Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В долгосрочной перспективе, то есть в данном случае с X по XX век, этот общий для Европы процесс схематически может быть представлен следующим образом: трансформация феодальной или родовой эмблемы в эмблему династическую; затем, в зависимости от конкретного случая, переход от династической эмблемы к монархической, от монархической к правительственной, от правительственной к государственной (если государство предшествует нации); либо переход от династической эмблемы к политической, от политической к национальной и от национальной к государственной или правительственной (если нация предшествует государству). В будущих исследованиях желательно было бы дополнить и детализировать эту общую схему, рассмотрев отдельно для каждой страны, как на протяжении веков складывались отношения между родовыми эмблемами, укреплявшим свои позиции государством и национальной идентичностью. Однако это чрезвычайно сложный вопрос, выводящий на множество местных особенностей, трудно поддающихся обобщению.

Зато роль геральдики как движущей силы этих долгосрочных явлений подчеркивается вполне обоснованно. Геральдика является для историка самой надежной путеводной нитью, которая проведет его через эпохи и формы государственного устройства. Возьмем в качестве простого примера Баварию. Знаменитый герб с полем, разделенным веретенчато в перевязь справа на серебро и лазурь, который для всего мира является эмблемой Баварии, изначально принадлежал не Виттельсбахам. Это был герб графов фон Боген, который перешел по наследству Виттельсбахам не позднее 1242-1243 года[634]. Герб, присвоенный последними в качестве геральдической и династической эмблемы, с середины XIII века постепенно приобретает значение эмблемы герцогства Бавария и баварской герцогской администрации; это значение сохраняется за ним и в конце Средних веков и на всем протяжении Нового времени. Затем, несколько веков спустя, в 1805 году, когда герцогство приобрело статус королевства, щит с разделенным веретенчато полем был естественным образом помещен в его герб. Наконец, через несколько десятилетий, в 1871 году, в момент объединения Германии, все тот же герб, иногда упрощенный до простого сочетания белого и голубого цветов (серебра и лазури в терминах геральдики), превращается в национальный символ — чрезвычайно воинственный, антипрусский, сепаратистский, католический и южногерманский[635]. Более или менее в таком виде он сохраняется в современной Германии. Баварская монархия перестала существовать в 1918 году, династия Виттельсбахов фактически пресеклась и больше не правит Баварией, однако остается земля Бавария и — самое главное — баварский народ, чей старинный герб, ромбовидно скошенный справа на серебро и лазурь, остается федеративной эмблемой и в то же время суверенным символом.

Геральдические цвета и фигуры — опорные пункты этих долгосрочных изменений. Именно они обеспечивают преемственность символов и эмблем, лежат в основе их истории и мифологии. Именно они в конечном итоге «создают» государства и нации. Рассмотрим еще один пример, связанный с Бретанью и знаменитыми горностаевыми хвостиками, которые появляются на бретонском гербе и знамени.

Бретонский пример

В Средние века геральдический горностаевый мех вовсе не является типично бретонским. Он встречается в гербах по всей Европе, а для некоторых областей (Фландрии, Артуа, Нормандии, Шотландии) показатель его частотности даже выше, чем в Бретани, где этот мех ко всему прочему появляется довольно поздно: если быть точным, в конце 1213 года, когда Пьер Моклерк, обрученный с наследницей герцогства Алисой де Туар, прибывает в Ренн. К этому времени, и возможно с 1209 года, когда Пьер был посвящен в рыцари в Компьене, он уже является обладателем герба: его можно увидеть на оттиске его печати, привешенной к документу, датированному январем 1212 года; матрица печати была, несомненно, изготовлена двумя-тремя годами ранее. Его герб представляет собой шахматно разделенное поле с горностаевой вольной частью[636] [637]; гербовая композиция строго продумана, так как Пьер является младшим сыном Роберта II де Дрё. В герб своей семьи с полем, шахматно разделенным на золото и лазурь, он вводит бризуру, которую в XIII веке иногда использовали младшие отпрыски знатных домов: вольную часть с горностаевым мехом. В этом качестве она почти повсеместно встречается в северной Франции, Нидерландах, Англии и Шотландии, и как таковая не содержит в себе ничего типично бретонского[638].

Датировка первой гербовой печати Пьера Моклерка имеет важное значение, так как свидетельствует о том, что в январе 1212 года, когда еще речи не было о его браке с Алисой Бретонской, Пьер уже является обладателем шахматно разделенного щита с горностаевым мехом в вольной части. Этот факт кладет конец измышлениям некоторых бретонских эрудитов, которые отчаянно — и подчас недобросовестно — пытались доказать, что горностаевый мех происходит из Бретани и что он уже присутствовал в эмблематике герцогства до обручения Алисы Бретонской с Пьером Моклерком в 1213 году, и что он перешел именно от Алисы к Пьеру, а не наоборот[639]. Некоторые историки, или, лучше сказать, люди, претендующие называться таковыми, даже выдвинули гипотезу о бретонской протогеральдике, в которой обильно использовался горностаевый мех, и настойчиво доказывали существование древней кельтской принцессы по имени Гермиона (!)[640], а поздний гербовый щит с полностью горностаевым полем превратили в «исторический» герб легендарного короля Артура[641] [642]. Все это противоречит фактам и документам, как еще в 1707 году доказал выдающийся ученый Дом Лобино, который настаивал на том, что до появления Пьера Моклерка геральдический горностаевый мех в Бретани отсутствовал[643]. Однако ложные идеи живут долго, и националистическая теория о бретонском происхождении горностая до сих пор имеет в Бретани горячих и весьма активных сторонников.

