И теперь в «Гамлет-гамбургер» Карлос опять объявил:

— Дороти хочет полизать «киску» у Муни.

— Извращение! — выпалила я, пытаясь подражать Карлосу, чтобы поддержать разговор, хотя и не считала лесбийский секс перверсией.

Клод ощетинилась. — Это НЕ извращение! — сказала она и смутилась.

— Да, конечно же да, — отреклась я.

Вернувшись к банальностям, мы завершили наш ланч. Позже по телефону Карлос ликовал — я прошла Большое Испытание. Я была озадачена — если Клод действительно была сверхчеловеком, легендарной божественной данью, то почему она была столь ужасно нерасполагающей к себе.

— У нее есть парень? — поинтересовалась я.

— Mierda! Парень! No jodas! Она презирает мужчин!

Клод вручила мне визитку, когда мы расставались. Я прочитала:

«Нури ‘Клод’ Александер —

Искатель

Материального

и Нематериального».

Никаких объяснений не предлагалось.

Вернувшись в Беркли, я получила подтверждение, что встреча с Клод прошла удачно. Она присылала мне письма и миленькие открытки, написанные крупным почерком шестиклассницы, умоляющие о моем возвращении и сообщающие о том, что она не может жить без меня. Я послала ей «Письма молодому поэту» Рильке в переводе Стефана Митчела и кассету Шинед О'Коннор.

Готовясь вернуться в Лос-Анджелес, я выбирала подарки для ведьм и для Карлоса.

Фло и нагваль (я все еще привыкала к этой почтительной форме обращения) получат одинаковые книги — справочники по табуированной лексике на пяти языках. Тайша получит тайные даосские тексты для женщин, подписанные автором перевода Томасом Клири, с инструкцией по использованию циркуляции энергии матки для создания «тела света», которое Карлос называл «двойником». О вкусах Кэрол я не имела представления, поэтому выбрала Рильке.

Для Клод я предприняла дополнительные усилия: с разрешения матери я выбрала часы моей бабушки и отнесла их в ремонт. Увы, ко дню моего отъезда забрать их из ремонта не удалось. Я написала на ее открытке, что настоящий подарок для нее будет готов позже, и приложила записку к консервной банке с филе тунца «Нури» — непонятный испанский импортный продукт, который я ни разу не встречала до этого и никогда не видела потом.

Флоринда выбрала для встречи свой любимый ресторан, «Трампс — ланч для элегантных леди». Я подумала, что только в Лос-Анджелесе есть «ведьмы, которые ходят на ланч». Как будто предвидя это, Флоринда однажды сказала мне: «Все эти люди оттуда обвиняют нас за то, что мы носим „Армани“! Конечно, хоть мы и отрицаем это, но действительно носим». Они должны были заехать за мной, и как только я села в машину, сразу почувствовала висевшую в воздухе напряженность. Меня посадили рядом с Клод, и мы решили переброситься словами.

Она сказала:

— Мне жутко понравился альбом Шинед О'Коннор!

— Тебе понравилось? Я очень рада!

Она стала повторять самую сексуальную строчку О'Коннор — типичную для этого альбома, пропев дурным голосом: «Ты вставил мне так сильно, что кровь брызнула на стену». Потом она захихикала, как провинившаяся школьница. Меня выставляли на обозрение — явная попытка зло посмеяться надо мной. Однако я здесь не для того, чтобы стать «сестрой». Дон Хуан издевался над Карлосом с большей изысканностью. Я попыталась ответить на ее провокацию:

— Тебе нравится так, Клод? Грубый секс? А? Иногда это бывает не так уж плохо.

Она стала свекольно-красной и что-то пробормотала. Я не отступала:

— Ну? Тебе нравится?

Она неистово закивала, явно не в силах выразить это словами. К счастью, мы доехали до места.

Преподобный Скаут излучал ледяное напряжение, напоминая мне возбужденную гончую собаку.

