А когда гномы вновь смогли видеть, оказалось, что вражеский маг исчез. Чудовища стояли в четырехстах метрах от стен Преграды, глядя в сторону чужаков. Они выжидали.

— Заберите Киру, — приказала Года, оглядываясь.

Маг как сквозь землю провалился.

Боендалин подбежал к подземной, забросил ее на плечо и вернулся к матери.

И тут чудовища, закричав, бросились на врагов.

Гномам удалось вовремя добраться до южных ворот крепости. Года, сосредоточившись, вновь принялась проделывать проем в барьере. С большим трудом, но все же ей это удалось, и гномка последней пробралась в крепость. Но даже когда за ней закрылись створы врат, Года не почувствовала себя уверенней. Сила этого мага превосходила все ее ожидания.

Боендалин уложил Киру на носилки.

— Позаботься о ней, мама, — попросил он, смачивая лицо девушки водой.

Собравшиеся вокруг солдаты смотрели на вернувшихся с сочувствием, а некоторые — и с явным неодобрением. У них было свое мнение о том, почему погибло так много их товарищей.

Боендалин вздохнул.

Года проверила пульс подземной.

— Все в порядке, — успокоила она Боендалина, Занду и Бандаала, собравшихся вокруг раненой. — Кроме ожога, на ее теле нет повреждений.

Вражеский маг выжег на лбу Киры какой-то символ, незнакомый Годе. Чего он хотел этим добиться? Унизить ее? И почему он пощадил девушку? Из-за ее отваги и самоотверженности?

— Это моя вина, — с отчаянием в голосе произнес Боендалин. — Нужно было возвращаться сразу после того, как мы уничтожили катапульты. Из-за того что я повел отряд к тем перекладинам, все мои солдаты мертвы. — Он поднял голову. — Это моя вина! — крикнул он воинам, собравшимся на стенах крепости и мрачно смотревшим на него.

— Чепуха. Это война, а на войне люди, гномы, убариу и подземные умирают, — возразила Года. — Каждый из них знал, что это опасное дело. Они вызвались добровольцами и пошли за тобой по собственному желанию.

— Я должен был погибнуть, как и они, — прошептал гном. Слова матери не утешили его. — Только благодаря твоей магии я выжил. Не благодаря собственной силе или навыкам командования. Благодаря магии. Я потерпел поражение. Я никогда не забуду этот день. Никогда в жизни. Имя каждого из павших сегодня будет напоминать мне о том, что я должен стать лучшим военачальником. — Он повернулся, собираясь уйти.

Года опустила руку ему на плечо.

— И все же вылазка принесла успех. Лагерь чудовищ сожжен, катапульты уничтожены. Воины не зря пожертвовали собой.

— Эта жертва была бессмысленна. Если бы не мой опрометчивый приказ, они остались бы живы.

Боендалин ушел в свою комнату.

Занда и Бандаал подошли к матери и со слезами на глазах обняли ее, благодаря за спасение. Она отправила их отдыхать, а сама подошла к подъемнику. Вскоре волшебница уже стояла на вершине башни, обозревая окрестности.

Года не солгала сыну: благодаря вылазке защитники крепости выиграли драгоценное время, а кроме того, это позволило чародейке наконец-то понять, что она никогда не сможет победить вражеского мага без посторонней помощи.

Года окинула взглядом магический купол, под которым клубился дым. Несмотря на столь чудовищные потери, гномка полагала, что их вылазка успешна, пусть и пришлось заплатить за нее кровью.

«Мы должны продержаться до лета, Враккас!» — взмолилась волшебница. Ее рука скользнула в сумку. Там осталось всего четыре осколка бриллианта. Последних…

Воздух был прохладен и свеж, но в небесах ярко сияло солнце, согревая путешественников золотистыми лучами. Над головами гномов зеленела листва, пахло весной, пробуждением природы и первыми цветами.

Отряд ехал медленно, чтобы не обогнать Эфатона и не оказаться в Синих горах раньше альвов. Во главе процессии двигались Тунгдил и Боиндил, за ними следовали несколько жадаров с Барскалином, люди, Слин и Балиндар, а замыкающими были остальные Незримые.

— Наши послания уже наверняка до всех дошли. — Бешеный жмурился на солнце. — Интересно, что думает об этом Года? Нам все-таки удалось добиться небывалых успехов.

