А теперь давайте заглянем в одну из могил (которую Петри обозначил как Т5), чтобы более наглядно представить себе типичное захоронение воина-аристократа времен Накадского II периода.
На этой могиле нет никаких признаков ограбления, и поэтому Петри увидел в ней все точно таким же, каким оно было свыше 5000 лет назад. В северном конце прямоугольной могильной ямы, размеры которой примерно 4 х 2 м, стояли восемь больших сосудов, наполненных пеплом сожженной древесины и всевозможных растений (зерна, овощей и фруктов). Человеческих останков (в частности, костей) в сосудах не было. Было ясно, что в них хранился пепел от сожженных жертвоприношений богам, совершенных во время ритуала погребения умершего. Петри даже удалось установить, что в качестве возлияния на погребальный костер было возлито темное пиво.
В южной части могилы стояло несколько сосудов с волнистыми ручками, наполненных сильно пахнущим растительным маслом.
Между двумя этими группами сосудов находились человеческие останки. В центре ямы было найдено пять черепов и еще один — возле сосудов, в южной части могилы. Последний стоял на отдельном кирпиче. Вокруг погребенных в центре могилы стояли три изящные каменные вазы из порфира или сиенита с ушками. В вазах хранились бусины и буроватые камешки. Один из черепов также был наполнен бусинками. Рядом с другим лежала сланцевая пластина, украшенная резными изображениями птичьих голов.
Остальные кости скелетов, за исключением больших берцовых костей, разбросанных в беспорядке по полу усыпальницы, были сложены аккуратной кучкой ближе к северному краю могилы. Все большие кости были переломлены с одного конца, и было очевидно, что в этом (как и в других) захоронении из них был извлечен костный мозг, что было сделано с помощью острого инструмента, оставившего бороздки на внутренних поверхностях костей. На некоторых костях сохранились также следы зубов.
Поскольку захоронение явно не подвергалось ограблению, Петри пришел к выводу, что тела покойных перед опусканием в могилу были расчленены, а головы были пробиты или отделены от позвоночника. Такая практика была характерна для многих захоронений Накадского II периода на Кладбище Т. По всей вероятности, плоть покойного (и особенно костный мозг) частично съедалась его потомством, по-видимому, чтобы «обеспечить передачу лучших качеств и достоинств умершего его наследникам» (как полагал Петри) или чтобы воспринять тем самым дух и силу почтенного предка, только-только перешедшего в потусторонний мир. Петри допускал также, что потомки несколько лет хранили головы (а возможно, и руки) покойных в их домах, где совершалось нечто вроде культа предков. В конце концов черепа опускали в могилу ко всем прочим останкам, преданным земле сразу же после смерти человека. Могила Т5 особенно интересна тем, что все члены семейства были погребены одновременно, причем череп наиболее видного члена рода был помещен на кирпиче, игравшем роль пьедестала, у самой стенки гробницы.
Здесь перед нами явные доказательства не только расчленения трупов, но и каннибализма. «Новая раса» Петри, обнаруженная им на раскопках в Накаде, в культурном отношении резко отличалась от «цивилизованных» египтян более поздних эпох. Это открытие явилось настоящим шоком для ученых, и в наши дни египтологи предпочитают не вдаваться слишком глубоко в этот аспект культуры Додинастической эры.
Две другие важные группы предметов указывают на резкий перелом культуры погребений, имевший место в археологическом горизонте между Накадским I и Накадским II периодами.
Во-первых, Петри установил, что экзотический синий камень, известный как лазурит, внезапно начинает появляться именно в захоронениях Накадского II периода, тогда как в могилах более раннего, Накадского I, периода он совершенно не встречается. Как это ни удивительно, но, по мнению ученых, лазурит этот поступал сюда из единственного известного в те времена месторождения в этом регионе — копей в горах Бадахшана в Афганистане, находящегося за 3700 км от Египта! Как мы уже знаем, лазурит (ляпис-лазурь) высоко ценился в Шумере и импортировался древними шумерами из Мелуххи (долины Инда) через Дилмун (Бахрейн).
