II. «Наклонялась ты, срывая…» Наклонялась ты, срывая Стебли синих васильков, В летнем небе мчалась стая Белоснежных облаков. Рожь высокая шумела, Ивы гнулись у реки. Средь стеблей движенья белой, Нежной девичьей руки, Стан и платье голубое, Шеи девственный наклон — Все, что связано с тобою, Все, во что я так влюблен. III. «Тени темные роняя…» Тени темные роняя, Звонко тополи дрожат, Гулко в доску ударяют За оградой сторожа. И холодный вихрь осенний Рвет с ветвей средь темноты И кружит, как привиденья, Пожелтевшие листы. Выйдем ночью на дорогу: Осень поздняя в саду, Зверь ушел в свою берлогу, Рыба спряталась в пруду. Скучно, страшно до рассвета — Кто там ходит под окном? Далеко умчалось лето На коне на вороном. Пусть там воет за трубою — Милую целую прядь, Любо мне вдвоем с тобою Звукам осени внимать. IV. «Руки хладные в награду…» Руки хладные в награду У камина отогрев, Прочитали мы балладу Про двенадцать спящих дев, На дворе мороз веселый, И как войско на врага, Белый рой снежинок-пчелок Вьюга сыплет на снега. Верь мне, милая подруга, Что особенной судьбой В мире мы нашли друг друга, Небом связаны с тобой. И горят для счастья свечи Путеводною звездой И окутывают плечи Светотканною парчой. «С непостижимым постоянством…» С непостижимым постоянством, Чрез Формы призрачный налет, Геометрическим пространством Мне мир трехпланный предстает. Внутри параболы и дуги; Шары прозрачны, как хрусталь; Сближаясь на магнитном круге, В контактах вспыхивает сталь. Мир полый, четкий и блестящий! В нем различаю без труда Теченье воли настоящей, Колеса, рельсы, провода, — Но брызгами кипящей ртути Вдруг разлетаются тела: Там — подчиненные минуте, Здесь — взмаху точного угла. А вот когда в Господнем поле Ты полетишь совсем одна, Душа моя, помимо воли Костру эфирному дана, Там, проходя по мирозданью, Пресветлый и безгрешный дух, Ты звездам станешь легкой данью, Как ветру — лебединый пух. Быть приобщенной к их работе, Наверно, так хотела ты, Но разве можно жить — без плоти, Без рук, без глаз, средь темноты… «Что скажете сегодня людям вы…» Что скажете сегодня людям вы, Посланники, бредущие с тоскою По торжищам, средь городской молвы Походкой неуверенной такою? Но — диво — огрубевшие сердца Тревога ваша незаметно ранит И выиграны будут для Отца Те, в чьей душе вдруг тишина настанет. Мы любим — и спасает нас порой Одно напоминанье о любимом; Священной музыки верховный строй Вверху небес доступен серафимам. А на земле, где арфы не звучат, Не арфа — грустная, простая лира; Сквозь тлен и прах, сквозь весь юдольный ад Ее певец проносит в царство мира. Есть озеро средь гор. Однажды днем Свет встретился в нем с новым чудным светом. Еще последний райский отблеск в нем Остался вечной памятью об этом. Закидывайте невод! В глубине Коснитесь глубины, улов берите, Греху, вражде, насилию, войне Препятствия, пpeпятcтвия чините. Пусть чудо повторится, как тогда, Пусть будет так, как было: в летнем свете Звук голоса. Спокойная вода. Вершины гор. Ладья. Рыбачьи сети. «Зимой в снеговом сугробе…» Зимой в снеговом сугробе, Прижавшись к чугунным дверям, Две жизни скрестились — за обе Ответ Всевышнему дам. Как в марте и как в июле, Пятнадцатого января Все то же: свистящие пули, Сияющая заря, И на мостовой, без ответа, В бреду, в темноте, в снегу, — Смешенье мрака и света, Прощание на бегу, С грохотом бьющие в камень Осколки — вдоль мостовой, Северных звезд над нами Свет призрачно-голубой, И вот пароходам навстречу Летят берега и поля, Огни, как пасхальные свечи, Не русские тополя. |
