Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Потом Карлос затронул тему, которая насторожила меня больше, чем все другие его рассуждения.

Он начал с того, что сообщил нам:

— Когда летуны победили, они научили человека страху Божию, люди должны были признать свою вину и молить о прощении, глядя вверх на некое огромное единое целое. Летуны были особенно сильны в средневековье, когда все контролировала церковь (Тайша же говорила о средневековье совершенно противоположное — человечество было тогда свободнее).

— До сих пор католики и другие верующие находятся в роли молящих и просящих, хотя дон Хуан говорил, что таким способом ничего не добиться. Вы распоряжаетесь «Этим!» Если вы начинаете просить о чем-то «Это», особенно, если вы говорите «пожалуйста, пусть нечто не случится со мной!», тогда ЭТО НЕЧТО С ВАМИ ПРОИЗОЙДЕТ НЕПРЕМЕННО. «Это» сделает все, чтобы нечто произошло. Поэтому, если есть что-то, чего вы бы не хотели, дон Хуан говорит вам: «Не просите!» Не говорите, что вы не хотите, чтобы это случилось, mierda! «Это» ловит людей, которые находятся в позе умоляющего.

Я все еще верила, что можно молиться без просьб. Однажды я спросила Тайшу, каково ее мнение о классической книге по христианской мистике «Облако незнания», которая в самые мрачные моменты моей жизни, в период изгнания из группы, давала мне надежду. «Все, что успокаивает ум, хорошо для нас», — ответила она. А я обратилась к любимой цитате «Бог смотрит любящим взглядом не на того, кем вы является сейчас, и не на того, кем вы были, но на того, кем вы хотели бы стать».

Когда мы сидели на крыше моего дома, Тайша заметила, что самое безопасное место — «повыше и подальше от оркестра человеческих мыслей, которые инфицируют нас, — там, где летунам труднее достать нас. Они не любят, когда мы долго находимся на деревьях или на каком-то расстоянии от земли».

Раза три, как я полагала, я видела летунов.

Покидая нью-йоркский семинар, я видела в аэропорту на плечах человека что-то напоминающее черную глыбу. Карлос торжественно подтвердил это, но не сказал больше ничего.

Второй случай — в офисе Гвидо. Я услышала, как он ходит по комнате, и вошла, чтобы поздороваться с ним. Но там никого не было, только тень, перемещающаяся по стене, хотя никаких окон в комнате не было. На Карлоса второй случай произвел сильное впечатление, и он рассказал об этом классу.

Третий раз я видела, как тень медленно двигалась под дверью моей спальни. Я вскочила, но никого не было. Я побежала к телефону, чтобы позвонить Карлосу.

— Действительно ли это был летун? — спросила я испуганно.

— Конечно, ты, ошибка природы! Cojuda! Ты что, думаешь, это было привидение?

В конце жизни у Карлоса было видение. Он увидел, еще одну форму неорганической жизни — существовали не только Бобби-летуны, но и так называемые «сеймуры», которые пожирали продвинутых практиков, тех, кто мог «видеть шире». Сеймуры были длинными, веретенообразными, похожими на палки летунами, которые могли проскальзывать в щели под дверьми и проникать в душу. Он понял, что опасных слоев существует намного больше. Никто в нашей группе, кроме него, не был свободен по-настоящему. Он с жадностью исследовал этот предмет, пытаясь исполнить свой последний долг, открыв «самое существенное тайное знание дона Хуана».

Фотографии Тони были особым знаком, указывающим на него как на преемника Карлоса. Примерно каждая вторая женщина говорила о себе, что именно она была Электрической воительницей, но, насколько я знаю, Тони был единственным человеком, кому было предложено стать «преемником».

Он отказался, рассказав мне много позже, что, хорошо зная мексиканскую культуру, считал дона Хуана вымышленным персонажем. Получилось бы так, что он стал лидером группы, исповедующей учение, основанное на лжи, — Тони не считал это «магией». Карлос наказал его, не рассказав нам, что случалось на самом деле. Тони ушел со смирением, которое меня удивило, — я всегда, все годы, проведенные среди этих людей, считала его по-настоящему «безупречным». Он никогда не принимал участия в иерархической борьбе, не соблазнился предложением Кастанеды, почувствовав, что это противоречит его принципам, и сохранил привязанность и уважение ко всему, что было самым замечательным в «nagualito».

