Конечно, мне следовало разбудить Никиту, покормить его завтраком и будничным голосом сообщить: мол, смотри, скелеты повылазили из своих шкафов. Показать письмо, вместе прочитать его, поцеловаться и больше никогда, никогда не вспоминать о Коврове.

Да. Именно так я и поступлю. Вот сейчас. Сейчас я выйду из комнаты, разбужу Никитку и все расскажу...

Привет, Сергей.

Я не держу на тебя зла. С Новым годом и всего тебе самого наилучшего.

Алиса.

«Отправить».

Я не могла ругать себя слишком сильно за совершенный поступок. Письмо было вполне себе христианским, в духе рождественского всепрощения. И мне казалось, что в его конце я поставила жирную точку. «Всего тебе самого наилучшего» звучало вполне себе как «Прощай».

Наверное, я могла бы написать что-нибудь ядовитое, вроде: «За то время, что ты отсутствовал в моей жизни, я продвинулась по карьерной лестнице, похудела на восемь килограммов, нашла нового парикмахера и мужчину своей мечты. В приложении – наше фото, и, кстати, мы собираемся пожениться. Приходите всей семьей». Наверное. Но мне показалось, что это будет глупо.

Существует целый талмуд, негласный свод правил по общению с бывшими, созданный человечеством со времен самого первого брейк-апа, произошедшего в недрах темных доисторических пещер. Древние люди, расставаясь со своими женщинами, переходили в другую пещеру и начинали новую жизнь. Новая жизнь на то и новая, чтобы быть гораздо лучше, веселее и счастливее, чем старая; казалось бы, все располагает к тому, чтобы подразнить бывшего партнера и похвастаться, однако первое пещерное правило общения с бывшими гласит: «Не сболтни лишнего бывшему своему».

И действительно, рассказывая (в деталях) о своей новой, счастливой жизни, вы хотите подчеркнуть: мол, дорогой Вася, без тебя мне стало гораздо лучше, привет жене и детям. Однако в реальности, делясь подробностями своего нового парадного существования, вы как будто приглашаете в нее того, с кем у вас уже пару раз ничего не получилось. Хорошо, если своему бывшему вы так же безразличны, как он вам, – ну а если нет? Вдруг он воспользуется приглашением и войдет в ваш новый, но такой знакомый ему мир? И кто знает, что он там может натворить!

Чем так опасны бывшие? Те самые Васи и Пети, с которыми вы с горечью узнали, что ваша грудь недостаточно хороша, но так и не услышали звона свадебных колоколов? Главное – они многое помнят о вас. «Он слишком много знал, шеф...»

Наверное, дело все-таки не в том, что они в курсе девичьей фамилии вашей матери и могут утащить у вас пару тысяч рублей с дебетовой карты в банке. Бесполезная груда эмоциональной информации – вот тот тайный клад, который они, увы, откопали. И теперь они умеют (и никогда не разучатся) злить и веселить вас тогда, когда этого не хочется вам, но хочется им; обладай они хоть толикой ума, они вспомнят все – и вам придется несладко.

Общение с бывшими напоминает хождение по заминированному музею. Подходит для любителей истории и тех, кому не хватает адреналина. Похоже, мне его не хватало.

– Привет, любимая, – прошептал Никита, обнимая меня. – Что ты тут делаешь с утра пораньше?

– Разгребаю мусор в почтовом ящике, – улыбнулась я, поцеловала Никиту и нажала на «Очистить папку „Спам“».

В общем-то, я не особенно соврала.

Вбольшом городе, куда, как ручейки, стекаются люди со всей нашей (и не только нашей) страны, присутствуют все типы самых разнообразных личностей. И у каждой личности есть свои особенные страхи и причуды. Некоторые люди ненавидят одиночество. Они просто физически страдают, когда им по какой-либо причине хотя бы ненадолго приходится побыть в изоляции. Посидеть где-нибудь, где не звонит телефон, не стучат в дверь соседи и не нужно бежать на очередное совещание. Тишина пугает и нервирует их – может быть, потому, что она кажется опасной, может быть, оттого, что в тишине приходится задумываться о своей жизни и вспоминать то, что хотелось бы забыть. Другие, наоборот, терпеть не могут общение, таких хлебом не корми – дай сосредоточиться и побыть пару-другую часиков в полном уединении. Даже телевизор они зачастую не включают целыми неделями, пропуская новости об обострении обстановки в секторе Газа и падении индекса РТС. Кто-то не терпит ожидания; некоторые страдают, когда опаздывают...

