Самым предпочтительным рецептом, на первый взгляд, выглядит управляемая "мягкая" девальвация доллара, так как она одновременно снизит размер внутреннего потребления (за счет сокращения импорта) и улучшит конкурентные позиции американских компаний. Данная мера может помочь сохранить привлекательность фондового рынка США. Однако существует опасность падения стоимости вложенных на этот рынок иностранных средств при пересчете из доллара в другие валюты. Кроме того, слабый доллар может спровоцировать усиление инфляции в США. Тогда получается, что даже девальвация не только не исключает, но и предполагает повышение ставок. Повышение ставок станет необходимым и для совершения длительного стимулирования экономики посредством резкого увеличение бюджетных, главным образом оборонных расходов. Похоже, для США весьма вероятен переход к модели 70-х- 80-х годов, то есть переход из эпохи внешнеторговых дефицитов в эпоху бюджетных дефицитов и роста госдолга.

Но девальвация доллара плюс инфляция плюс высокие ставки также окажут угнетающее воздействие на мировую экономику. Получается, что сохранить текущую ситуацию нельзя, но ничего хорошего не сулит и ее изменение. По-видимому, глобальный кризис неминуем и в том, и в другом случае — вопрос только о сроках. 13. СОЗИДАНИЕ ЧЕРЕЗ КРИЗИС Финансовые власти США пытаются управлять кризисом. На то, что в США всерьез рассматривают вопрос о "мягкой" девальвации доллара, указывает участие ФРС в совместных интервенциях центробанков развитых стран в поддержку евро 22 сентября 1999 года. Другим антикризисным инструментом стало решение ФРС о понижении учетных ставок сразу — в январе 2001 года они были снижены дважды, а общее снижение к апрелю 2001 года составило 1,5 процентного пункта. Помимо стимулирования экономики эта мера направлена на смягчение финансового положения заемщиков (компаний и населения) и недопущения банкротства кредиторов. О том же говорит и лоббирование финансовыми властями принятия поправок к законодательству о деривативах. Наконец, пока ФРС совместно другими центробанками продолжают контролировать ситуацию на рынке золота.

Многие меры напоминают сброс пара через предохранительный клапан из готового взорваться котла. Они направлены на решение задач восстановления и сохранения финансовой стабильности в кратко- и среднесрочной перспективе. Возможно, что этими и другими мерами финансовый кризис и в этот раз удастся локализовать и не допустить его разрастания до действительно катастрофических масштабов.

Однако обращает на себя внимание то, что в результате принимаемых мер одни рыночные перекосы смягчаются, а другие остаются и даже усиливаются. Таким образом, в долгосрочном плане все предпосылки структурного глобального кризиса сохраняются, а некоторые из них лишь углубляются.

По-видимому, основные события грядущего структурного финансового кризиса развернутся в перспективе 10- 15-лет. Философский смысл таких масштабных событий связан с тезисом "развития через кризис". В результате этого кризиса, очевидно, произойдет утрата долларом статуса основной мировой резервной валюты и появятся очертания новой конструкции системы мировых финансов. Но для того, чтобы будущий кризис имел очищающее и созидательное значение, к этому времени должна проявиться готовность других геоэкономических игроков к взятию на себя бремени мирового лидерства.

В результате предпринятого анализа можно сделать следующие выводы.

Первое. На основных финансовых рынках и в особенности на рынках ценных бумаг США, возникли дисбалансы и перекосы таких масштабов, что они создают предпосылки для развития широкомасштабного кризиса всей системы мировых финансов.

Второе. Толчком к такому кризису может послужить начавшийся весной 2000 года крах беспрецедентно перегретого фондового рынка США. В случае высоковероятного продолжения краха и перехода его в стадию глубокого и затяжного "медвежьего" рынка, который также затронет фондовые рынки других стран, потери фиктивного капитала в глобальных масштабах будут исчисляться десятками миллиардов долларов.

Третье. Испарение фиктивного капитала в таких масштабах угрожает реальному сектору экономики, где высоковероятно развитие кредитно-долгового кризиса, глубокой рецессии и даже депрессии, которая может оказаться сопоставимой с Великой депрессией 1930-х гг.

Четвертое. Риск еще больших потрясений может исходить от рынков производных финансовых инструментов. Очень серьезную опасность представляют, в частности, деривативы, связанные с рынком золота.

Пятое. Сложности борьбы с грядущим кризисом превосходят все те сложности, с которыми финансовые власти развитых стран и прежде всего США сталкивались за последнее десятилетие. Возможно, что они окажутся наиболее серьезными с конца 60-х-середины 70-х годов или даже с 1930-х гг. При этом шансы урегулирования кризиса в настоящий момент сохраняются.

Шестое. Однако большинство предпринимаемых усилий не устраняют основных структурных перекосов, возникших в системе мировых финансовых рынков. Некоторые дисбалансы будут, напротив, углубляться. Вероятно главные события структурного финансового кризиса, результатом которого станет обновление и перестройка системы мировых финансов, развернутся через 10–15 лет, когда среди альтернативных геоэкономических субъектов созреют потенциальные преемники США, готовые принять на себя роль нового мирового лидера.

Прецедент валютного единения Европы, как ни парадоксально, старее, чем сам термин Европа в его сегодняшней геополитической трактовке. В античное время такое столь естественное сейчас понятие, как "Европа", было бессмысленно. Вместо этого существовал единый этно-социальный регион — Римский мир, объединявший средиземноморские прибрежные государства Африки, Ближнего Востока и Европы. При Цезаре западная часть этого обширного региона (в отличие от восточной) практически становится зоной хождения единой валюты — римского денария. Именно при Цезаре начинается регулярная чеканка золотых монет. Хождение единой монеты усиливает власть Рима над провинциями. Интегрирующая сила денег используется им для воплощения имперских амбиций.

Значительно позже деньги как интеграционный фактор применяются уже в рамках так называемых монетных конвенций и союзов — соглашений между государствами о стандартизации веса и пробы монет и их взаимном приеме. Подобные соглашения имели место еще в средневековье, а в XVII–XVIII веках они стали почти всеевропейской практикой: конвенции германских государств заключаются в 1753, 1836–1838 годах, Австро-германский монетный союз — в 1857 году. Скандинавский монетный союз функционирует с 1872 по 1924 год. В 1865 году по инициативе Франции создается Латинский монетный союз, объединяющий ее с Бельгией, Италией, Швейцарией, Болгарией и (с 1868 года) — с Грецией. Латинский союз преследовал цель унификации чеканки золотых и серебряных монет и поддержания устойчивого денежного обращения на базе биметаллизма. После Первой мировой войны с прекращением чеканки серебряных монет и переходом к бумажным деньгам союз теряет значение и в конце 1926 года распадается.

Однако артикулированная идея экономического объединения Европы начала захватывать умы с середины XIX века. Так в 1849 году в Париже на Евроконгрессе пацифистов В.Гюго оглашает идею создания Соединенных Штатов Европы, которую в 30-х годах выдвигал итальянский революционер, основатель организации "Молодая Европа" Д.Мадзини. В начале XX века разворачиваются новые процессы интеграции, накануне и в ходе Первой мировой войны приобретают политическое влияние мысли и идеи идеологического и политического строительства Единой Европы на основе тех или иных социо-политических доктрин. В этом контексте большевиками предпринимались усилия создать Соединенные Штаты Европы на основе марксистско-ленинской модели общества.