Она удивленно посмотрела на меня.

— Удовольствие? Это была всего лишь прелюдия удовольствия. Если мне не изменяет память, вы покинули вечеринку раньше, чем начались настоящие развлечения.

Я попытался попасть ей в тон и сказал:

— Вам память не изменяет, она у вас просто золотая. Если бы я был агентом страховой компании, я бы посоветовал вам непременно застраховать вашу память.

— Вы просто плут! — кокетливо произнесла она в нос.

— Да, — сказал я. — В тот вечер я бы охотно подождал продолжения удовольствий, но согласитесь: что слишком сладко, быстро приедается.

— Да-да, — вздохнула она. — В этом трагедия нашей жизни.

— Вот-вот, — подтвердил я. — Трагедия нашей жизни.

— И ужасный долг.

— Здесь вы тоже правы — ужасный долг.

— Вы пришли не затем, чтобы посетить Еву в ее собственном раю?

Ее последняя фраза поразила меня. У меня отнялся язык.

Миссис Кентон принесла бутылку и два стакана. Я наполнил стаканы. От предложенной сигареты я отказался, но услужливо поднес ей зажигалку.

— В сущности, я собирался зайти к вашему супругу, — сказал я. — Как я слышал, мэра нет дома?

Она посмотрела на меня странным, наполовину вопросительным, наполовину обиженным взглядом и покачала головой:

— Мэр у шефа полиции. Не стройте, пожалуйста, гримасу, будто вы и в самом деле сожалеете, что его нет дома.

Последнюю фразу я намеренно пропустил мимо ушей. Я задумался. Значит, Кентон участвует в том же совещании, которое помешало мне встретиться с шефом полиции. Когда шеф полиции освободится, освободится и мэр. Следовательно, здесь его ждать бесполезно. Не следует терять времени, тем более я поступлю не лучшим образом, если буду в обществе этой женщины распивать мадеру. Я снова представил себе, как она в тот вечер жеманилась, сидя на проигрывателе, и едва сумел скрыть улыбку. Почему-то я сидел здесь, хотя до этого узнал, что ее супруга нет дома. Разумеется, она с полным основанием ожидала от меня объяснения моего поступка.

Я находился в весьма странном настроении. Все, что я испытал в обувном магазине «Антиблистер», а потом и в «Джайэнт Стор», вывело меня из равновесия, во мне дрожало волнение, оно сливалось с разочарованием от того, что я не смог поговорить с шефом полиции Патриком Свифтом или мэром города Кентоном. Сюда же примешивалось забавное воспоминание о дурацкой позе, в которой демонстрировала себя на проигрывателе первая леди Ивергрина, а также раздражение от прошлой бессонной ночи.

Трижды затянувшись сигаретой, жена мэра смяла окурок в пепельнице и вынула новую сигарету. Мне снова пришлось поднести ей огонек. Она опять внимательно посмотрела на меня, заметила то состояние, в котором я находился, и попыталась как-то объяснить его себе. Она так ничего и не поняла. В ее глазах появился блеск.

Я ответил на ее завлекающий взгляд легкой улыбкой и поклонился.

— К сожалению, мои надежды поговорить с вашим мужем не оправдались. Пожалуйста, позвольте мне откланяться.

— Вы болван! — фыркнула она. — Вы даже не представились мне!

Ее лицо изобразило гнев.

Я попросил прощения и представился.

Теперь я должен был подняться и, уходя, пробормотать еще раз извинение. Но вдруг я заметил, что она вздрогнула. Блеск в ее глазах окончательно погас, с лица исчезло выражение молчаливого сочувствия.

— О! — произнесла она, и по тому как она это сказала, я понял, что мое имя ей известно. Наверное, она слышала его в разговорах о большой стачке полевых рабочих. Кое-кто пугал злым Уиллингом маленьких детей. Она, видимо, приняла меня за авантюриста или развратника, во всяком случае, за того, с кем приятно проводить время. В ее глазах я вдруг немедленно превратился в агента Кастро, опасного человека, врага государства, а она, супруга мэра, сидела с этим типом за одним столом. Во всем доме была одна она и служанка, ни один мужчина не может защитить ее, беспомощную, отданную на милость этому чудовищу. Ее реакция была мне вполне понятна.

