— Что, что?

— Я сам не видел, но это было что-то вроде огромной змеи только без головы и хвоста. Этакое живое колечко. А свищей я и сам несколько раз видел. Зверюга еще тот. Чем-то похож на древнего ящера, только на порядок умнее. Кое-где встречались гигантские пауки, а по городским кварталам медленно расползалась грибная плесень. Сначала она проникала в подвалы и пустующие квартиры, затем обвалакивала и поедала целые дома.

— Как это — поедала?

— Не знаю в точности как, но органику эта грибная слизь растворяла прекрасно. В итоге, спустя энное время, здания попросту оседали на землю и превращались в пыль. Получалась своеобразная санитария — все, что начинало гнить, немедленно пожиралось гигантским грибом. Ходили даже слухи, что эта слизь тоже обладала зачатками разума. Во всяком случае, бороться с ней было бесполезно. Ее выжигали огнеметами, травили химикатами, но она выползала то в одном, то в другом квартале. Кое-кто из диггеров рассказывал, что гриб уже заполнил собой все канализационные тоннели. Так что всерьез с ним бороться и не пытались.

— Прямо какая-то жуть! — Аллочка прижалась к нему теснее. — И вовсе даже не весело.

— Да нет, иногда получалось весело… — Вадим задумался, пытаясь припомнить какие-нибудь радужные эпизоды, и с ужасом вдруг понял, что веселого в той жизни было действительно мало. Во всяком случае — в этом мире те далекие события начинали выглядеть совершенно иначе. Даже премудрые и словоохотливые мутагомы, которых заводили вместо игрушек и которые действительно скрашивали тоску и одиночество, в сущности, представляли собой несчастных уродцев — совершенно безногих, с огромной головой и малюсенькими ручками. Мутанты, в которых сами собой превращались брошенные в развалинах грудные младенцы. Ни пища, ни вода им уже в принципе не были нужны, мутагомам требовалось одно-единственное — чужое внимание и каждодневное общение. Дети их обожали, да и взрослые с удовольствием хохотали над шуточками мутогомов, но попробуй объясни это сейчас! Пожалуй, Аллочка и не поверит, что жутковатые уродцы приносили им самую неподдельную радость. А если к этому присовокупить рассказ о крашеных и двуродах, о Горке, занятой бандой Кита, о Бункере с ядерными боеголовками, картинка получится и вовсе непривлекательной. И трудно будет понять, что именно в тех жутковатых условиях категория любви и дружбы приобретала особый статус, люди сбрасывали маски и становились самими собой, а душа начинала откликаться на пустяки, которые в здешней сытой жизни попросту не замечались.

— Да нет, иногда у нас действительно было весело… — снова пробормотал он. А минутой позже, опустив глаза, Вадим разглядел, что Аллочка уже спит. Осторожно подтянув одеяло, он прикрыл ей плечи. Зажмурившись, неожиданно припомнил бледное личико Эльзы — девочки-пророка, одной из первых предсказавшей скорое исчезновение Дымова. Она оказалась права. Он исчез, а вместе с ним из того мира исчезла и Мадонна. Самое смешное, что они до сих так и не сумели в полной мере осознать, куда же их перебросили те пасмурные болота. И уже не раз в голову Вадиму приходило предположение, что Черная Химера — еще одна жуть, которой пугали жителей того мира, в реалиях как раз и оказалась тем местом, в которое они перенеслись. Может быть, далекое благополучное прошлое, а, возможно, иная параллель и даже иная планета. К примеру, та же загадочная Глория, являющаяся двойником Земли и скрывающаяся от них на другой стороне солнца. Если там плохо, значит, здесь хорошо, и наоборот. Впрочем, об этом бесполезно было думать. В его родном городе этими проблемами занимался целый институт. На протяжении ряда лет лучшие умы, собранные Борей Воздвиженовым, пытались найти разгадку обрушившихся на людей катаклизмов. Увы, все так и осталось на уровне гипотез. Земля чистила себя, как могла и умела. Смывала «грязь», измышляла чудовищные антибиотики, перетряхивала земную кору. Свищи поедали слабых, грибные споры уничтожали тлетворную органику, ветряки медленно, но верно, разрушали каменные творения человеческих рук. И незря в одной из бесед Мадонна неожиданно предположила, что и они угодили сюда с той же самой целью. По ее мнению, миссия перебрасываемых в прошлое в том и состояло, чтобы предотвратить сползание в пучину, прервать болезнь в момент ее зарождения. Только потом, когда она также впервые разглядела глонов, ее версия претерпела изменения. Может, потому они и расстались. Превратившись в лекаря, Вадим спасал этот мир по-своему, она же, воитель по натуре, решила обрушиться на главных врагов, к которым она без колебаний причислила глонов. В чем-то, возможно, Мадонна была права, однако сам Дымов давно уже склонялся к многовариантным ситуациям и многосложным ответам. Одна и та же болячка вызывалась тридцатью разнополярными причинами, и с равным успехом лечилась теми же тридцатью способами. Вероятно, и тут все было замешано в единую кучу. Человечество занималось самопоеданием, громило собственную генетику, планомерно уничтожало флору и фауну. И исподволь, даже не подозревая о том, оно все более подставлялось под удар извне. Мир глонов был совсем рядом, и в отличие от людей глоны имели к своим соседям серьезные претензии. Счастье еще, что они не торопились. Но, может, оттого и не торопились, что были абсолютно уверены в человеческой слепоте и своей конечной победе…

