Через несколько часов я доехала до дома, предварительно выбрав Нине две диеты (на случай, если какая-нибудь не пойдет) и утащив из ее квартиры весь сахар, все печенье и все конфеты, которые мне удалось найти.

Назавтра я позвонила Нине, чтобы выяснить, как проходит диета, и услышала в трубке голос абсолютно счастливой женщины.

Андрей попросил Нину отменить заказанный ресторан, а вместо пышной церемонии оплатил выездную регистрацию на Мальдивских островах.

Так в мгновение ока испарились: злосчастные мосты, стол буквой «П», материнские слезы, заслуженный тамада Григорий Петрович Шпонько и баянист Николай. Вместо них на горизонте замаячили: райский остров размером в два квадратных километра, белоснежный песок, дружелюбные аборигены и купальник размера XL, с которого Нина конечно же срежет порочащие ее девичью честь бирки еще в магазине.

– Так что, дорогая, наряды подружек невесты мы примерим на свадьбе Катьки! – щебетала Нина.

– А как же твое идеальное платье? – спросила я.

– Ну оно от меня никуда не денется. Я заперла его в шкафу!

– Какой же он у тебя молодец! Но как? Как ты выкрутилась?

– Пара пустяков. Приготовила ему на ужин диетический суп из сельдерея!

Кажется, Нинка первая из нас поняла, как выйти замуж совершенно правильно. И она была этого достойна более, чем кто-либо со времен самого первого белого свадебного платья.

Несмотря на то что жизнь иногда кажется совершенно бесконечной, можно прожить ее достаточно быстро, так ничего и не успев. Можно годами собираться сделать ремонт, съездить на острова, сменить работу, научиться готовить чизкейк или покраситься в рыжий цвет, но так этого и не сделать. Жизнь в большом городе легко заманивает нас в привычное колесо сумасшедшей белки: метро/машина – работа – магазины – и снова машина/метро... И так от рассвета до заката. Огромные возможности и бесконечный выбор на поверку иногда не помогают, а ограничивают, именно поэтому так просто найти жителя Петербурга, который уже лет десять как не бывал в Эрмитаже, или москвича, который прекрасно знает, где находится ГУМ, но затруднится проводить вас к Большому театру.

Однако меня все вышесказанное не касалось. Я-то успевала даже больше, чем хотелось бы: за две с половиной недели, проведенные без Никиты, я успела найти во многомиллионном городе того единственного человека, от которого я никогда не видела ничего, кроме проблем. А теперь я малодушно сбрасывала его звонки.

Я много раз сбрасывала звонки Сергея.

Нет, не так.

Я сбрасывала его звонки всегда.

Однако самые большие проблемы начались, когда Никита вернулся; я помчалась в Шереметьево и повисла у него на шее. Увидеть Никиту, такого большого, доброго и спокойного, было настоящим счастьем. И я с трудом сдерживалась, чтобы не выплакаться на его могучем плече – выплакаться и все рассказать.

– Я так соскучился, – улыбнулся Никита. И поцеловал меня. Моя голова закружилась от счастья.

В тот же момент я решила молчать – молчать, как партизан. Внутренне я решила: к тому, что случилось, любимый Никитос не имеет никакого отношения. Была ли я в ту злополучную ночь под действием какой-то таблетки от местного соховского соблазнителя или просто напилась – мои отношения с прошлым однозначно были значительно сложнее, чем я предполагала. Тем не менее в этом не было вины Никиты, и наказывать его за свои собственные ошибки было бы слишком жестоко.

Подругам я тоже не сказала ни слова. А сами они не спрашивали, да и с чего бы стали? «Ты случайно не переспала с бывшим?» – это было за гранью реальности.

Впрочем, реальность каждый день норовила сверкнуть новой, неожиданной гранью.

Время шло, раны, нанесенные прошлым, постепенно затягивались.

После приключения с роковой женщиной Вениамина Катя ударилась в загул. Она взяла две недели за свой счет и укатила на «Harley» в неизвестном нам направлении. В эту среду она обещала доехать до Нинки и рассказать нам все – в благодарность за то, что всякий раз, когда нам звонил Веня, мы придумывали для нее идиотские алиби.