Во время ланча Флоринда завела разговор о сексе, как это она часто любила делать. Я рассказала историю о необычной вечеринке, которую я организовала не так давно. Я дружила с несколькими из «экстремальных» писательниц-феминисток в Бей-Эриа — Сюзи Брайт, нынешним редактором ежегодной антологии «Лучшая американская эротика», Лайзой Палас, которая наделала шуму в литературных кругах своими откровенными мемуарами «Край постели», и Лаурой Миллер, нынешним редактором журнала беллетристики «Салон Мэгэзин».

У Сюзи и Лайзы родилась идея твист-салона[20] для дам. Гостьи — местные поэтессы, романистки и обозревательницы должны были обслуживаться привлекательными обнаженными мужчинами, которые будут делать маникюр, массаж ног, расчесывать волосы и подавать еду hors d'oevres[21], в то время как писательницы будут читать эссе и стихи и потягивать шампанское…

То, что начиналось как шутка, переросло в действие. Мой вклад состоял в предоставлении своего дома, который Лаура называла «байроническим», а также в организации поставок провизии и приглашении флориста. Тем временем девушки поместили объявление в газету «Сан-Франциско уикли»: «Ищем джентльменов для обнажения, элегантного прислуживания в дамском салоне, без секса, без оплаты». Нас засыпали предложениями. Из всей массы соискателей мы выбрали шесть мужчин, включая брокера, агента по недвижимости и серфера.

Эта вечеринка — этакий «язычок за щечкой», игра в плейбойский замок — имело громадный успех.

Литературные дамы в сияющих вечерних туалетах, кружевных корсетах, тиарах и смокингах порхали по холлам, выбирая канапе на серебряных подносах и читая что-то из своих произведений.

Гостьи и джентльмены наслаждались приятной вечеринкой.

Сюзи написала статью о празднике, которая появилась на первой полосе в воскресном приложении «Сан-Франциско кроникл», проиллюстрированная фотографиями класса «R» именитого фотографа (он тоже весело разделся). Статья Сюзи была помещена в ее антологию, что прибавило культовой славы вечеринке, кроме того, статья была помещена на веб-сайте Лайзы, и запросы на сервер полились рекой. Мы, не желая того, популяризовали эту причуду. Хлынули подражания, сначала местные, а за ними последовали вечера по всей стране. Наши официанты настаивали на повторении; мы получили горы писем от местных феминисток и артистов, обратившихся с просьбой пригласить их на следующий салон. По взаимному соглашению мы отклонили проведение другой вечеринки, довольствуясь уже достигнутым абсолютным эффектом.

Мой рассказ с треском провалился. Тайша предприняла невероятное усилие, чтобы спасти беседу, рассказав об одной из своих сталкинг-ролей в качестве агента недвижимости, во время исполнения которой она обнаружила «одну из этих штук» — жужжащий вибратор в туалете. Она захихикала, закрыв лицо руками.

В конце я раздала подарки, которые, как потом оказалось, и спасли вечер. Муни вежливо отметила мою заботу, Тайша сказала, что я выбрала идеальный подарок для каждой из них. Единственная тревожная нота исходила от очень нетерпеливой Клод — она хотела свой подарок НЕМЕДЛЕННО!

Я пообещала, что ей нужно подождать только два дня. Она утешилась рыбным филе «Нури», объявив, что это «великое предзнаменование, потому что мой отец (Карлос) тоже владеет компанией».

Затем меня отвезли домой, я была вполне уверена в том, что все прошло не так плохо.

Через несколько часов мне позвонил разъяренный Карлос, бранивший меня за концентрированность на самой себе, которую я продемонстрировала, «хвалясь секс-вечеринками». Впервые я столкнулась со столь чрезмерной щепетильностью с его стороны, поразившей меня, так как обычно он сквернословил, чтобы шокировать и провоцировать, как дон Хуан. На этот раз Карлос был так зол, что я расплакалась. Он повесил трубку.