Поэма 1. «Зимой в снеговом сугробе…» Зимой в снеговом сугробе, Прижавшись к чугунным дверям, Две жизни скрестились — за обе Ответ Всевышнему дам. Как в марте и как в июле, Пятнадцатого января Все то же: свистящие пули, Сияющая заря. И на мостовой, без ответа, В бреду, в темноте, в снегу, Смешенье мрака и света, Прощание на бегу, С грохотом бьющие в камень Осколки вдоль мостовой, Северных звезд над нами Свет призрачно-голубой, И вот пароходам навстречу — Босфор, берега и поля, Огни, как пасхальные свечи, Не русские тополя… 2. «— “Дано вам: чудное счастье…» — «Дано вам: чудное счастье, Страны и города, Господь на неравные части Свои разделил стада. Одних пасет Он железным Жезлом, и будет пасти, А детям своим любезным Открыл иные пути. Благословенья, проклятья, Любовь и ненависть там… Он дал и пищу и платье, И слезы соленые нам; Но он окропил нас свободой, Вывел нас на простор, Израиль новый, — Исхода Неугасимый костер». …В темной комнате глуше, Долог и труден путь, Ночью проснешься: слушай, Прошлого не забудь! 3. «— "За что, такое нечестье?..» — «За что, такое нечестье? Зачем Ты одних увел В прекрасные земли, за честью, Где ревет прежний орел, Где в сумрачном мире видений Вне времени воскрешена Былая Россия, где тени И славные имена? Ты, жнущий незримый нивы, Что дал России, когда Степные стремил разливы В разрушенные города? Ты слал удар за ударом, Смертью дышал, свинцом, Белым вставал пожаром На западе пред концом. Ты был в огне Перекопа, Ты был под Варшавой — и вот Смятенье, голод, — потопа И ныне земля твоя ждет». 4. «Но падают золотые…» Но падают золотые Оттуда, с неба, лучи. Шумят, как прежде, в России Источники и ключи. И снег в октябре ложится На взрыхленный чернозем, И зверь полевой и птица Не ведают ни о чем. Не знают, теперь какие Охотники ходят им вслед, Не знают о том, что — Россия — Имени больше нет. Над рельсами и поездами, Над трактом и полотном, Над тракторами, бороздами, Над телегой, крытой рядном, Все та же сегодня клубится Довоенная летняя пыль. Степь таврическая. Жнец и жница. Пролетающий автомобиль, Где с портфелями на коленях, Партработник в дорожных очках Мчит начальством… И ветер на Сене, Дождь на улицах, на площадях, Где, чуть свет, что ни день, в непогоду Жизнь я рву по часам, по гудкам — Проклинаю мою свободу, Ничему не кланяюсь там. Не молюсь, не верю, не вижу В темном будущем — и потому Так люблю я, так ненавижу И так страшно — близок всему. «Сияющий огнями над Невой…»
Опасаясь беспорядков, Николай I велел срочно перевезти тело Пушкина в Тригорское. В спешке взяли слишком большой гроб, и всю дорогу тело колотилось о стенки гроба. Сияющий огнями над Невой, Смятенный город — ропот, плач, волненье. Двух черных троек топот роковой — О, эти дни, которым нет забвенья! Фельдъегерь бешено кричит во тьму Ругательства — усталость, холод, злоба, А он в гробу колотится: ему По росту не успели сделать гроба… И этот стук, России смертный грех, На нас — на «будущих и бывших» — всех. Командарм Командарм под стражей, под замком. Часовые МВД кругом. Завтра рано утром повезут Командарма красного на суд. — Ты предатель родины и вор, С заграницей вел ты разговор, Ты с собакой-Троцким яму рыл, С мертвым Каменевым ворожил! И увидел командарм — в дыму, в огне — Как он лихо мчался на коне, Как он перед строем гарцевал, Шашкою отмахивал сигнал. — Помнишь, помнишь синий поезд твой, Ярко-красный флаг над головой? Как равнялся конный строй, пыля, Как гудела, как тряслась земля, Как сплеча рубил ты, разъярясь, Как поляков втаптывал ты в грязь, Как для белых наряжали взвод Вывести их начисто в расход?.. — Упадешь ты так же, руки врозь, — С головой простреленной насквозь! |
