Толпа поддержала ее дружным хохотом.

Седьмой повернулся к своему неожиданному защитнику, уже изготовившемуся обрушить на зрителей всю мощь своего красноречия.

— Оставьте. — Он печально улыбнулся. — Она, в конце концов, права. — Сняв гнилой листок салата с плеча, Седьмой отряхнулся. С его волос посыпался снег. — Хуже меня никого нет.

— Прояви выдержку, отпрыск Невероятного! — Непревзойденный выпрямился и резко повернулся, чтобы его накидка заиграла на ветру… но при этом из его кармана выпали какие-то бумаги.

Большая их часть осталась лежать на сцене, но парочку подхватил ветер и унес прочь, прежде чем актер успел их подобрать.

Один из листов пролетел над головами зрителей и опустился прямо в руки Койры.

Уже первых строк, написанных витиеватым почерком, было достаточно, чтобы понять — мечты девушки исполнились: «Жители Мифурдании, воспротивьтесь злу, спустившемуся к нам с гор!»

Рука в латной перчатке вырвала у нее лист.

— Прочитай мне, что здесь написано! — сказал драконник одному из своих спутников. — Я хочу знать, какую речь заготовил Родарио.

Койра покосилась на Лойтана. Тот понял: на листе чистая крамола.

Судя по всему, второй драконник не мог разобрать почерк поэта.

— Может быть, вы позволите вам помочь? — предложила Койра.

Предводитель драконников, посмотрев на помощника, забрал листок и отдал его принцессе.

— Я слушаю.

Койра сделала вид, что читает, придумав короткую речь, в которой не было ничего настолько занимательного, что драконник захотел бы услышать ее от Непревзойденного.

— Слабовато, — заметил он, поворачиваясь к сцене. — Не лучше Ла… ну, той девки. Неудачное в этом цикле состязание.

Глядя на Непревзойденного, принцесса сложила бумагу вдвое. Поэт поклонился. Он не знал, что сделала девушка, но драконники не бросились на сцену, а значит, она его выручила.

— Драгоценные зрители, вот наш конкурс и принес первые результаты! — выкрикнул конферансье. — Вы высказали свое мнение. Ваши снежки и гнилые овощи говорят нам, что Родарио Седьмой больше не может принимать участие в ходе состязания. Торжественно провозглашаю, что теперь Седьмой исключен из соревнования. Какая удача для Ладении, мастерицы неудачных шуток!

Толпа рассмеялась. Спрыгнув с помоста, конферансье широким шагом подошел к Седьмому и вручил ему издыхающий цветок.

— Прошу вас. Эта зловонная роза — наш подарок вам, проигравший.

— Теперь у него дома будет целый букет! — расхохотался один из зрителей. — Пускай засунет его себе в…

— Я тут конферансье или ты, болтун? Хватит! — возмутился ведущий, взмахнув тростью. — Завтра начнутся представления в «Новом театре диковинок». Билеты, как и всегда, можно приобрести с лотков на площади. — Он поклонился, наслаждаясь бурными аплодисментами. С его лица не сходила самодовольная ухмылка.

Родарио Седьмой с потерянным видом смотрел на засохший цветок и потому не заметил, что люди перед входом на трибуны, ворча, расступились, пропуская вперед отряд орков. Двадцать зеленокожих окружили сцену, четверо поднялись на помост.

Те, кто слышал легенды о прежних нравах орков, не могли бы скрыть изумления при виде этих представителей зеленокожего народа. По слухам, их странный вид и обычаи были обусловлены тем, что эти слуги Светложара были родом из западной части Потусторонних Земель. Они были огромного роста, внешность их была столь же омерзительна, как у местных орков, но вот запах отличался. Эти орки следили за собой, умело пользовались оружием и уже не слыли туповатыми оболтусами. Они действовали мудро и рассудительно — и от этого становились еще опаснее.

Звеня доспехами, орки поднялись на сцену. Командир отряда встал перед Непревзойденным. Койра с ужасом увидела, что в левой руке он сжимает листовку.

