Наконец вместе со всеми я зашёл на платформу, очутившись в коридоре-тоннеле, выводящем наружу. Здесь, как и все, откинул капюшон - ветер уже не страшен. Наверное, задумался, поэтому не сразу уловил, что происходит нечто странное. Впрочем, ничего странного: народ постепенно отступил от меня, окружив враждебной пустотой. Когда дошло, насторожился, сделал отстранённую физиономию и замедлил шаги, таким образом оставшись уже не в пустом пространстве, а в самом конце невольной колонны.

Они видят перед собой восемнадцатилетнего преступника, убийцу, - напомнил я себе. Им не объяснишь, что внутри привычного глазу тела некто иной… Долго уговаривал себя… Пока не сообразил заняться делом - на ходу попытался расстегнуться. Даже "пришлось" остановиться, закопавшись в особо упрямой застёжке. Отчего колонна полностью оставила меня в коридоре.

С некоторым облегчением вздохнув, расслабил приподнятые в напряжении плечи и заторопился прятаться в своей конуре.

- Тихо, Носатый идёт…

Хихиканье, перешёптывание, еле слышные из моего убежища, предупредили на подходе, что меня дожидаются. Я аж заледенел от страха: а если родители или кто из взрослых заметит? Детям попадёт, а виноват буду я.

Оглядевшись, я нырнул в конуру. Шелестящий шепоток и радостный смех пятерых пришельцев немного приглушил тревогу.

- Тебе свет сделали, - сообщил темноволосый Алекс. - Только пока не включай, ладно? А то наши увидят.

Чёрт, учу детей лгать родителям. Зато помогли снять комбинезон, а то я здорово застрял с одной, той самой застёжкой. Пообещали заглянуть вечером потихоньку от своих, после чего высунулись в коридор и быстрыми перебежками помчались по камерам, радостные от нового приключения. Если вспомнить, что им пока не разрешают выходить, а здесь для детей настоящая тюрьма, то общение со мной - для них яркое приключение.

Выждав и не услышав гневных криков взрослых, я вздохнул посвободнее и стащил с себя рабочий комбинезон. Так, дети сказали, у меня теперь есть свет. Похлопал по стенам, и ладонь почти сразу наткнулась на маленькую панель на стене возле входа. Наткнулась - и зажёгся свет. Я ещё раз тронул панель - и свет погас. Не хочу видеть свою конуру. В темноте она гораздо уютней. И хватает света из коридора.

Шаги… Два человека идут не в ритм. Если звук шагов так отчётлив - это значит, что идут ко мне. В этом углу больше никого нет, а дверь от душевой дальше от меня. Шагов туда не услышал бы. На всякий случай я попятился к самой дальней стене - в самое тёмное место, надеясь, что посетители не знают об освещении.

Светлый проём моей конуры, зарешеченный дверью, потемнел. Сначала появилась тень поменьше, затем рядом встала повыше. Тень поменьше отступила, высокий тип открыл мою дверь и поднялся на порог.

- Может, его нет? - предположил из коридора девичий голос.

- Арни сказал, ему свет провели… Где-то здесь…

Конура осветилась. За секунды до того я успел зажмуриться, так что переход от сумрака к свету прошёл для глаз безболезненно.

В помещении стоял высокий широкоплечий парень, которого я уже успел мельком запомнить в толпе - внешность не слишком ординарная: насупленные тёмные брови, из-под которых пронзительно поблёскивают тёмные же глаза, коротковатый толстый нос, брезгливый изгиб большого рта - всё это в обрамлении лохматых тёмных волос. И да, широкоплечий - тенниска на груди натянута до морщин.

- Он здесь. Заходи.

Они тут, в этом мире, вообще не знают законов дома? Ни здрасьте, ни до свидания, ни можно ли войти, ни извините за беспокойство…

Парень чуть прижался к стене - и мимо него шагнула девушка, одетая в сплошь, кажется, джинсу. В руках - мягкая сумка. Красивая. В смысле - девушка. Тоже темноволосая, глазастая, очень похожа на ту американскую актрису, которая играет в боевиках и от пухлого рта которой сходят с ума мои девочки-старшеклассницы, с помощью помады превращая свои в нечто жуткое. Только эта смотрит не загадочно и зовуще, а решительно и зло.

- Ты сказал Арни, что тебе нужна мазь.

- Здравствуйте.