глава 22

ЗВЕЗДНАЯ ПЫЛЬ

…когда ты ушла, время стало тяжелым как свинец и, как всегда, скоро потянется медленно… вслепую цепляться за постель,

желая воскресить остатки старой любви,

наполнить впадины глазами, как твои,

и, как всегда, лучше скорей бы, чем так.

Сэмюэл Беккет «Неназываемый»

На семинарах ожесточенно спорили по поводу того, как одеваться на лекции, и этими дискуссиями завершался каждый день интенсивной работы. После провала в Туле я твердо решила в компании ведьм всегда одеваться соответственно их вкусам. Первой заметила это Тайша, сказав мне: «Ты изменилась, и так скоро! В группе ты самая элегантная».

Для подготовки недельного семинара в UCLA потребовались напряженные усилия, он обещал стать особенным, поскольку в нем должен был участвовать весь высший эшелон. Программа была составлена настолько плотно, что только нашего недосыпания было бы достаточно, чтобы участники вошли в состояние повышенного осознания.

За неделю до этого я отправилась за покупками и выбирала их с огромной тщательностью. В конце концов я обнаружила платье, которое, как казалось, соответствовало требованиям ведьм и нравилось мне. Оно было из белого атласа, чуть выше колен, с тоненькой талией, слегка расклешенное внизу и с мягким, женственным воротником-лодочкой. По фасону оно напоминало слегка модернизированную моду пятидесятых годов. Я купила к нему белые атласные бальные туфельки на тоненьком каблучке (не слишком высоком из-за боязни выговора: высокие каблуки были очень чувствительной темой) и надела нитку жемчуга. Поглядев на себя в зеркало, я осталась довольной, не увидев ничего, что могло бы быть оскорбительным. Моя шея и плечи были видны, но это не было откровенным декольте, длина платья, с точки зрения магов, была идеальной, силуэт — классическим. Утром Карлос сделал мне самую лучшую из своих стрижек, очень короткую, с несколькими локонами. В мире магов, где тщеславие было грехом, с которым надо было бороться, я редко ощущала себя пьяняще хорошенькой — а вот сегодня так оно и было. Я надела просторную черную вельветовую курточку, чтобы дополнить ансамбль, и направилась в аудиторию.

По дороге я прошла мимо группы мужчин — новичков. «О-о-о! Ух ты!» — сказал кто-то.

Я улыбнулась. В мире магов я натворила столько дурного и наконец-то, казалось, достигла успеха в том, что они очень ценили, — выглядела элегантно.

Я обернулась, чтобы поприветствовать ведьм и других инструкторов по тенсегрити — «триггеров».

Остановившись поодаль, я помахала Гвидо и Рамону. Они замерли, прервав беседу. Пвидо уставился на меня:

— Элли… Ты сногсшибательна, — он взял меня под руку и притянул ближе к себе. — Посмотри, Рамон, посмотри на нее, она…

Рамон вспыхнул и сказал:

— Эллис, тебе не следует выглядеть так хорошо…

Гвидо нежно гладил мои волосы, как будто они были хрупкими:

— Взгляни на ее волосы, Рамон… Ты могла бы всегда носить такую прическу. Всегда. (Разве он не знал, что я никогда не выбирала стрижку, если я хотела остаться в группе. Возможно, мужчины этого не знали!) Рамон, потрогай ее волосы.

Рамон протянул руку и робко погладил.

Радость переполняла меня. Мы замолчали. Гвидо и я стояли, уставившись друг на друга и краснея.

Это был «Сон в летнюю ночь».

Я взяла себя в руки, улыбнулась и подошла к двери в раздевалку. Я покинула Шекспира, чтобы попасть на «Все о Еве». Все стоящие в комнате оценивающе уставились на меня. Я сжалась, как будто мне в спину вонзились кинжалы.

Первой заговорила Флоринда.

45
{"b":"184196","o":1}