Перед нами открылись неограниченные возможности для массового нанесения ударов по врагу в занятых им районах. Фашистское руководство принимало все меры для подавления советского народа на оккупированной территории.

Наместник Белоруссии — Вильгельм Кубе — применял самые разнообразные средства для борьбы с советским народом. Он был опытным и опасным противником.

На одном из совещаний гебитскомиссаров в Барановичах весной 1943 года Кубе примерно так изложил задачи колонизаторской политики фашистов:

«Мы должны считаться с тем, что перед нами совершенно иной противник по сравнению с тем, которого мы встречали в Европе… Большевики сильны своей организацией. Комсомол — это такая массовая организация, которая охватывает подавляющее большинство советской молодежи. Упорство и стойкость комсомола испытали на себе наши солдаты, сражавшиеся в боях с комсомольскими частями.

Мы должны создать в Белоруссии массовые молодежные организации, формально воспроизводящие организационные принципы комсомола, но работающие в интересах великой Германии.

Мы должны создать в Белоруссии национальные формирования, которые могли бы быть противопоставлены партизанам…

Белорусский народ не велик по своей численности, и нам не нужно бояться, что, почувствовав предоставленные ему возможности, он может впоследствии стать опасным для нас противником. Мы успеем реализовать свои преимущества, вытекающие из победы нашей армии, а в данное время мы должны создать видимость полноправия белорусского населения.

Мы должны организовать экскурсии белорусской молодежи в Германию и наглядно показать то, что мы иногда обещаем.

Я снесся с фюрером и получил одобрение этого плана…»

Весной 1943 года мы уже систематически получали сведения о выступлениях кровавого фашистского диктатора и были в курсе основных его планов и намерений. Получаемые нами сведения, документы представляли исключительную ценность не только для нас, но и для Верховного командования Красной Армии. «Лойяльная» тактика, о которой говорил Кубе на барановическом совещании, сочеталась у него с открытыми и скрытыми карательными акциями против белорусского народа.

В Белоруссии были собраны сотни опытных провокаторов из разных государств Европы, оккупированных немцами. Профессиональные убийцы засылались в партизанские отряды для диверсионных актов против руководителей. Но простые советские люди разоблачали агентов Кубе, расстреливали и вешали их на осинах белорусских лесов.

Кубе посылал на борьбу с партизанами специальные дивизии до зубов вооруженных эсэсовцев. Но сожженные деревни и села умножали ряды народных мстителей и увеличивали сопротивление советских людей оккупационному режиму. На стороне партизан были симпатии широких народных масс. Партизанское движение в Белоруссии росло и крепло с каждым днем.

Советские люди, поднявшие знамя вооруженной борьбы против фашистских захватчиков, многому научились в тяжелой кровопролитной борьбе с сильным и коварным врагом. От обороны они переходили к наступлению, проникали в лагерь врага и били его всюду, где создавалась для этого хоть малейшая возможность.

В сентябре 1943 года в минском городском театре происходило совещание фашистского актива по вопросу усиления борьбы с партизанским движением. И тут партизаны «сказали свое слово»: взрывом в театре было убито и покалечено более сотни активных фашистских руководителей, Но Кубе удалось избежать участи своих сподручных.

Взбешенный диктатор начал подготовлять драконовские меры расправы с советским народом. Партизаны спешно принимали свои контрмеры.

В двадцатых числах октября 1943 года, через месяц после взрыва в театре, рука народного мстителя настигла кровавого диктатора. Из Барановичей, где Кубе выступал на митинге перед солдатами, отправляемыми на восточный фронт, позвонили в Минск на его квартиру, чтобы был подготовлен ужин. «Господин наместник почувствовал себя утомленным».

Ужин для Кубе был подготовлен, но этот ужин оказался для него последним. Вынесенный ему смертный приговор был приведен в исполнение: взрывом толовой шашки Кубе был убит в собственной постели.

Так бесславно закончилась жизнь гитлеровского наместника, поставившего своей целью сделать Советскую Белоруссию «провинцией Восточной Пруссии».

