Так формировалась "японская модель" — модель внешнего подчинения с подобострастными политическими поклонами в адрес США при одновременном тотальном саботировании рекомендаций Вашингтона, особенно в тех случаях, когда они затрагивали наиболее важные элементы — эмиссионные пружины и имущественные вопросы. Конечно же, США вскоре это заметили, но ко второй половине 50-х годов уже мало что могли сделать с укрепившейся японской политической и финансово-экономической системой в обстановке противостояния соцлагерю во главе с СССР. Лучше плохой союзник, чем хороший враг.
Второй этап становления японского подхода обрамляется началом либерализации валютно-финансового контроля Японии и отмиранием Бреттон-Вудской системы. Это период от конца 50-х и до середины 70-х гг. Первое решение было согласованно принято внутри японского истеблишмента (госбюрократия и крупный капитал). О втором позаботились США, которые перемещали центр своей экономической деятельности на эмиссионный выброс долларов и вывоз их за пределы своей территории. Набрав обороты экономического роста и аккумулируя все большие запасы иностранной валюты, Токио стал активнее выступать на международных торгово-финансовых рынках. К 1955 году Япония стала членом Генеральной ассоциации тарифов и торговли (ГАТТ), присоединилась к ряду других международных экономических организаций, а в 1959 году была введена ограниченная обратимость йены в пределах сумм, внесенных в Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Наконец, в июле 1960 года правительство позволило иностранным резидентам проводить конвертацию вплоть до биржевых операций. Только в 1964 году был отменен валютный бюджет, и Япония присоединилась к восьмой статье Устава МВФ, что означало введение более полной обратимости йены, хотя вплоть до 1973 года такие ограничения продолжали действовать. В то же время приостановка США в 1960 году конвертации доллара в золото по номиналу и ее окончательная отмена в 1973 году создали совершенно новый простор для реализации японской финансовой мощи.
Формальное присоединение Японии к международным соглашениям не отменило внутренних ограничений — таких, как согласование с правительством прямых иностранных инвестиций, крупных переводов денег за границу, крупных закупок собственности и т. д. Более того, стратегические решения принимались не спонтанно отдельныи крупнейшими корпорациями, а в соответствии с общей целесообразностью повышения эффективности японского материального производства. Такая ситуация сохранялась невзирая на то, что США с конца 60-х гг. давили на Японию в плане "утяжеления йены" и добивались исполнения этих требований, что тем не менее не снижало конкурентоспособности Японии и многомиллиардного дефицита в американо-японской торговле на протяжении всех 70-х годов.
Истеблишмент Японии жестко удерживал оборонительные рубежи во внутренней экономике, но успехи внешнеторговой экспансии явно вскружили голову Токио. Финансовые накопления японских компаний и частных лиц достигли к началу 80-х гг. астрономических объемов. Соответственно, перед элитами Японии впервые встал вопрос об их использовании: либо для следующего рывка во внутреннем развитии, либо вовне. И этот вопрос был решен не в пользу внутреннего стимулирования новых отраслей, а в пользу выхода на мировые финансовые рынки и приобретения иностранной собственности, прежде всего на рынке США.
Именно к этому и подталкивали США Японию, поскольку прекрасно осознавали свое преимущество в финансовых манипуляциях. Либерализация созрела в качестве "внешнего броска" японского капитала. А в этом и заключалась "западня", куда политико-финансовая верхушка США усиленно заталкивала своих японских "партнеров" как путем стимулирования мифов о привлекательности американского фондового рынка, так и посредством преувеличения реальной "мощи" самих японских финансово-промышленных структур.
Фактически с начала 80-х годов начинается третий этап развития японской йены с переходом ее на статус международной валюты. Данный период оказывается наиболее трудным и испещренным кризисными явлениями, которые в серьезной мере остановили мощное технологическое продвижение Японии к неформальному лидерству в развитом промышленном мире. Токио под давлением США принял ряд стратегических решений в либерализационном ключе, итог которых оказался плачевным. Именно в 80-х годах, во время президентства Рейгана, при относительном "утяжелении" доллара, были сняты все препятствия для операций японского капитала на иностранных фондовых рынках и с зарубежной недвижимостью.
Принятый в 1980 году закон о валютных сделках отменил контроль за валютными операциями японских фирм и банков. Затем были сняты ограничения на выпуск корпоративных бумаг и расширен доступ иностранных компаний на японский рынок. Отказ государства от регулирующих функций привел к тому, что японские банки и финансовые структуры стали ориентироваться на краткосрочную прибыль в спекулятивных операциях, что и обусловило неудержимый рост индекса Nikkey вплоть до 39 000 единиц и выше. Привлечение средств на рынок ценных бумаг шло скачкообразно: от 29 трлн. йен в первой половине 80-х гг. до 70 трлн. йен в 1989 году. В этой накачке активнейшая роль принадлежала и американским грандам спекулятивного капитала.
Между тем экспорт японского капитала достиг в этот период небывалых масштабов. К 1990 году японцы вполне легально вывезли из страны капитал на общую сумму 311 млрд. долл., причем на долю США пришлось 136 млрд. долл., из которых львиная часть ушла на закупку облигаций и других ценных бумаг.
Выход совокупной цены корпоративных обязательств, недвижимости и земли на нереально высокий уровень не мог быть длительным даже при 5–6 % ежегодного прироста в материальном секторе экономики. По расчетам российского исследователя И.Лебедевой, если в начале 80-х годов на развитие материального сектора уходило порядка 60 % привлеченных средств, то во второй половине — лишь 16 %. Отсюда и "прокол" мыльного пузыря в 1990 году.
Между тем реальной "иголкой" послужила целевая деятельность крупнейших американских спекулянтов. Именно они начали "сброс" акций на токийской бирже 2 апреля 1990 года. Один из них свидетельствовал одному из авторов этой статьи, что удар наносился сначала в Японии, а затем ускорялся понижением индексов в США, а также цен на американскую недвижимость. В совокупности это позволило безболезненно изъять десятки миллиардов долларов, принадлежавших японским крупнейшим структурам, одновременно сбрасывая излишнее давление на доллар.
В рамках американской по происхождению мировой финансовой и экономической политики Япония просто обязана была превратиться в экспортера капитала, ибо политика "открытости", навязанная США десяткам стран как раз и состоит в том, чтобы впускать реальный чужой капитал в свою экономику и вкладывать свой дутый доллар в чужую экономику. С другой стороны, политика США в отношении Японии в период 80-х-90-х годов — далеко не то же самое, что их политика в отношение России десятилетием позже.
Конечно, США побуждали Японию проводить политику снижения темпов роста. Но при этом они подрывали и собственную экономику. А если с американской точки зрения динамизация экономики Японии становилась необходимой для динамизации мировой экономической конъюнктуры, то США, как известно, начинали требовать от Японии обратных шагов. И такое происходило неоднократно. Но все же результатом влияния США на экономическую политику Японии, начиная по крайней мере с 1980 года, является существенная степень снижения ее эффективности.
Еще в 1982 году передача Японией финансовых ресурсов внешнему миру имела ограниченный характер. Ее скачкообразный рост пришелся на 1983–1985 гг., и в целом за 1982–1992 гг. она составила 518 млрд. долл. Чистый экспорт капитала (который отчасти обеспечивался реэкспортом притекавших дивидендов и процентных платежей) составил за эти же годы 650 млрд. долл. При этом ресурсы передавались Японией в основном Соединенным Штатам.
