Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В группе было еще несколько учеников, которых как и Клод постоянно поощряли за детское поведение, поддерживали их игру в «детство». Например, Карлос дал Патси прозвище «малышка Гербер». Когда Клод устала от игрушек, она выбросила их прочь, и люди стали для нее игрушками: она сменила Буду на новую подругу Сьюзен, назвав ее Фифи. Эти две девушки обращались с людьми как с куклами. Как-то раз они нарядили одного мужчину из группы в колготки и балетную пачку. Карлос со смехом рассказывал нам, что, пока его одевали, у него за кулисами началась эрекция и семяизвержение.

Флоринда любила вспоминать о своем прекрасном детстве в Каракасе: «У меня была игрушечная ферма, Эллис, и я любила играть, заставляя не только коров и свиней спариваться, но и всех кукол. Я ими владела и управляла, и мне нравилось это! Это было моей мечтой, моим наслаждением! Я всегда знала, что вырасту и буду управлять собственной фермой с живыми людьми, жизнями которых я буду играть и соединять их точно так же, как кукол на игрушечной ферме!»

глава 29

ВЗГЛЯД ЗА КУЛИСЫ СТРАНЫ ОЗ И ТУРИНСКАЯ ПЛАЩАНИЦА

Существуют болезни, от которых мы не должны искать исцеления, потому что они защищают нас от других, более серьезных недугов.

Марсель Пруст «В поисках утраченного времени»

В разгар сражений внутри иерархии я была не в состоянии отделить гений Карлоса от его безумия, так как сама ежедневно всеми возможными способами добивалась малейшей благосклонности с его стороны.

Когда я отделила мишуру, мне стал понятен один из его «основных приемов», — он был абсолютно прост и максимально эффективен.

Карлос выбрал двух очень привлекательных женщин: ярких, но послушных и не таких успешных, как Тайша и Флоринда, которые писали и издавали книги, превратившие их в живые мифы после дона Хуана. Одну он назвал «женой нагваля», другую — «магической дочкой». Этими привлекательными посредственностями были Муни и Клод.

Муни понимала, что это западня. Она сказала мне, что Карлос заставлял десятки женщин, а после начала работы семинаров сотни и тысячи женщин, соревноваться с нею и развлекался этим в течение десятилетий. В то же время, я полагаю, он думал, что делает это только для того, чтобы передать свое учение, «замахиваясь мачете» на самомнение своих возлюбленных.

Муни была лишь одной из ведьм, она, конечно, не могла написать книгу и не была доктором медицины, как утверждал Карлос. В действительности она была просто красивой девочкой по имени Кэтлин из обеспеченной семьи врача, который погиб молодым в автокатастрофе. Муни встретила Кастанеду, когда ей было девятнадцать. Вероятно, у них что-то не сложилось, и она поступила на курсы акупунктуры в Санта-Монике — не очень трудный магический подвиг, а затем вышла замуж за однокурсника. Лет десять она жила то с матерью, то с мужем, провела несколько лет в Беркли и, наконец, была повторно призвана Кастанедой. Она не пропадала в другом измерении, в чем клялся нам Карлос. Она жила довольно хорошо в обычной трехмерной Калифорнии.

Я потратила много времени, пытаясь поддержать Муни, классической иждивенки, униженной, потерявшей чувство собственного достоинства, уверяя, что она играла неоценимую роль наперсницы и «менеджера» по отношению ко всем нам. Когда нас скручивал Карлос, или нетерпеливая Флоринда, или отстраненная Тайша, она часто приходила к нам на помощь. Она много раз спасала мою шкуру.

Мне не забыть тот случай, когда мы ехали с Муни на распродажу одежды, и Флоринда позвонила мне на сотовый телефон (мы были единственными в группе, кто обменялся номерами). Она ошарашила меня сообщением, что Карлос в диком гневе назвал меня «завистливой засранкой» из-за новой девочки, которую я к нему привела. Сразу после разговора я заплакала, а Муни сказала: «Это нелепое обвинение, Эллис. Я ничего такого не вижу! Ты ничуть не завидуешь этой новой девочке!

Но что поделаешь? Можешь наслаждаться этим днем, делать покупки, а можешь впасть в отчаяние и жиреть, потому что какой-то мужик, хотя бы даже и Карлос, что-то тебе сказал».