Уставились на меня оба. Как на чудовище.

- Что… Что ты сказал?

- Ничего особенного. Поздоровался. Я всегда стараюсь быть вежливым с незнакомыми. И проявлять законы гостеприимства. Итак, здравствуйте. Чем могу быть полезен вам, леди?

- Я Полли. Нечего мне голову морочить, - заявила девушка. - Показывай свой синяк. Я посмотрю, в каком лекарстве ты нуждаешься.

Я вскипел, но с трудом удержался от резкой фразы, мгновенно выскочившей было на язык. Так же с трудом взял себя в руки. Кем бы ни был Брис, так нельзя.

- Очень жаль. Жаль, что вы не леди, а всего лишь Полли. И мне очень жаль, что Арни неправильно передал вам информацию. Я сказал, что от синяка уже ничего не осталось и что боли тоже нет. Так что Бога ради простите за беспокойство. Извините, что вам пришлось так побеспокоиться из-за меня.

- Вестар! - возмущённо позвала девушка.

Вперёд выступил парень.

- Ты что - шутить вздумал? Тебе сказано: показывай синяк и не задерживай нас.

- Из-за всякого будем тысячи раз приходить! - добавила Полли из-за его спины.

- Да я сдохну лучше, чем вас в следующий раз звать! - сорвалось-таки с языка. Я опомнился, глядя на злые, разгневанные лица. И уже спокойней, хоть и язвительно добавил: - Идите-идите, детки. Зачем терять время зря на такую мразь, как я, когда можно использовать его с пользой, воркуя друг с дружкой.

Вестар набычился и пошёл на меня. Шесть шагов.

- Ты уверен? - хладнокровно спросил я. - Я всё-таки профессиональный киллер, и, что у меня в заначке из предметов убийства, - не всякий знает.

К его чести, он не смутился при угрозе, а может, ему повезло, что испугалась девушка: она сразу ухватилась за пояс его штанов, затормозив его решительный шаг.

- Зачем ты сказал Арни?! - завопила она и нырнула вперед, встав перед своим парнем. - Если у тебя ничего не болит, зачем?!

- Я думал, что врачи не делят больных на плохих и хороших, когда к ним обращаются за помощью, - угрюмо отозвался я. - Я думал, люди, перед тем как зайти к незнакомому человеку, стучатся или спрашивают разрешения войти…

- С человеком - да! - рявкнул Вестар. - С человеком обращаются по-человечески! Но кто такой ты, чтобы с тобой общались как с человеком?!

- Что ж… Вы сами сказали это. Так что вопрос закрыт. До свидания.

- Ах ты!..

- Что здесь происходит?

Они только не подпрыгнули от жёсткого голоса позади них. Шериф.

Я взрослее - и быстрей сориентировался.

- Арни, прошу прощения за беспокойство. Мне жаль, что вам пришлось хлопотать перед дамой за меня, но боль прошла, и лекарства не нужны. Что я и пытаюсь донести до молодых людей.

- Все вышли. Я не вижу ваших лиц, но хочу разобраться в ситуации. - Голос Шерифа стал тягучим и даже ленивым. Хм… Настоящий Техас.

Молодые люди попятились и оказались в коридоре. Я присел на порог конуры.

- Ну?

Полли, поглядывая на меня с уничижительным, ярко написанным на её выразительном личике презрением, принялась с возмущением рассказывать, что, по её мнению, произошло. Вестар поддакивал. Когда Полли выдохлась с возмущением, Арни поглядел на меня.

- Брис?

- Ещё раз приношу извинения за напрасную тревогу и беспокойство, - упрямо повторил я. Обида была слишком сильной, даже если учесть, что они обидели именно меня, не зная, кто я. Обида за себя и за Бриса.

Шериф попеременно посмотрел на нас - на всех троих, вздохнул и велел:

- Брис, зайди к себе. Полли - следом.

- Но…

- Быстро!

Третьим зашёл он сам. Вестар было сунулся в мою конуру, но, кажется, Шериф показал ему свой костлявый, но впечатляюще выглядящий кулак, и тот ретировался.

- И что? - вызывающе спросила Полли.

- Брис, покажи синяк.

Помешкав, я неохотно поднял край рубахи. В просьбе Арни не было "волшебного" слова, но он сказал спокойно, а задерживать его мне очень не хотелось - знал, что сейчас на его плечи взвалено очень многое.