— Полагаю, она до сих пор сомневается во мне. В отличие от тебя, — предположил Златорукий. — Наши достижения не развеют ее сомнений. Если бы я был на ее месте, то воспринял бы все это как подтверждение своих подозрений, — ухмыльнулся он. — Альвы, Черный Эскадрон, жадары… Все они стали нашими союзниками. А их уж точно можно считать плохими парнями. — Гном рассмеялся. Сейчас он был похож на старого доброго книгочея.

«Знал бы ты, о чем я думаю». Боиндил надеялся, что друг не подозревает о мыслях, роящихся в его голове. К тому же Бешеного тревожили черные линии на лице Тунгдила и странные изменения в цвете его радужки.

— Да, о таком отряде Нод’онн мог бы только мечтать. — Он заставил себя улыбнуться.

— Это было так давно. — Златорукий оглянулся. — Но сейчас все складывается как нельзя лучше. Удача на нашей стороне.

— Интересно, встретим ли мы Первых? Пускай Враккас поможет им поскорее получить наше письмо. — Боиндил отпустил поводья, его пони неторопливо топал по дорожке. — Ох, ну чего же тут столько холмов?! Мы то поднимаемся, то опускаемся, как в гномьем туннеле. Хотел бы я сейчас мчаться на вагонетке под землей…

— Не советую. Разве что ты умеешь дышать под водой.

— Эльрия жестоко поглумилась над гномами, да? Взяла и спустила всю воду Вейурна в наши туннели. — Бешеный посмотрел вперед. Где-то через милю дорога выходила из леса. Отряду предстояло ехать среди полей. — Знаешь, а мы ведь еще не встретили ни одного человека. Ну, или кого-нибудь другого.

— Ты слышал истории, которые Родарио рассказывал о Ран-Рибастуре? — Тунгдил улыбнулся.

В такие мгновения Бешеный чувствовал себя рядом со старым товарищем очень хорошо. Спокойно и уверенно. Как в былые времена.

— Волшебные существа, которых ученики натравливали на своих соперников, зачарованные земли, где сама природа стремится уничтожить путников. — Златорукий похлопал себя по нагруднику. — Но с этим доспехом я спокоен.

«Он его вообще снимал за время пути?» — Боиндил попытался вспомнить, когда в последний раз видел книгочея без доспеха. По крайней мере всю дорогу в Синие горы друг точно не раздевался. И все же от Тунгдила не воняло, он не страдал от потертостей и… не спал?

Сзади послышался топот копыт, и к гномам подъехала Идо.

— Простите меня за то, что мешаю вашей беседе, но я больше не могу молчать! — выпалила она. — Мне нужно поговорить с тобой, Златорукий.

— То, что ты хочешь сказать, должен услышать и Боиндил, — заявил Тунгдил.

Для Бешеного это было еще одним подтверждением того, что рядом его прежний друг.

Малления кивнула.

— Речь идет о королеве. Ты должен знать, что ее запас магических сил почти иссяк.

«Ага. То-то я смотрю, все так хорошо начиналось». Бешеный удивленно приподнял брови, но промолчал.

— Откуда вам это известно? — поинтересовался книгочей.

— Она сама призналась мне. — Идо опустила ладонь на рукоять меча. — Я считаю, что ты должен знать об этом.

— Но почему Койра ничего не сказала? — возмутился Боиндил. — Что толку с того, что мы считаем ее равной противницей Лот Ионану, а при первой же встрече она сможет наколдовать только жалкий огонек?

— Я не знаю. Королева надеялась, что в Красных горах есть источник магии, но это не так. — Малления виновато улыбнулась. — Хотела бы я принести вам новости получше.

— Ох, молот Враккаса! — Бешеный поругался немного, но вскоре успокоился. — Что же теперь делать?

Тунгдил огладил короткую бороду.

— Мы должны позаботиться о том, чтобы волшебнице не пришлось тратить силы на свою или нашу защиту. Она сохранит в себе магию, пока мы не доберемся к Лот Ионану. Там мы изыщем возможность предоставить ей источник, чтобы она восстановила запас сил, — поразмыслив, провозгласил он. Казалось, Златорукого особо не беспокоило то, что они лишились своего важнейшего оружия против мага. — Остальным мы сообщать об этом не станем. Пускай думают, что волшебница полна магической силы. А с королевой я поговорю. — Он приказал процессии остановиться на отдых перед выходом из леса. — Это останется нашей тайной. Сохраним же ее.