Эти слова произвели на меня глубокое впечатление. В конце концов она призналась, что Карлос был только мужчиной, а у нас с ней был выбор: или наслаждаться компанией друг друга, или разваливаться по частям из-за гнева диктатора. Тем не менее, чувство собственного достоинства у Муни было очень уязвимым. Она упорно твердила, что была «просто свалкой для мусора» и «пустышкой, которую сосет, кто хочет». Мои душеспасительные разговоры, которые я настойчиво продолжала с ней вести, она воспринимала с одинаковым упрямым сопротивлением.

Это было делом рук Карлоса Кастанеды — «крестного отца Нью эйдж» — это он выбрал и сотворил свою «вторую половину», свое «циклическое существо», свою «сестру» и «жену», возвышенную и единственную «женщину-нагваля». А затем он создал еще больший миф. Он объявил Муни воплощением самого экзотического из всех его мистических созданий, так называемой — «смерти-советчицы», потому что тело женщины-нагваля стало местом ее обитания и последнего прибежища.

Однажды я повздорила с Карлосом из-за плохого обращения с Муни. Это случилось после его рассказа о том, как он вышвырнул ее из постели на улицу, потому что она «не контролировала свое энергетическое тело». На следующий день я решила проверить его слова и расспросила об этом Муни. Она, понурив голову и потупив глаза от стыда, с грустью все подтвердила. Я сделала вывод, что это правда.

Тогда я спросила у Карлоса, как его постоянное третирование соотносится с тем, что в Муни живет смерть-советчица? Я спросила, может быть она черт из табакерки или шизофреник с сотней разных личин? В отсутствие Муни Карлос обычно отзывался о ней в самых экстравагантных выражениях:

«Эта большая кошка, этот громадный зверь, который может вмиг проглотить меня, — я ничто перед ней!» Я полагаю, что здесь было в чем покопаться психологу.

Но почему же нагваль был так жесток к существу без эго?

На этот вопрос Карлос отвечал с какой-то жадностью: «Да, да, конечно — именно так! Я нужен ей, чтобы контролировать себя. Она держит меня здесь, дает мне повод быть здесь! Если я уйду, ооофа! Кто знает, что с ней случится? Она провалится в ад! Я вижу такие личности насквозь».

Клод Александер, Голубой Скаут, была довольно привлекательной женщиной. У нее, как и у Муни, была красивая фигура, хотя Карлос говорил нам, что ему больше нравится долговязое мальчишеское тело «дочки», что было жестоко по отношению к Муни.

У Клод было много талантов, в школе она была весьма дисциплинированной, имела способности к дизайну, стала хорошим компьютерным художником. У нее был дар комика, она изумительно танцевала. Однако, чем бы она стала заниматься в своей жизни, когда придет день и ее спихнут? Я, как и все, с восхищением смотрела на нее во время исполнения тенсегрити: она была гибкой, с хорошим телосложением. Но она то взлетала, то падала. Иногда ее сценарии для театра были блестящими, иногда ужасно нелепыми — в одном из последних, по-детски гомофобном, она написала для себя роль пирата-гомосексуалиста, который умолял: «О! Хлещите меня сильнее!»

Но никто не смел даже пикнуть, чтобы не быть обвиненным в «зависти» и «желании соревноваться со Скаутом». Это было просто невозможно, поскольку Клод необыкновенно «стремительна», — постоянно вколачивал в нас Карлос. Клод также создавала из бумаги конструкции в стиле Эшера.

Когда я увидела ее оригами в первый раз, то поняла, что они выражают пятнадцать чувств, однако они не показались мне блестящей находкой. Карлос считал ее эгоизм «восхитительно невротическим».

Когда она делала макет футболки «Клеаргрин» или заставки для видео по тенсегрити, ее работы можно было оценивать по разному: они производили впечатление или были просто грамотными. Но группа по молчаливому согласию воспринимала их как работы гения — любой образ, рожденный на ее планшете, отдавал «синей магией». Таким было очарование ее «нечеловеческой сущности из другого измерения». Занавес, отделяющий от нас Страну Оз, был туго обернут вокруг нее, — она уютно устроилась в нем, как малыш в пеленках, — в одежде от Армани и бриллиантах. На одну из вечеринок она приехала в ослепительном наряде от Шанель — невероятном платье из крылышек насекомых.

59
{"b":"184196","o":1}