Какие изменения — семиотического, семантического, общественного, идеологического порядка — привели к превращению флага-объекта во флаг-изображение? Затем, если вернуться непосредственно к интересующей нас теме, с какого времени в данной конкретной политической общности сначала некое полотнище, затем некое изображение стали символизировать власть, в первую очередь власть сеньора или барона, потом власть князя или короля и, наконец, власть правительства и государства, и даже народа? Какие цвета или комбинации цветов, какие фигуры или сочетания фигур были выбраны для этой цели? Что они означали? Наконец, кто их выбирал, в каком контексте, по каким параметрам? А когда флаг был выбран, то как долго он использовался, как распространялся, как эволюционировал? У всякого знамени, у всякого флага есть своя история, и она редко бывает застывшей. Наконец, кто сегодня носит флаги и кто на них смотрит? Кто помнит и опознает флаг своей области или своей страны, флаги соседних и отдаленных стран? Кто знает, как их описывать, репрезентировать, превращать из объекта в изображение, а затем в символ?

На все эти и другие вопросы, которые, по сути дела, до сих пор не были ни разу сформулированы, нам еще предстоит дать ответ.

Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, по крайней мере на некоторые из них, историк в первую очередь должен изучить древние знамена. Но собрать информацию и изучить знамена прошлых веков труднее, чем может показаться, особенно когда речь идет о периоде до XVI века. Лишь немногие знамена или фрагменты знамен сохранились в текстильном воплощении. По большей части это реликвии и трофеи, хранящиеся в храмах и музеях на правах сокровищ или экспонатов, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Конечно, хранение этих предметов в течение многих веков уже само по себе приобретает ритуальное значение; однако оно вызывает ряд трудностей, так как сохранившиеся образцы — это либо парадные флаги, которыми пользовались редко (и значит, их символическая ценность довольно скромна), либо флаги, захваченные у врагов (и значит, их символическая нагрузка столь значима, что способна исказить собственно источниковедческие задачи). Тем не менее необходимо подчеркнуть, что эти флаги-символы, захваченные у врага, порой играли важную роль в процессе усвоения чужой вексилларной традиции. Возьмем, к примеру, случай с мусульманскими штандартами, захваченными испанской армией времен Реконкисты и вывешенными в кафедральном соборе Толедо или в монастыре Лас-Уэльгас в Бургосе: по прошествии веков они в конечном итоге повлияли на декор и принципы кодирования некоторых испанских флагов и даже были использованы христианскими войсками Испании в качестве собственных флагов (ритуальная инверсия, как всегда, привела к переносу самой символики: некоторые из этих флагов, захваченных у мусульман в XII—XIII веках, физически присутствовали в битве при Лепанто в 1571 году на христианских судах).

Если физически сохранившихся флагов немного, то изображения, на которых они представлены, напротив, сохранились в бесчисленном количестве. Однако они дают нам неточные или противоречивые сведения, и когда появляется возможность сравнить иконографический источник с археологическим, то оказывается, что между реальным флагом и флагом изображенным могут быть значительные расхождения. Изображения всегда представляют реальность так, как удобно их авторам. Это особенно верно для тех случаев, когда изображенный флаг отражает либо неизвестный флаг, либо существовавший в отдаленном времени или отдаленных странах. Европейские компиляторы, авторы и рисовальщики легко могут упростить флаг (если не хватает места), выдумать (когда отсутствуют сведения), отбросить некоторые элементы, добавить другие, упорядочить изображения на базе одного-единственного кода — чаще всего геральдического; это приводит к тому, что той или иной нации или стране, тому или иному государству или городу приписываются флаги, которые в действительности не имеют к ним никакого отношения, но которые должны у них быть, согласно логике и установкам документа или каталога, частью которого они являются. Множество подобных примеров можно встретить в реестрах «флагов всего мира» (vexilla orbis terrarum), которые составлялись в Западной Европе с XV по XVIII век. Если сведения отсутствуют, например о флагах Африки или Азии, компиляторы не колеблясь их выдумывают. Впрочем, метод составления такого герба уже сам по себе является важным фактом культурной истории.

В Средние века и в начале Нового времени изобразительные источники, по которым нам известны знамена и флаги, часто имеют отношение к войне и еще чаще к мореплаванию: это портуланы[628], географические карты, глобусы, путеводители для купцов и путешественников, гербовники (илл. 7 и 5), книги, посвященные протоколу. Например, для Средиземноморья и его окрестностей такие источники будут содержать флаги христианского мира и исламских стран; видоизменения и переосмысления, которым подвергаются «флаги» в интерпретации западных авторов, в полной мере отражают те трудности, которые возникают при понимании, принятии и изображении эмблем и символов чужой культуры. Флаги существенно вестернизируются: коранические надписи, основной элемент мусульманской вексиллологии, убираются или транслитерируются (!); форма флагов сводится к двум вариантам — либо это щит, либо, чаще всего, прямоугольник[629]; фигуры, отсутствующие в европейском эмблематическом репертуаре, заменяются строго геральдическими фигурами; наконец, религиозные или династические исламские цвета перераспределяются в соответствии с жесткими правилами европейской геральдики. Так, например, зеленый не может соприкасаться ни с черным, ни с красным, и должен быть обязательно отделен от них с помощью белого или желтого[630]. Эту геральдическую классификацию цветов, явно чуждую исламским вексилларным традициям, как, впрочем, и другим культурам, Европа постепенно навяжет всем флагам мира. Сегодня, в 2004 году, из 214 флагов независимых государств, которые я изучил, 187 (то есть более 80%) подчиняются правилу комбинации геральдических цветов, которое было «придумано» на турнирной площадке где-то между Луарой и Рейном в первой половине XII века[631].

Геральдика действительно стоит у истоков различных кодовых систем и принципов, которые сыграли свою роль в происхождении флагов. Процесс их появления был долгим, и чтобы уяснить все его аспекты, все смыслы и динамику, историку следует обратиться к другим дисциплинам: среди прочего, к истории дипломатии, истории общественных институтов, археологии, нумизматике, сфрагистике[632]. Кроме того, он должен постараться дать четкое определение государству и — трудная задача — оговорить его пространственно-временные модификации. Различие между государством и нацией является основополагающим, но сущность его варьируется в зависимости от страны и даже от эпохи. Кроме того — и это принципиальный момент, — в некоторых странах (во Франции и в Британии) рождение государства предшествовало рождению нации, в других (в Швейцарии, Германии и Италии) — все было наоборот[633]. В первом случае — когда образование государства предшествовало образованию нации — старые этнические символы (галльский петух, ирландский трилистник, баскский крест и т. д.) так никогда и не приобретали статус официальных государственных эмблем, зато древние династические эмблемы, став затем монархическими, в конце концов начинали играть роль национальных символов. В тех странах, где нация сложилась прежде государства, часто именно древние фигуры или древние геральдические цвета, связанные с той или иной династией, по причинам в основном политического характера приобретали федеративное значение и в конце концов становились национальными символами.