Герб Пьера Моклерка оставался гербом герцогов Бретани вплоть до Жана III, то есть больше века. Затем в 1316 году, когда герцог Жан III в начале своего правления становится влиятельным лицом, а не просто представителем младшей ветви дома де Дрё, он меняет герб, и вместо щита, шахматно разделенного золотом и лазурью с горностаевой вольной частью, берет щит с полностью горностаевым полем. Я уже как-то пытался проанализировать причины, которые могли повлиять на смену герба[644]. Они различны, но основная, на мой взгляд, состоит в том, что герцог Бретонский больше не желал носить герб с бризурой, которая слишком явно подчеркивала тот факт, что бретонский герцогский дом вначале являлся лишь младшей ветвью графского дома де Дрё (который в ту пору находился в полном упадке).

Смена герба была гениальным политическим и символическим ходом. Выбрав герб с полностью горностаевым полем, то есть в согласии с излюбленным приемом средневековой символики, взяв часть и подменив ею целое, герцог Бретонский не только избавился от всякого намека на бризуру в своем гербе, но, подобно королю Франции, стал отныне обладателем усеянного гербового щита, то есть щита с такой структурой, которая в средневековых символических системах считалась самой престижной. Эта структура, представляющая собой поле, равномерно усеянное одинаковыми малыми фигурами (звездами, розами, безантами, лилиями и т. д.), всегда отсылает к идее власти и иногда к идее сакрального[645]. Как и герб королей Франции с лазоревым полем, усеянным золотыми лилиями, этот новый герб с серебряным полем, усеянным черными горностаевыми хвостиками, напоминает космический узор, и герцог, предъявляя такой герб, выступает уже не как вассал короля, а скорее как представитель Бога в герцогстве Бретань. Кроме того, это позволяет герцогу и его преемникам воспользоваться всеми преимуществами недавно и надолго утвердившейся моды, поднявшей престиж горностаевого меха в одежде и облачении. В конце Средних веков ценность горностаевого меха, в отличие от беличьего, повышается — и не только в экономическом, но прежде всего в символическом плане: он все чаще ассоциируется с идеей сласти, правосудия и господства. Герцогам Бретани до этого, конечно, далеко, но они со знанием дела нивелируют разницу между своим геральдическим горностаевым мехом и горностаевым мехом в одежде, который отныне повсюду в Европе связан с верховной властью и престижем majestas[646].

вернуться

634

Glaser H. Wittelsbach und Bayern. Die Zeit der fruhen Herzdge. Munchen, 1980, S. 96-97, Nr. 116; Rattelmuller P. Das Wappen von Bayern. Munchen, 1989, S. 20-22; Waldner H. Die Itesten Wappenbilder. Berlin, 1992, S. 14.

вернуться

635

Воинствующий сепаратизм баварского герба на постоянной основе проявляется в серии геральдических календарей, каждый год, с 1884 по 1936, выпускаемых выдающимся геральдическим художником Отто Хуппом под названием Munchener Kalender.

вернуться

636

Геральдическая фигура в виде прямоугольника в одном из углов щита, где размещается дополнительная эмблема. — Прим. ред.

вернуться

637

Douet d’Arcq L. Archives de l'Empire... Collection de sceaux. Paris, 1863, t. I, n° 725.

вернуться

638

De Raadt J. T. Sceaux armories des Pays-Bas et des pays avoisinants. Bruxelles, 1898, t. I, p. 72-74; Pinoteau H. Heraldique capetienne, nouvelle ed. Paris, 1979, p. 88-89.

вернуться

639

См., к примеру, совершенно завиральные утверждения в: de Lisle du Dreneuc P. L’Hermine de Bretagne et ses origines. Vannes, 1893, а также их обоснованную критику: de La Nicolliere-Teijeiro S. L'Hermine. Observations a M. P. de Lisle du Dreneuc // Bulletin de la Societe archeologique de Nantes, 1893, p. 134-143.

вернуться

640

Hermione: hermine — горностай (фр.). — Прим. перев.

вернуться

641

У короля Артура, разумеется, могли быть только литературные гербы. Они появляются в конце XII в., и в качестве фигуры на них изображаются то дракон, то Дева Мария, то три венца (последний вариант окончательно закрепляется в следующем веке). Горностаевый мех на гербе Артура никогда не фигурировал.

вернуться

642

Cм.: Pastoureau M. Armorial des chevaliers de la Table Ronde. Paris, 1983, p. 46-47.

вернуться

643

Lobineau Dom G. Q. Histoire de Bretagne... Paris, 1707, t. I, p. 197.

вернуться

644

Pastoureau M. L’hermine: de l'heraldique ducale a la symbolique de l'Etat // Kerherve J. et Daniel Т., dir., 1491. La Bretagne terre d’Europe. Brest, 1992, p. 253-264.

вернуться

645

Pastoureau M. L’Etoffe du Diable. Une histoire des rayures et des tissus rayes. Paris, 1991, p. 37-48.

вернуться

646

Величие (лат.). — Прим. ред.

64
{"b":"187003","o":1}