– Привет! – Катя выдула огромный розовый пузырь из жвачки. Пузырь оглушительно хлопнул. – Меня Васька научил!

На нашей загулявшей подруге красовалась черная кожаная юбка формата «ультрамини». Глаза Екатерины горели, как у таежного лесного кота перед охотой.

– Похудела-то как, – завистливо выдохнула Нинка. – Салат несу. С майонезом!

– Похудеешь тут! – Катя бухнулась в кресло и стащила с головы черную бандану с черепами.

И она рассказала нам все. Про свою камею, и чай, и матрону в красном, и про то, что Вася играет на гитаре и уже год как скрывается от коллекторов, потому что должен банку двадцать пять тысяч. А кредит взял, потому что ему нужно было сменить мотоцикл. И про то, что она жила с Васей на съемной квартире, и про то, что ездила в Васин домик в лесу, где Василий коллекционирует трофейную технику времен Второй мировой. Ну и заодно прячется от банка ВТБ.

– Такая романтика, – вздохнула Катя. Помолчала и добавила: – Ну совершенно не мое.

Все то время, пока Катя с удовольствием объезжала кредитный мотоцикл, Вениамин провел, стараясь достучаться до черствого Катиного сердца. Появившись на работе, Катя увидела дизайнерский букет, присланный с курьером. Бухгалтерия была в восторге.

Дома у Кати автоответчик не успевал принимать сообщения.

– И что говорит?

– Разное. В основном просит дать ему возможность все объяснить.

– Это самое тяжелое... – сочувственно протянула Нина. – А теперь мои новости. Минус три кило за неделю!

– Ты приготовила что-то несвежее? – захихикала Катька. – Коктейль «Селедка с молоком»?

– Нет, просто взялась за себя! – высокомерно процедила Нина. – Вот сейчас, к примеру, вы едите салат, а я грызу яблочко.

– Три килограмма за неделю – это слишком, – вмешалась я в разговор. – Так можно ухудшить кожу, потерять блеск волос, желудок себе посадить. Потом, быстрые результаты обычно нестойкие.

– Стойкие – нестойкие... Две недели на Мальдивах пофорсить в открытом можно – а потом разберемся!

– Нина, ну такими темпами легко себе навредить. Скажем, цикл начнет скакать, а то и вовсе замрет, – поддержала меня Катька.

– Ой... – Нина выпустила из рук надкушенное яблоко. – Сейчас какое число?

– Восемнадцатое мая. – Я посмотрела на часы.

– Девки, неделю назад... ну... в общем ... ох, надо бы провериться!

– Мамочки, – побледнела Катя. – Я как-то об этом и забыла!

– Да, это важно... – Я почувствовала, как струйка холодного пота стекает по спине.

Никогда в жизни я не была бы против ребенка. Любого ребенка – своего, чужого, запланированного или нет. Однако заводить малыша вот так, поддавшись минутному искушению... Это было не то, о чем я мечтала в своих девичьих снах. Мне стало неуютно.

– Так. Где-то у меня завалялись тесты... – Нина полезла на верхнюю полку шкафа-купе и вытащила коробку с медикаментами. – Две коробочки... но в одной целых два теста! Итого три. Алька, а тебе надо?

– Давай! – Я схватила тест. – Мало ли что. – Мои щеки вспыхнули.

О волшебное достижение науки и техники, маленький кусочек пластика, расписывающий твою жизнь на много месяцев вперед! Миллионы женщин смотрят на него ежедневно: некоторые – с отчаянием, другие – с надеждой. Держа в руках тест на беременность, я задавала себе вопросы – те, которые никогда бы не осмелилась задать ранее.

Что я хотела увидеть?

К чему я действительно была готова?

Три девушки, как три упорных рыбака, сидели над своими полосками чуть больше, чем четыре минуты, – и для одной из них эти минуты оказались самыми длинными в ее жизни.

Нарочно ли или по велению судеб эта девушка отыскала свое рыбное место.

– Две, – прошептала Катя. – Это чей?

– Я свой придерживала пальцем, – протянула Нина. – А Алька сидит на другом кресле...