В результате обвала (резкого или постепенного) фондового рынка он потеряет, по разным прогнозам, от 7 до 15 трлн. долл. (напомним, что апрельское падение рынка NASDAQ уничтожило активы на сумму порядка 2 трлн. долл.). При этом он полностью утратит свою роль аккумулятора "горячих" денег, которые усилят инфляционные процессы в США, что, очевидно, приведет к возврату в США тех долларов, которые накопились за их пределами в послевоенные десятилетия. Произойдет массовое банкротство финансовых институтов, значительную часть активов которых составляют ценные бумаги (не только акции) — инвестиционных фондов, страховых компаний, венчурных и пенсионных фондов. Те средства, которые инвесторы (прежде всего иностранные) смогут вывести из наиболее пострадавших секторов экономики (размером в триллионы долларов) в условиях быстрого падения доллара будут вкладываться в любые доступные долгосрочные активы. Это вызовет резкий рост стоимости золота, других драгоценных металлов и изделий из них, недвижимости и других "вечных" ценностей. Резко вырастет спрос на фьючерсные контракты, что еще сильнее подорвет мировую промышленность. У большинства банков акции и другие ценные бумаги не составляют существенной части активов, но именно они используются для управления ликвидностью. Кроме того, значительное количество ссудной задолженности гарантировано пакетами ценных бумаг, принадлежащих заемщикам. Дополнительным фактором, усиливающим эти негативные эффекты, станут многочисленные злоупотребления руководящих банковских работников средствами вкладчиков, по аналогии с 1929 годом в США и августом 1998 года в России. При этом ФРС США, скорее всего, станет поддерживать ликвидность исключительно мелких и средних национальных банков, в которых сосредоточена большая часть сбережений простых американцев, что подорвет устойчивость мировой финансовой системы. Банкротства одних и серьезные трудности других финансовых институтов резко понизят жизненный уровень граждан США, резко уменьшится их текущее потребление в связи с необходимостью восстанавливать утраченные долгосрочные накопления. Существенно уменьшатся поступления в бюджет США, который больше чем наполовину пополняется платежами физических лиц. Это вызовет уменьшение федеральных социальных расходов, что еще сильнее ударит по благосостоянию американских граждан. Уменьшение потребления будет все сильнее подрывать промышленность. Спираль американской экономики, стабильно раскручивающаяся на протяжении более 25 лет, начнет стремительно сжиматься. По самым предварительным оценкам авторов, можно ожидать, что среднее потребление в мире упадет в 1,5–3 раза, что потребует существенной структурной перестройки мировой промышленности и международного разделения труда и приведет к многолетней стагнации мировой экономики. Сформировавшиеся за последнее время международные корпорации не смогут нормально функционировать, поскольку их органы управления будут не в состоянии адекватно отражать быстро меняющуюся кризисную конъюнктуру. Как следствие, они начнут разваливаться и закрывать производства, что вызовет серьезный протест национальных властей, не заинтересованных в увеличении безработных в условиях резкого сокращения доходных статей бюджетов и свертывания социальных программ. В этой ситуации неминуем развал системы ВТО и воссоздание традиционных механизмов защиты национальных рынков. Этот процесс будет стимулироваться также тем обстоятельством, что доллар США быстро утратит свою функцию международной валюты, а евро не успеет быстро занять его нишу. Как следствие, в мире восстановится мультивалютность, вытесненная монополией доллара в конце 30-х годов. Для поддержки национальной промышленности, страдающей от нехватки кредитов в условия острого кризиса мировых финансовых институтов, многие страны мира перейдут к бюджетному кредитованию отечественных предприятий. Это будет подстегивать инфляцию, но зато увеличит конкурентоспособность национальных предприятий на мировых рынках. По нашему мнению, именно взаимодействие механизмов защиты национальных рынков и будет определять развитие мировой экономики в первые послекризисные годы. Очень серьезные изменения внесет кризис в расстановку сил на мировой экономической арене. Серьезное ослабление американской экономики (усиленное мощными социальными волнениями) приведет к тому, что резко ослабеют регионы, существенную часть своих доходов получающие от продаж в США. В первую очередь это Япония, Китай и Юго-Восточная Азия. Серьезная стагнация ожидает и Европу, которая при этом за счет экспансии евро обеспечит себе мощный инвестиционный потенциал. Частично он будет направлен в Латинскую Америку, в которой начнется подъем за счет заполнения ниши Юго-Восточной Азии по поставкам товаров массового потребления на североамериканские рынки. Частично европейские инвестиции пойдут в Китай и Индию (возможно, через Россию). Отметим, что после разрушения системы ВТО и восстановления протекционистских механизмов, ситуация в мировой экономике будет очень напоминать картину начала тридцатых годов. Незначительное количество очень крупных международных концернов-монополистов, мультивалютность, большое количество безработных, рост социальной напряженности, инфляция и застой — все эти явления будут определять картину мировой экономики в первое десятилетие нового века.

