Описанные выше механизмы, конечно, далеко не исчерпывают даже экономические аспекты ситуации. Что касается иных сторон вопроса, (например, вероятность локальных военных конфликтов), то они вообще не рассматривались. Поскольку описанный выше сценарий, по мнению авторов, имеет серьезные шансы реализоваться, то необходимо начать подготовку, вкратце описанную в предыдущем пункте, уже сейчас, поскольку результаты могут превзойти все самые оптимистичные ожидания. Желательно также начать более подробную проработку сценариев кризиса в отдельных отраслях. К сожалению, возможный позитивный сценарий для России осложнен целым рядом причин. Первая и главная — иностранным инвесторам необходимы гарантии установления и сохранения некоторых правил игры. Разработка таких правил в рамках внутренней российской ситуации невозможна. Слишком отличается наша ситуация от общемировой, слишком мало мы себе представляем реальные проблемы потенциальных инвесторов. Поэтому для разработки таких правил необходим крупный зарубежный партнер, который не только мог бы выступить соавтором соответствующих юридических и организационных процедур со стороны потенциальных инвесторов, но и выступил бы для них проводником и защитником. Исходя из масштабов назревающих процессов, с учетом необходимости защиты от произвола конкретных лиц, стремящихся любой ценой сохранить свои капиталы, таким партнером может стать только государство. По мнению авторов настоящей статьи, исторические традиции развития российского бизнеса, отношения с Россией в последние десятилетия, объем финансовых вложений указывают, что таким партнером способна и должна стать Германия. Необходимо также развивать сеть российских посреднических фирм, которые могли бы обеспечивать иностранным инвесторам комфортные условия деятельности. Что касается дальнейшего соблюдения установленных правил, то надо учесть, что потенциальных инвесторов не устроит, чтобы гарантами сохранения их денег выступали частные лица с сомнительной репутацией, как бы те ни были близки к власти. Сама государственная власть сможет удовлетворить инвесторов только в том случае, если ее представители будут работать в соответствии с законами, а не по указке своих неофициальных покровителей. Иными словами, начиная с осени 2000 года на российскую власть будет оказываться мощнейшее международное давление, требующее проведения антикоррупционной кампании. Можно указать и на другие принципиальные аспекты, возникающие при изучении сложившейся в мире ситуации, однако их подробный анализ рационально проводить уже в условиях начала описанной выше работы.

Информационная революция далеко не сводится к техническим изобретениям вроде персонального компьютера, всемирного телевидения или даже Интернета. Эти поражающие воображение, но чисто технические изменения не означают еще сами по себе значимого изменения характера общественных отношений подобно тому, как не означали их изобретение и повсеместное распространение радио, телевидения или стиральных машин.

Главное изменение, которое и позволяет всерьез называть распространение современных информационных технологий революцией, заключается в том, что они впервые в истории человечества сделали наиболее выгодным видом коммерческой деятельности преобразование не мертвой материи, а живого человеческого сознания: как индивидуального, так и общественного.

Если раньше человечество извлекало прибыль из преобразования окружающей среды, то теперь оно во все большей степени начинает извлекать ее из своего собственного преобразования. Эта в высшей степени экологичная деятельность, возможно, являющаяся стихийной реакцией ноосферы на чрезмерное антропогенное давление на все ее природные элементы, создает для человечества множество качественно новых проблем, которые еще не осознаны.

Одним из наиболее острых вопросов является сегодня вопрос о границах самопрограммирования, о пределах, в которых технологически возможна и допустима (с точки зрения адекватности реакций и в конечном счете выживания вида) перестройка человеческого сознания. Массовое, многообразное и во многом хаотичное воздействие на него в современных информационно развитых обществах не просто создает сильную психоэмоциональную нагрузку. Главная проблема в том, что для большинства людей в обществе, сознание которых подвергается корректировке (а точнее, самокорректировке), окружающая реальность все в большей степени перестает быть реальной и все больше приобретает виртуальный, сконструированный, искусственный характер.

Последствия такого информационного воздействия (не говоря уже об "информационных войнах") для отдельного сознания напоминают последствия для заливного луга прохода по нему танковой роты (не говоря уже о последствиях для него танкового сражения).

Прежде всего происходит "потеря точки опоры", потеря комплексного и непротиворечивого видения и понимания мира, осознать причины и характер чего индивидуальное сознание в большинстве случаев неспособно в принципе. Коллективно придуманный человечеством и при помощи современных технологий навязанный им себе же мир слишком сложен для отдельных людей, которые все чаще оказываются беспомощными при принятии даже самых простых житейских решений.

Для общества в целом такое снижение самостоятельности и адекватности его членов делает необходимым (хотя и не достаточным для обеспечения эффективности) усиление информационного давления на них для формирования у них если и не адекватного, то хотя бы единого (для сохранения единства общества) и целесообразного (с точки зрения потребностей его развития) взгляда на мир. В результате демократическое и информационное общество по сути взаимодействия со своими гражданами все в большей степени начинает напоминать худшие тоталитарные образцы: в обоих случаях речь идет о навязывании гражданам единой для всех модели восприятия мира, созданной без учета индивидуальных интересов и для реализации лишь общественных задач.

Разница в деталях: тоталитарное общество делает это на доинформационном, индустриальном этапе развития технологий и потому вынуждено прибегать к грубому административному насилию над свободной волей граждан, а в целом ряде случаев — и к террору.

Информационное же общество располагает для решения данной задачи соответствующими ей информационными технологиями, что позволяет насаждать господствующую модель сознания и поведения несравненно более мягкими методами. Более того, такое насаждение по сути своей является уже не насилием, а скорее формой широкомасштабной социально-психологической помощи в отношении масс людей, заблудившихся и потерявших себя в информационных потоках. Однако эта помощь оказывается достаточной лишь в масштабах общества в целом. На уровне отдельных личностей "информационная терапия", как правило, имеет ограниченный эффект именно в силу всеобщности, универсальности своего характера, не позволяющего ей в полной мере учесть существенные особенности каждой отдельной личности.

Благодаря этому люди постоянно чувствуют, что мир устроен не только не так, как должен быть, но и, что намного хуже, не так, как им кажется. Результат — значительный внутренний дискомфорт, проявляющийся в первую очередь в росте разнообразных фобий — беспричинных и не находящих логического обоснования страхов.

В образованных и экономически ориентированных слоях общества одним из наиболее ярких примеров фобий такого рода служит, как представляется, растущий и усердно популяризуемый страх перед мировым финансовым кризисом.

В развитых странах он многократно усиливается еще совсем свежими трагическими воспоминаниями о первом кризисе глобальной экономики 1997–1999 годов и неадекватной реакцией одного из "гуру" "нового капитализма" Дж. Сороса, объявившего о неизбежности мировой катастрофы как раз тогда, когда этот кризис начал затухать.