Организатором этой диверсии был москвич-десантник, выпрыгнувший в соединение Щербины — Кеймаха; исполнительницей была славная белорусская женщина, истинная патриотка своего народа, оставленная ЦК КП(б) Белоруссии в тылу у гитлеровских захватчиков для подпольной работы.

Мы были особенно рады, когда узнали, что в практическом осуществлении уничтожения кровавого диктатора принимал участие товарищ Хатагов Харитон Александрович, тот самый осетин, которому под Молодечно весной сорок второго года был вручен дробовик деда Пахома. Ему же пришлось выводить в лес исполнительницу, связную «Черную», и ее семью, и переправлять их затем на Большую землю.

Харитон Александрович Хатагов был кандидатом ВКП(б). К осени сорок третьего года он имел на своем счету семнадцать сброшенных под откос вражеских эшелонов и ряд других ответственных диверсий.

Гитлеровцы потеряли всякую надежду подавить партизанское движение карательными экспедициями. Они начали поспешно укреплять железнодорожные и шоссейные магистрали. Спилили леса по обеим сторонам железнодорожной линии и шоссе на сто — сто пятьдесят метров. В отдельных местах заминировали" подходы к полотну и увеличили численность охраны. Чтобы защитить железные дороги от диверсий, гитлеровцы превратили их в укрепленную полосу. Но число крушений железнодорожных эшелонов продолжало расти, принимая катастрофические размеры для оккупантов. Подход к линии с каждым днем становился труднее, но зато все больше и больше партизанских отрядов овладевали техникой организации крушений, все больше и больше людей, работающих у гитлеровцев на транспорте, включалось в работу по подрыву вражеских поездов. Подрыв вражеских эшелонов стал осуществляться такими средствами борьбы, как «ПТР».

Из противотанкового ружья с расстояния трехсот — четырехсот метров одним-двумя выстрелами можно вывести из строя паровоз, можно зажечь цистерну с горючим, взорвать состав с боеприпасами и т. п. А стрельбе из этого оружия не могла помешать гитлеровская оборона, расположенная вдоль полотна дороги.

Особенно широкий размах приняла тактика выведения из строя вражеских эшелонов с помощью магнитных мин и термитных шариков. Шарики попросту забрасывались в крытые вагоны железнодорожниками, завербованными нами, и вызывали в пути следования пожар в эшелоне; Магнитки же прикладывались к цистернам и, как правило, при взрыве вызывали пожар в составе с горючим.

Кто наблюдал, как горят цистерны с бензином или даже с нефтью, тот знает, что такое пожар в пути на ходу поезда. Огромный столб пламени охватывает весь состав, уцелеть могут только вагоны, находящиеся впереди от горящих цистерн, но при остановке поезда пламя бросается вперед и охватывает все остальное, иногда включая паровоз.

Наше соединение в Брестской области, не ограничиваясь организацией крушений поездов, начало производить диверсии па промышленных предприятиях и других важных военных объектах противника, расположенных в городах и крупных местечках.

К осени 1943 года диверсии с помощью мин замедленного действия приняли настолько массовый характер, что гитлеровцы были бессильны с ними бороться. Взрывы происходили в офицерских столовых и клубах, в военных казармах и мастерских, на железнодорожных станциях и складах. В некоторых районах Брестской, Пинской и Барановической областей наши работники вывели из строя почти все мельницы и спиртозаводы, работавшие на оккупантов, подорвали большое количество гитлеровских хлебопекарен, заводов по обработке масло-молочных продуктов, всевозможных вспомогательных мастерских, складов стратегического сырья и продовольствия. Иногда подпольщики и наши разведчики ставили мины-противопехотки даже на тропах, соединявших уборные с казармами, и гитлеровцы, отправляясь по своим надобностям, несли жертвы. Взрывались оставленные без надзора на улице автомашины и тракторы, были такие случаи, когда гитлеровские офицеры и чиновники взрывались в пути следования от мин, заложенных под сиденье.