напрягся и отшатнулся. Внезапно в нем зародилось подозрение, и он в упор посмотрел на человека из прошлого.

— Нет, — взвизгнул он, — вы не сможете вырвать у меня секрет антибиотика. Он есть только у немногих людей, и только немногие знают, как правильно им пользоваться. Все это находится в безопасности, вне вашей досягаемости, пока не наступит нужный момент.

— Но нужное время настанет совсем не тогда, когда вы рассчитываете. Видите ли, никакого токсина нет, а вирус никуда не распространяется.