Как мы уже убедились в главе шестой, лазурит высоко ценился в Месопотамии в Протописьменный период. И маршруты его распространения были практически теми же: изделия из лазурита сперва появлялись в Шумере и Сузиане, а уже затем попадали в Египет. Петри отмечал, что появление лазурита в долине Нила ограничивается концом Додинастического периода. Затем он надолго исчезает из археологических горизонтов, появляясь вновь лишь спустя шесть веков, в конце эпохи Древнего Царства. Это свидетельствует о сравнительно недолгом периоде контактов между Месопотамией и Египтом, что вполне согласуется с предполагаемой миграцией шумеров, вслед за которой наступил период обустройства на новых землях и постепенное прекращение связей с исторической прародиной, когда пришельцы постепенно превратились в потомственных нильцев.
Во-вторых, в захоронениях воинов времен Накадского II периода появляются новые виды оружия, незнакомые прежде жителям долины Нила. Именно в них мы впервые встречаем «грушевидную булаву» — церемониальное par excellence оружие фараонов. Набалдашник у булавы круглый, ближе к рукоятке сужающийся, что придает ей характерную грушевидную форму. В более ранних захоронениях воинов того, Накадского II, периода булавы имели округлую форму, напоминая миниатюрный диск. Эта перемена церемониального оружия имела весьма драматический характер.
А теперь давайте вспомним наскальные рисунки с берегов Вади-Хаммамат. Может быть, читатель помнит, что я особо выделял фигуру вождя, стоящего на лодке с грушевидной булавой (жезлом) в руке. Именно это оружие изображено и в руках победоносных воинов на рукояти ножа из Джебель-эль-Арак. Вряд ли можно сомневаться в том, что грушевидную булаву в Египет завезли те самые Люди на Квадратных Лодках. Маргарет Мюррэй, одна из наиболее активных сторонниц теории Династической расы, видит в этом новом оружии залог решающего военного превосходства пришельцев:
«Главная задача всех видов оружия — поразить врага и помешать ему нанести удар вам. В примитивных рукопашных поединках древности воин, имеющий более тяжелое оружие и способный первым же ударом убить или хотя бы тяжело ранить противника, всегда одерживал победу над легковооруженным воином. Именно так обстояло дело в Герцеанский (Накадский II) период. Булава Амратианского (Накадского I) периода была эффективной лишь в том случае, если удар наносился ее наиболее оптимальной точкой, проламывая врагу череп или перебивая артерию. Воины Герцеанского периода обладали куда более грозным оружием. Вместо дисковидной булавы с режущей кромкой они получили массивную грушевидную булаву, которая сокрушала щиты и доспехи Амратианского периода из кожи носорогов или бегемотов, одним ударом убивая противника или ломая ему руку и тем самым делая беззащитным. Итак, грушевидная булава Герцеанского периода была весьма грозным оружием».
Итак, получается, что Петри обнаружил гробницы великих воинов, вторгшихся в долину Нила? Возникает вопрос: были похороненные в могилах Накадского I периода уроженцами долины Нила (т. е. туземными египтянами), а лежащие в захоронениях времен Накадского II периода — исключительно представителями иноземной военной элиты, прибывшей из Шумера и одержавшей верх над своими предшественниками, почиющими на кладбище Накадского I периода? Антрополог Дуглас Дерри, на основании анализа замеров черепа, дает утвердительный ответ на этот вопрос:
«Люди Додинастического периода имели узкие черепа, высота которых заметно превышает их ширину — черта, присущая всем негроидам. У Династической же расы все обстояло наоборот они имели более широкий череп, высота которого, превосходя этот же показатель у людей Додинастической эпохи, все же была заметно меньше его ширины. А это говорит о большем объеме черепа и, следовательно, большем объеме мозга у интервентов».
