Папа прервал его взмахом руки.

— Пожалуй, ты сказал достаточно!

— То есть, вы считаете…

— Я считаю, что тебе нужно помолчать. — Папа зловеще улыбнулся. Дымок сигары окутал его голову, сделав взгляд серых прищуренных глаз особенно пронизывающим. — Мда… Ты действительно головастый парень! И про питерских даже не поленился разузнать.

— Значит, мне…

— Тебе, милый мой, следует сейчас поразвлечься. Это во-первых, а во-вторых, завтра на свежую голову обмозгуй детали — тогда и явишься ко мне. Поговорим обо всем в более деловой обстановке. Идет?

— Я понял, извините. — Кудесник обескураженно кивнул. Мысль о том, что кому-то из своих помощников Папа тоже может доверять не в полной мере, пришла к нему только сейчас.

— Словом, иди и веселись. Там внизу Боча тебе все покажет. И сауну, и бильярд, и весь местный зоопарк с симпатичными обезьянками. Работа — работой, а об отдыхе, Кудесник, тоже нельзя забывать…

Как выяснилось, внизу обладателя кроличьих зубов и впрямь поджидал Боча. Сходу облапив удачливого комбинатора, он дохнул ему в лицо запахом алкоголя, сунул в руку бутылочку австрийского пива.

— Ну как все прошло? Стричься не заставили?

— Теперь и не заставят.

— Да ну? Ну, ты молоток!

От медвежьих объятий у Кудесника немедленно заныли ребра.

— Легче, Боча, легче!

Громила взглянул на него с интересом. В тронутых хмельной поволокой глазках мелькнуло уважение.

— Пожалуй, и правильно, что не стрижешься. Обрей тебя, как обычного братка, будешь походить на клоуна. А так — ништяк. Тебе даже идет.

От подобных слов Кудесник еще больше расхрабрился.

— Папа сказал, будто ты теперь будешь меня развлекать.

— Так и сказал?

— Ну да.

— Тогда пошли. — Покрутив головой, Боча вновь приобнял Кудесника за плечи, вывел в просторный хол, где гремела музыка и тусовалось десятка полтора бритоголовых гавриков. — Раз Папа сказал, буду развлекать. Точнее — найду тех, кто тебя развлечет.

Он кивнул в сторону лениво пританцовывающих на сцене девиц. Фигуристые, улыбчивые, покладистые дамочки, собственно, и были сюда приглашенны для исполнения специфических услуг.

— Как? Нравятся цыпочки?

— Ничего.

— Все твои будут, только кивни. — Боча придвинулся ближе, горячо задышал в самое ухо. — Послушай, я так понимаю, босс тебя приближает, верно?

— Вроде того.

— Так ты это… Не забывай старых корешей. И помни, я насчет твоего причесона никогда особо не вякал и против ничего не имел. В общем имей в виду.

— Буду иметь. — Кудесник нагловато тряхнул своей самурайской косичкой. Как известно, крысы бегут с тонущего корабля. И бегут на корабль, который уверенно держится наплаву. Вот и к нему начинали липнуть людишки. Двое из сидящих за столами приветственно подняли бокалы, гориллоподобный и начисто лишенный шеи Варлам радушно подмигнул Кудеснику. Новоявленный фаворит Папы не удержался от широкой улыбки, ответно поднял свою бутылочку.

Лифт, как выяснилось, не работал, и на родной девятый этаж пришлось подниматься пешком. Все бы ничего, но большинство лестничных площадок тонуло в темноте, и двигаться приходилось вслепую, осторожно ступая по хрусткой смеси стекла и ореховой скорлупы, шурша разбросанными газетами и целофаном. В конце концов, Аллочка чуть не упала, наступив на банку из-под пива.

Ощутив приступ стыда, Вадим остановился. Ему в самом деле стало неловко за свой подъезд. Пусть он здесь и не мусорил, однако особо и не приглядывался, за чистоту не радел. Разве что менял периодически перегоравшую на лестничной клетке лампу и на том полагал свой гражданский долг исчерпанным. Теперь же, взглянув на свое обиталище глазами секретарши, Дымов понял, что в полной мере ответственен за весь этот бардак. Тем более, что он действительно мог многое изменить. Мог, но не изменил, и винить теперь следовало не бабу Дашу уборщицу, не лодыря управдома, а прежде всего себя.

— Извини. Даже не подозревал, что у нас так захламлено.