— С сегодняшнего утра я работаю на фирму «Шмидт и Хантер Лтд», — быстро сказал я. Это должно было ее успокоить, но мои слова не произвели на нее заметного действия.

Что мне оставалось делать? Я встал и заявил:

— Я надеялся, что мэр скоро вернется, и хотел его подождать. К сожалению, ждать больше не могу. У меня дела. Простите за непрошеный визит.

— Что вы хотели от моего мужа?

Я повернулся вполоборота.

— Поставить его в известность о важном открытии.

— Об открытии?

— Да. Я не подозревал, что…

В душе я проклинал сам себя. Как я мог поступить так опрометчиво и прийти сюда? Эта женщина любопытна и, к тому же, страшная сплетница. Я должен был понять это по ее лицу. Но произошло несчастье.

— Давайте, выкладывайте! — настаивала она. — О каком открытии вы хотели ему доложить?

Я замялся.

— А, в сущности, ничего особенного.

Но уйти мне не удалось. Она не спускала с меня глаз.

— Садитесь, — приказала она. — Рассказывайте мне о ваших открытиях. Меня это очень интересует. Вы считаете, что не можете доверять жене мэра?

Она взглянула на меня. Мое лицо, по-видимому, выражало нерешительность.

— Что вы обнаружили?

Я боялся приступа истерики, пытался несколько минут бормотать что-то невразумительное. Напрасно! Когда я понял, что нет больше сил молчать, выдал часть правды:

— Как вам известно, с некоторых пор в городе начались многочисленные грабежи. По странному, прямо-таки мистическому совпадению все эти преступления оставались до сих пор нераскрытыми. Я не хочу утверждать, что знаю организатора этих дел, но я точно выяснил, куда попадают украденные вещи, по крайней мере, часть из них. Короче говоря, я напал на след.

— След, — повторила она. Ее голос прозвучал глухо, недоверчиво. Я взглянул на нее и увидел, что на ее лице появилось то же выражение, как в тот момент, когда я назвал свое имя. Неужели она боялась? Нет, это был не страх, скорее выражение ужаса, как у захваченного с поличным вора. Она взяла новую сигарету. Ее губы обхватили мундштук. Дым неприятно ударил мне в нос.

— Марихуана, — сказал я.

Она не обратила внимание на мое замечание и спросила, уже спокойнее:

— Это интересно. Куда же ведет след?

Я пожал плечами. Ни в коем случае она не должна это знать. Пока я вертелся на месте, как червяк на крючке, ища возможность освободиться и уйти, она спросила с наигранным безразличием в голосе:

— Следы ведут в Эстервилл, не так ли?

Удар попал в цель. Я был ошеломлен и растерянно заморгал глазами, но смолчал. Это единственное, что я мог сделать.

Откуда она это знала? Мне вспомнился человек в темном костюме с пронизывающим взглядом черных глаз. Неужели он меня узнал? Это было не исключено. Возможно, «Шмидт и Хантер» дала мою фотографию во все руководящие инстанции. Между Эстервиллом и Ивергрином существовала телефонная связь. Я покосился на угловой столик, где стоял белый телефонный аппарат. Она перехватила мой взгляд. На ее губах возникла понимающая улыбка. Как часто я жалел, что нельзя забраться в мир мыслей другого человека! Теперь я снова подумал об этом. Я задумался о человеке в темном костюме. Что, черт возьми, могло заставить его обратиться именно к жене мэра?

Будучи ведущим сотрудником связанного с преступной бандой торгового дома, он, конечно, был очень заинтересован в том, чтобы установить добрососедские отношения с супругой главы города.

Но даже если это так, все равно неясно, зачем он рассказал ей о подробностях нашей встречи в «Джайэнт Стор». Почему именно ей? Или нет? По-видимому, «первой леди» вменялось в обязанность передача ходящих в городе слухов. Для человека в темном костюме получить вовремя информацию значило спасти жизнь.

Вполне допустимо, что он звонил, так как она явно интересовалась мною. Возможно, он выдумал какую-то страшную историю, представил меня преступником и предостерег от встречи со мной. Он, видимо, рассчитывал, что я найду мэра и сообщу ему о своих наблюдениях. Но такое предположение мне показалось невероятным. В подобных случаях, как правило, приходят в полицию, а не к мэру города. Моя гипотеза имела брешь.