Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Начало этой истории, с явлением смуглой леди, названной Розалиной, мы находим в комедии. Она знала Бирона, то есть Шекспира, раньше, возможно, в кругу графа Эссекса или графини Саутгемптон в Лондоне, и так отзывается о нем:

Уму его находит пищу зренье:
На что ни взглянет он, во всем находит
Предлог для шутки тонкой и пристойной,
Которую язык его умеет
Передавать таким изящным слогом,
Что слушать даже старикам приятно,
А молодежь приходит в восхищенье,
Внемля его изысканной беседе.

Между тем Бирон возносит красоту Розалины, хотя король находит ее лицо смолы чернее:

Без Розалины, – или я не я, –
Навеки б тьма вселенную сокрыла.
Все краски, слив сверкание свое,
Украсили собой ее ланиты.
Так совершенна красота ее,
Что в ней одной все совершенства слиты…
Лет пятьдесят из сотни с плеч долой
Отшельник, заглянув ей в очи, сбросит
И, к детству возвращенный красотой,
Не костылей, а помочей попросит.
Как солнце, блеск всему дает она.

В парке, где собственно все и происходит, прогуливаются школьный учитель и священник. Из разговора между ними, без всякой необходимости для действия, прояснивается ситуация, в какой мог находиться Уилл, будучи школьным учителем.

Священник говорит учителю: «Сударь, я благодарю творца, пославшего нам вас. И мои прихожане тоже. Вы отлично печетесь об их сыновьях, да и дочерям их от вас большая польза. Вы – добрый член нашей общины».

Олоферн отвечает: «Если их сыновья сообразительны, я не обделю их познаниями; если их дочери способны, я приспособлю их к делу» и приглашает священника на обед к отцу одного из его питомцев, – «ибо пользуюсь влиянием на родителей вышесказанного дитяти или питомца», – где он собирается оценить стихи, прочитанные священником.

Это бытовой эпизод, всплывший в памяти Уилла из поры, когда он служил сельским школьным учителем. При этом он проявлял и иные таланты.

Армадо обращается к Олоферну: «Дело в том, – однако, любезнейший, я умоляю вас сохранить это в тайне, – что король желает, чтобы я развлек эту очаровательницу-принцессу каким-нибудь усладительным увеселением, зрелищем, спектаклем, пантомимой или фейерверком. А посему, сведав, что священник и вы, дражайший мой, не чужды вышесказанным импровизациям и внезапным излияниям веселости, пожелал я обратиться к вам, дабы просить вас содействовать мне в этом деле».

Олоферн советует вывести перед принцессой «Девять героев», при этом берется сыграть сразу трех героев. В этом школьном учителе Уилл явно обыгрывает свое недавнее, весьма знаменательное для него прошлое, как в Бироне – свое настоящее, с увлечением светской дамой, «с шарами смоляными вместо глаз».

Бирон в пьесе всех увереннее чувствует и говорит как главное лицо, в принципе, Уилл должен был вести себя так во время праздников и представлений, устраивая их сам. К живым картинам с явлением девяти героев древности, что окончательно обнаруживает отсутствие сюжета у комедии, Шекспир добавляет две песни «Весна» и «Зима», которые удивительно не к месту для пьесы и к месту, если в ней обнаруживается автобиографическое содержание, настолько явное для поэта, вплоть до воспоминаний из детства в городке среди лугов и лесов, что всплывает, когда ты влюблен.

Весна

Когда фиалка голубая,
И желтый дрог, и львиный зев,
И маргаритка полевая
Цветут, луга ковром одев,
Тогда насмешливо кукушки
Кричат мужьям с лесной опушки:
Ку-ку!
Ку-ку! Ку-ку! Опасный звук!
Приводит он мужей в испуг… и т. д.

Зима

Когда свисают с крыши льдинки,
И дует Дик-пастух в кулак,
И леденеют сливки в крынке,
И разжигает Том очаг,
И тропы занесло снегами,
Тогда сова кричит ночами:
У-гу!
У-гу! У-угу! Приятный зов,
Коль суп у толстой Джен готов… и т. д.

Это воспоминания детства ожили в тех особенных условиях, в каких оказался Уилл в Тичфилде, с возвращением юности он сам юн, самое время для поэм и сонетов.

2

После увеселений в парке с представлением отдельных эпизодов из комедии «Бесплодные усилия любви» Шекспир и Мэри Фиттон находят, наконец, уединение… Поцелуи и объятия…

– Я уж думал, не увижу вас.

– Я могла приехать лишь тогда, когда вслед за вами все в округе стали ожидать приезда актеров, наконец прошел слух, и все стали съезжаться в Кошэме. Вот я здесь!

– Чудесно!

Молли заинтересованно:

– Уилл, но как я попала в пьесу «Бесплодные усилия любви», сыгранные на свадьбе графа Эссекса?

– Судьба, я думаю, Молли. Мне все кажется, что я давно вас знаю.

Молли вспыхивает:

– Но вы же надо мною посмеялись!

Шекспир качает головой:

– О, нет! Я облик ваш вознес до неба, с сияньем звезд в ночи благоуханной.

– Могу ль поверить вам? Ведь вы насмешник…

– Мне юность возвращает красота, столь яркая и нежная до страсти, с волнением любви и негой вдохновенья…

– Вы влюблены? И это не игра?

– Как взор ваш не игра, а окна счастья.

Молли с огорчением:

– Как окна в доме, где, увы, нет счастья.

Шекспир удивлен:

– Как счастья нет, когда вы воплощенье самой Венеры, женственности дивной?

– Вы первый, кто возносит облик мой. Могу ль поверить я, что это правда?

– Весь мир заставлю я поверить в это!

– .Мне кажется, мы заблудились с вами.

– Мы заблудились? Значит, мы одни.

– Мне страшно! Скоро ночь.

– Еще не скоро. Пусть Фаэтон уронит в море солнце, и ночь придет до времени, ночь счастья.

Молли с упреком:

– Вы завели меня нарочно в глушь?

Шекспир, словно один и с Молли:

– Нет, вы меня вели; я здесь впервые и мало троп заветных исходил, где вы прошли и образ ваш витал, то прячась, то показываясь в свете, как нимфа то в тунике, то без оной…

– Как! Обнаженной вовсе? Это я? Ах, это сон! Но даже и во сне я не должна уединяться с вами.

– С актером?

– Нет, с поэтом и… сатиром, который в леди видит нимфу…

– Да! Прекрасный случай для любовной связи.

– Смеетесь?

– Да.

– Как «да»?

Шекспир весь в переживаниях вообще и минуты:

– Но не над вами. Как я влюблен, и вы ведь влюблены с полуулыбкой губ и глаз сокрытых и с грацией прелестной нимфы юной, и луг влюблен, цветами расцветая, с тропинками влюбленных без конца.

– Куда они ведут?

– В Эдем.

Выходят к охотничьему домику.

3

Мы видим графа Саутгемптона, как он, прохаживаясь по аллее парка, разговаривает с Флорио, и слышим голос из беседки:

Уилл

Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство.
По-женски нежен ты, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.
Твой ясный взор лишен игры лукавой,
Но золотит сияньем всё вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.
Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Ненужной мне приметой наделила,
А женщин осчастливила она.
Пусть будет так. Но вот мое условье:
Люби меня, а их дари любовью.
22
{"b":"177465","o":1}