— Причем тут ты? Это жизнь такая. — Она погладила его по плечу. — Я где-то читала, что нужно минимум четыре поколения, чтобы появилась настоящая благородная интеллигенция. А пока мы все интеллигенты в первом поколении.

— Про четыре поколения это, конечно, красиво, но по сути чушь.

— Чушь? Почему?

— Видишь ли, — Вадим вздохнул, — интеллигентный человек, если он действительно интеллигентный, — всегда интеллигент в первом поколении. Все остальное — миф и сказка. Выдумка барчуков для крепостных.

Обернувшись к Аллочке и не давая ей времени на возможные возражения, он бережно подхватил девушку на руки.

Ойкнув, она естественным образом обхватила его за шею.

— Зачем? Тебе же тяжело!

— Ну, во-первых, не так уж тяжело, а во-вторых, в этом свинарнике ты запросто можешь подвернуть каблук. Или таких сапожек у тебя дома не один десяток?

Продолжая отвлекать ее посторонними речами, он размеренным шагом одолел последние пролеты. Задним числом отметил, что физическую форму окончательно еще не утратил. Во всяком случае, Аллочку он доставил до места в целости и сохранности. Шумно дыша, поставил девушку перед дверью.

— Вот мы и на месте, сеньора.

Здесь было по крайней мере светло, и потому на секунду ему пришлось заслонить от Аллочки дверь. Незачем девочке знать, каким именно образом он открывает замки. Хватит и сегодняшнего чуда с лапой несчастной дворняги.

Подобные вещи он давно уже проделывал чисто механически, не прибегая к глубинному зрению. Владеющему метателом не нужны ключи. Все было просто и привычно. Подчиняясь мысленному импульсу, засов вышел из паза, щелкнул наконечником об ограничитель. Вадим пропустил секретаршу вперед, торопливо зажег свет.

— Я называю это своей берлогой. Осваивайся.

— Всего однокомнатная? — она выглядела изумленной.

— Ты ожидала, что я живу во дворце?

— Честно говоря, да. С вашими-то способностями давно уже можно было бы жить в какой-нибудь Швейцарии.

— Опять «выкаешь»?

Она смущенно пожала плечиками.

— Мне нужно привыкнуть.

— Привыкай.

— Но ведь я права. Ты действительно мог бы купаться в золоте и жить за границей.

— Предпочитаю купаться в обычной воде, а жить в России. В общем, красавица, мой свои прелестные ручки и проходи на кухню.

— На кухню?

— Да, тут сразу за поворотом, не заблудишься…

Когда, спустя пару минут, Аллочка села за стол и движением послушной ученицы продемонстрировала ему чистые ладони, он отечески погладил ее по голове.

— Умница! Чай или кофе?

— Лучше чай.

— Тоже хорошо.

— Почему?

— Как тебе сказать… Кофе — напиток вредный, а кроме того — откровенно грубоватый. Ценитель кофе — в некотором смысле ценитель самогона. Ароматно, терпко и никаких нюансов. Вот чай оценить по достоинству значительно сложнее. Зато и пользы от него не в пример больше. Чего улыбаешься? Это я тебе, как врач, говорю.

— Да какой ты врач! Ты маг и экстрасенс. Это куда значительнее.

— Тем более. Значит, должна поверить на слово, что чай лучше и полезнее. Хотя кофе у вас почему-то популярнее.

— У вас?

Вадим уставился на нее честными глазами.

— Я сказал «у вас»?

— Именно так ты и выразился.

— Видимо, оговорился.

— А мне кажется, что нет.

В воздухе повисло молчание. Слышно было, как нечто живое и сердитое толкается в чайнике, ударами изнутри подбрасывая крышку. Может быть, пар, а может, и нечто иное. Дымов, не вставая, развернулся на табурете, дотянулся до плиты и выключил газ. Тем и хороши российские кухоньки, что уютны и крохотны. Не сходя с места можно ужинать, рыться в холодильнике, мыть посуду и даже шлепать тапком настенных тараканов.

— Знаешь, Вадим, я ведь давно тебя вычислила.

— Да неужто?

С самым серьезным видом Аллочка кивнула

— Я не шучу. Ты не такой, как все. Самую малость, но не такой. И рекламу не смотришь, и фильмов наших не знаешь. То есть, ты, конечно, эрудированный человек, постоянно цитируешь какого-то Экклезиаста, Бергсона, Кирхгофа…