Моим же личным зеленым демоном стали сомнения. Маленькие крылатые твари проникли в мой мозг и устроили там вечеринку с ирландскими танцами. Она длилась, кажется, уже целую вечность – с того самого момента, как я получила проклятое письмо. Моя железобетонная уверенность в том, что мы с Никитой – идеальная пара, вдруг оказалась хрупкой и прозрачной, как листок рисовой бумаги. Нет, я не перестала любить Никиту; его улыбка, сладкий запах его волос на утренней подушке, его поцелуи – все по-прежнему вызывало во мне теплые приливы нежности. Однако теперь все было иначе, не так, как раньше. Мой злой гений, появившись на горизонте, испортил все, что я успела построить в его отсутствие.

К счастью, на работе у Никиты был полный завал, все дни и вечера он проводил в офисе и, казалось, вовсе не замечал моих душевных метаний. Зато Нине и Кате они были абсолютно очевидны.

– Выкладывай! – По Нинкиному лицу было очевидно, что общими словами я не отделаюсь. – Ты уже неделю сама не своя.

И я все рассказала. Про письмо. Про мой ответ. Про то, что я по-прежнему люблю Никиту, и про то, что я вздрагиваю от каждого телефонного звонка.

– Может быть, тебе просто... любопытно? – уточнила Катя. – Знаешь, посмотреть на бывшего, которого не видела долгое время, всегда ужасно любопытно.

– Я не знаю, – честно ответила я. Сейчас, когда я выложила все, мне нечего было больше скрывать.

– Пойми меня правильно, – в Нинкином голосе сквозило искреннее сострадание, – я совершенно не собираюсь осуждать тебя. И никогда бы не стала. Но... я волнуюсь за тебя. У тебя должно быть будущее.

– Мне бы тоже этого хотелось, – всхлипнула я.

– Да-да, а тут светят одни проблемы, – согласилась Катя. – Этот чувак явно нарисовался не просто так.

– Ты думаешь, ему что-то нужно? – Мне правда было интересно узнать, что думает Катя на этот счет. – Может быть, это было простое «отпущение грехов». Знаешь, иногда их нахлобучивает, и они идут к нам виниться и получать прощение.

– Не думаю... – Нина была более категорична. – Насколько я помню этого твоего Сергея он всегда был порядочный такой гад. Наверняка ему что-то нужно.

– Два раза на одни грабли?! – Я даже несколько разозлилась. – Ни за что!

– Вот и поговорили! – обрадовалась Катя. – Я терпеть не могу этого твоего на «Bentley».

– Ну теперь, когда у тебя есть готовое решение, нам ничего не страшно, – улыбнулась Нина.

И мне действительно стало легче. Придя домой, я поставила на пол пакеты с покупками (оказалось, что стресс – сильнейший стимулятор шопинга) и в порыве охватившего меня чувства вины перед любимым приготовила ужин, приняла ванну с розовой пеной, включила Синатру и отправила Никитке несколько эсэмэсок романтического (и даже слегка неприличного) характера.

И от него тут же пришел ответ: «Можно, я тебе позвоню?»

Нет, это было не от Никиты. Номер не записан в телефонную книжку, но странно знаком.

Сергей...

Сердце уже привычно заколотилось, но теперь виной всему был лишь приток адреналина – нужно расставить все точки над i. Я – цивилизованная, современная женщина. Я права, мои помыслы чисты, и я никого не боюсь. Сейчас я поговорю со своим глубоко бывшим женатым любовником по телефону, выясню, откуда он взял мой новый номер, и объясню ему, что тут ему больше ловить нечего.

Я позвонила сама.

– Алло... – Сердце, глупое сердце привычно грохнулось оземь.

По одному этому «Алло» я когда-то чутким ухом влюбленной женщины угадывала его настроение, а еще то, где он находится и может ли со мной говорить; впрочем, теперь все это было абсолютно не важно.