Послекризисная ситуация в России будет разительно отличаться от общемировой. Существенно упадут экспортные продажи сырья, но уменьшатся (в реальном выражении) цены на часть импортных товаров. Вырастет курс рубля относительно доллара, но вырастет и уровень жизни населения. Экспорт газа и нефти, скорее всего, уменьшится незначительно — в силу специфичности сделок с этими энергоносителями. Опасения вызывает только рост цен на продовольственные фьючерсные контракты, что может серьезно сказаться на российской ситуации в условиях полного отсутствия государственной продовольственной политики. Впрочем, проблемы, связанные с крушением мировых фондовых рынков, для России представляются достаточно абстрактными. Главное отличие российской ситуации в другом. Как уже отмечалось выше, свободный капитал общим объемом не менее нескольких триллионов долларов будет лихорадочно искать, куда можно быстро вложиться с целью своего сохранения. При этом потенциальные инвесторы будут готовы идти на очень существенные, но фиксированные потери — поскольку "живые" деньги будут очень быстро обесцениваться, а найти активы, стоимость которых сравнима с триллионами долларов, не так-то просто. Авторам удалось найти только одну такую ценность — недра Российской Федерации. При этом в условиях резкого падения спроса на ресурсы никого не будет интересовать непосредственная разработка месторождений. Речь идет о покупке долгосрочных прав (30–50 лет) на будущее их освоение. Грамотная подготовка к подобной ситуации, включающая в себя, в частности, разработку законодательства о концессиях, подготовку программы государственных инвестиций, в рамках которых возможно использование получаемых, но быстро обесценивающихся финансовых ресурсов, защиту прав концессионеров от произвола местных и федеральных властей (а также происков конкурентов), позволила бы России во многом компенсировать экономические проблемы последних 15–20 лет. Более того. Упомянутые выше проблемы западной промышленности будут существенно усилены спецификой социального законодательства. В быстро меняющихся кризисных условиях предприятиям понадобится очень высокая гибкость в работе с персоналом (возможность быстрого увольнения или, наоборот, найма большого количества работников, резкое сокращение заработной платы и т. д.). В текущих условиях в развитых западных странах это практически невозможно, поскольку потребует затрат на порядок больше, чем можно сэкономить. В результате многие крупные промышленные концерны начнут прямые инвестиции в ряд стран с более мягким трудовым законодательством, имеющих в то же время достаточно квалифицированное и образованное население. Этим условиям удовлетворяют ряд стран Латинской Америки и Россия, но не Индия и Китай. Для увеличения этих инвестиционных потоков необходимо развивать механизмы, обеспечивающие защиту фондового рынка, поскольку инвестор значительно более спокойно идет в страну в том случае, если видит возможность быстро вернуть существенную часть своих затрат за счет продажи принадлежащих ему акций.