Вадим снова погладил Аллочку по голове. Не просыпаясь, девушка едва заметно улыбнулась. Забавно! Его жутковатые россказни подействовали на нее, как добрая детская сказка. Хотя, наверное, для нее это и было сказкой — абсолютно нереальной и далекой, никоим образом не способной коснуться окружающей действительности. Пожалуй, оно и к лучшему. Он больше не будет ее обманывать, однако и убеждать тоже ни в чем не будет. Жизнь есть жизнь, и каждому в ней нести свою ношу. Эта же ноша целиком и полностью принадлежала ему…

Информации на руках было не столь уж мало, — во всяком случае, покрутившись как следует, можно было вычислить всю команду грабителей — и того, что угрожал охраннику пистолетом, и красавца, замаскировавшегося под любящую мамашу. Тем не менее, экономя время, Вадим решил привлечь к поискам Ломтя. Он не стал посвящать влиятельного пациента в детали сложившейся ситуации, однако описание человека, сидевшего в «Ауди», выдал самое подробное, упомянув и утлую косичку, и по-кроличьи выпирающие зубы, и явно руководящую роль в криминальных делишках. Выслушав Вадима, Ломоть пообещал пошукать через своих людишек и уже к вечеру выдать результат. Самое замечательное, что ждать вечера не понадобилось. Телефон мяукнул уже через четверть часа, и не без некоторого довольства в голосе Ломоть сообщил:

— Это Кудесник. Работает на Папу. В последние месяцы крепко приподнялся. По слухам, даже получил от Папы в подарок вполне приличный «Вольво».

— Папа? Кажется, слышал о таком.

— Вот и ладушки. Записывай адрес…

— Диктуй.

Ломоть неторопливо выложил реквизиты Кудесника. Закончил же как обычно — проникновенным предостережением:

— Я, Вадя, сам знаешь, только добра тебе желаю, а потому наперед предупреждаю: я ведь и сам в каком-то смысле под Папой. Напрямую, понятно, не подчиняюсь, у меня свой район, но…

— Вассал моего вассала — уже не мой вассал, — пробормотал Вадим.

— Чего, чего?

— Так это я, не обращай внимания.

— Хмм… Я к тому, Вадим, что будь осторожен. Кудесник, конечно, типчик нестрашный, но Папа за него держится. Значит, и укусить в случае чего может крепко.

— Я понял тебя, Павел Игоревич. Спасибо.

— Не за что. Если что, и впредь звони сразу ко мне…

Отключившись, Дымов вышел в коридор. Пора было отправляться на дежурный обход.

Как там ни крути, а день начался неплохо, и это что-нибудь да значило. Все шло по графику, клиника жила своей размеренной жизнью. У пациента, привезенного накануне с лейкозом крови, наступил ожидаемый кризис. Так и должно быть после столь длительной химиотерапии. Уже и облысение началось. Это в тридцать-то лет! Да еще у женщины. Впрочем, печень с почками держались, так что можно было не паниковать. Подзарядив метаполе больной, Вадим зашел в регистратуру и вооружился весомой папкой очередных «путешественников». По словам Раисы Дмитриевны, комплектование первой интернациональной команды уже завершилось, и именно здесь помещались первые тест-характеристики клиентов. Дымову и самому было чуточку любопытно. Впервые в «Галактион» доставили неблагополучных детишек с благополучного запада — двоих из Испании, одного из Франции и сразу четверых из соединенных штатов Америки. Директор клиники волновалась как никогда. Ее можно было понять. За группу этих красавцев они получали примерно столько же, сколько могли бы получить с десятка аналогичных групп, собранных из своих доморощенных недорослей. И уж никто бы не упрекнул содержателей центра за то, что на деньги иностранцев они позволили бы себе увеличить квоту на неимущих пациентов. И не на пять-десять процентов, а разом вдвое.