Никого не удивляет сегодня, что творческий успех оценивается словом "бестселлер", то есть наибольшей продаваемостью книги, диска, картины. Рейтинг ученого или общественного деятеля также оценивается величиной и статусом денежной премии. Та же "Sunday Times" откровенно пишет, что "наивысшим достижением Пола Маккартни за последние годы является номинация на "Грэмми". Моцарт, никогда не номинировавшийся на "Грэмми", уже просто и рядом не сидел. Пожалуй, только Библия еще не рейтингуется по объемам продаж, но лишь в силу того, что ее коммерческий успех признается за Абсолют. Что говорить о доме, в цене которого учитывается не просто местоположение, но и вид из окна, и масса, казалось бы, нематериальных особенностей сугубо индивидуального человеческого жилья. Страна, в которой вы живете, тоже давно обсчитана и измерена. В принципе, любовь к отеческим гробам вполне исчисляема в той системе координат, которая сложилась сегодня в мире. Появились даже более ликвидные и почти неликвидные страны вроде Афганистана или Таджикистана.
Особенно очевидным это всеобщее качество денег стало после фактического признания свойства единого всеобщего эквивалента за американским долларом, который весь мир, несмотря на наличие национальных валют с аналогичным названием, зовет просто долларом. Да разве может быть еще какой-то доллар?
Заметим, 15 лет назад все это было совсем не очевидно, поскольку существовала система, называвшаяся условно "вторым миром", где качество денег было иным, а говорить об абсолютизации доллара было, мягко говоря, неверно.
Безусловно, в сравнении с долларом, пережившим эволюцию от эквивалента товара до всеобщего эквивалента качества, советский рубль был не вполне деньгами, на что справедливо, хотя и несколько тенденциозно, указывали популярные экономисты эпохи ранней перестройки и гласности. Советский рубль продолжал оставаться платежным средством, не претендуя ни на что большее. С ним не производилось никаких операций на фондовой и валютном рынках, спекуляция как таковая была уголовным преступлением. В начале и середине месяца предприятия получали в банке деньги строго под зарплату, туда же стекалась наличность из торговой сети. Безналичные средства также существовали параллельно с товарами и услугами, ни на шаг не отходя от реального массопереноса в народном хозяйстве. И уж конечно, в извечном, сугубо качественном по сути, споре физиков и лириков бухгалтера вообще не участвовали.
Безусловно, кредитно-финансовая сфера в СССР была несколько патриархальна, но рубль был реально обеспечен продукцией реального сектора экономики. Да и был ли возможен в народном хозяйстве какой-либо сектор, кроме реального? Однако существование "второго мира" не было классическим отставанием от "майнстрим" мирового развития. Недоразвитие, а точнее — недопущение переразвития в секторе обращения, недопущение формирования виртуального сектора экономики привело к иному типу развития общества, иному ценностному содержанию жизни этого общества. Кроме ставших уже общим местом "ракет и балета", была создана система, при которой только реальный труд засчитывался за что-то серьезное, а паразитические по сути занятия не только не приветствовались, а уголовно преследовались и практически отсутствовали. В итоге в СССР была отстроена и неплохо работала народнохозяйственная система, реальная стоимость которой западными специалистами оценивалась в 55–60 % американской экономики. Экономика Советского Союза была больше, чем экономика Китая, Японии и Германии. Естественно, долларизация этого огромного массива ценностей должна была стать акцией, сопоставимой с колонизацией Нового Света испанцами XVI века.
Собственно, как было можно оценить в долларах то, на что существовавших на тот момент долларов могло запросто не хватить?
Как оказалось, решение задачи проистекало из реальности рубля — все основные фонды СССР были давно и абсолютно точно исчислены в рублях. Таким образом, необходимо было решить две задачи, а именно: 1) обесценить рубль и 2) оторвать его от системы реальных ценностей.
Именно после выполнения этих первичных задач, по сути, представлявших собой, как будет показано ниже, единое действие, можно было ставить речь о переоценке основных фондов в долларах — единственно устойчивой валюте на территории бывшего СССР, а затем о приобретении за доллары же (или за рубли, перечисленные на доллары) этих основных фондов.
При этом основной целью была, пожалуй, не скупка за бесценок основных национальных богатств "второго мира" и даже не демонтаж "системы социализма", с которой развитые капиталистические страны прекрасно уживались и весьма выгодно взаимодействовали. Речь шла скорее о переносе собственных проблем на территорию стратегического противника. Или, если угодно, о приобретении нового качественного обеспечения мировой валюты, к тому времени слишком оторвавшейся уже от реального сектора.
На финал мировой эмиссионный центр в лице Федеральной резервной системы США получал возможность дополнительной эмиссии под обеспечение ресурсами, высвободившимися от необходимости обеспечивать рубль. И надо сказать, эта эмиссия, видимо, была весьма значительна, поскольку при ВНП 33900 долларов на душу населения в год, США имеют весьма напряженную структура всего ВНП: лишь 2 % — это сельское хозяйство, 18 % — промышленность и 80 % — сфера обслуживания! (World Factbook/2000 г.) При таком объеме непроизводственного сектора вопрос с обеспечением мировой валюты, каковой является доллар, должен стоять необычайно остро. И затяжной кризис в России на время снял эту проблему. Но снял не окончательно, а лишь отложил.
Собственно уже в 1991–1992 гг. в России начала формироваться система отраслевых банков, которые, оперируя исключительно рублевыми ресурсами, начали политику выведения оборотных средств предприятий и отраслей. Начали отстраиваться робкие начатки системы валютных спекуляций. В результате деньги, ранее жестко привязанные к производству и потреблению реальных благ населением, начали жить своей жизнью, а производство практически полностью лишилось денежных ресурсов на обновление основных фондов, что запустило процесс из обесценивания под последующую почти дармовую приватизацию.
В 1992 году был запущен и процесс девальвации рубля, позволявший в том числе, исключительно за счет перевода рублей в доллары, а потом обратно получать банкам на один рубль прибыли к концу финансового года. Таким образом, в стране начали накапливаться денежные средства для последующей приватизации. Естественно, средства эти накапливались в долларах, поскольку постоянно девальвирующийся рубль из платежного средства превратился в инструмент для валютных спекуляций, потеряв всякую привязку к качеству. Впрочем, он сохранял одну очень важную и все еще качественную характеристику — основные фонды предприятий все еще были оценены в рублях, причем доинфляционных.
Благодаря нарастающему разрыву между реальным сектором, по-прежнему исчисляющим свои показатели в рублях и обращением рубля в сфере, не включающей в себя производство, складывались ситуации, подобные описанным в монографии А.К.Ляско "Бартер в России: теория и практика": "В конце 1997 года Межведомственная балансовая комиссия проанализировала финансовую отчетность 210 крупных предприятий промышленности и транспорта, имевших наибольшую задолженность перед бюджетной системой. За период, охватывающий 1996 и 1 полугодие 1997 года, суммарная валовая выручка обследованных предприятий (поступления от реализации, включая косвенные налоги, а также от внереализационных операций) составила 319,3 трлн. неденоминированных рублей, из которых на денежную компоненту пришлось только 27 % (87,4 трлн. рублей). в то же время текущие требования по оплате труда, уплате налогов и отчислений во внебюджетные фонды (не включая накопленную задолженность, пени и штрафы) в совокупности составили 107,6 трлн. рублей. Таким образом, сумма требований работников и бюджета превышала денежный ресурс предприятий даже без учета задолженности перед поставщиками и прочими кредиторами. Другими словами, затраты предприятий находились на таком высоком уровне, что денежная выручка не покрывала даже части их производственных издержек".