— Проклятье, — прошептал Лойтан. — А ведь у вас почти получилось обвести их вокруг пальца. — Он опустил ладонь на рукоять меча. — Пойдемте. Нужно уходить.

— Но… — Девушка замялась.

— Вы солгали ради этого человека, — прошипел граф. — Как вы думаете, что сделают драконники, когда узнают об этом? Светложар только и ждет такой возможности!

Побледнев, принцесса тихо поднялась и направилась к выходу. Лойтан последовал за ней, готовый защитить спутницу.

Глава драконников вскочил.

— В чем дело, Пашбар?

— Этот преступник, называющий себя вестником свободы, распространяет порочащие Владыку листовки! — Орк, взмахнув бумагой, выхватил изогнутый меч и приставил лезвие к горлу Непревзойденного. — Листовка принадлежит этому типу. Все это видели.

— Что? — Драконник оглянулся и только сейчас заметил, что Койра скрылась. — Вот оно что! — Он тоже обнажил меч. — Арестуйте актера и отведите его в тюрьму. А потом найдите дочь королевы. Она пыталась защитить его.

— Но… — Его спутник замялся. — Говорят, что она волшебница, как и ее мать, и я…

— Мне плевать, кто она! — злобно воскликнул слуга Светложара. — Поймайте ее! А если она не сдастся, убейте! То, что девчонка сбежала, доказывает ее связь с этим преступником. — Он со своими помощниками удалился.

Непревзойденный не решался шевельнуться. Острое лезвие касалось его горла, и поэту ничего не оставалось, как сдаться. Двое орков связали ему руки за спиной. Командир отряда смерил его взглядом.

— Значит, это ты подло убил наших ребят, — прорычал Пашбар, обнажая клыки. — Я попрошу Вильгара, чтобы он позволил мне сожрать тебя живьем. Я буду отрезать от тебя кусочек за кусочком и наслаждаться твоими криками.

Ничуть не испугавшись, Непревзойденный улыбнулся и с высоко поднятой головой пошел за главарем чудовищ.

Над площадью повисла зловещая тишина.

Проходя мимо Седьмого, Непревзойденный повернул голову.

— Выдержка, друг мой. От нее все зависит, что бы ты ни делал. Не забывай об этом, когда будешь выступать тут в следующем солнечном цикле. Тогда ты сможешь победить.

Пашбар подтолкнул его, и актер двинулся дальше.

Раньше не случалось такого, чтобы за один день из соревнования исключили сразу двух участников. Да еще и при таких обстоятельствах.

Эскадрон всадников на черных пони был известен на северо-западе Идомора. Сто пятьдесят воинов. «Жаждущие».

Жители Идомора не ждали от этих закованных в тяжелую броню гномов ничего, кроме страданий и горя. Так же относились к ним и люди в небольшом городке Кривая Башня, к которому приближалась процессия.

Название отряда не несло в себе никакой романтики. Оно объяснялось просто: чего бы ни пожелали эти гномы, они получали это, не приемля отказа.

На сторожевой башне забили тревогу, предупреждая горожан о надвигавшейся опасности. Бургомистр Энслин Рота вместе с остальным руководством города поспешил к главным воротам, чтобы встретить эскадрон. Новость о прибытии гномов заставила его прервать послеобеденный сон, поэтому Энслин просто набросил накидку из грубой овечьей шерсти поверх едва приведенной в порядок одежды. Этот господин никогда не заботился о своем внешнем виде.

— Они прибыли слишком рано, — пробормотал Рота, останавливаясь перед запертыми воротами. Нужно было дождаться членов совета.

По приказу бургомистра дорогу перегородили повозкой, на которую погрузили налог — десятину. Во-первых, так гномы сразу увидят, что ничто не помешает им собрать дань, во-вторых, это не позволит эскадрону въехать в город.

Рота взмок, хотя было очень холодно. Зимы в последнее время стали более суровыми, и бургомистр полагал, что это неспроста. Даже природа чувствовала, сколь плохи дела в Потаенной Стране. А ведь Кривой Башне еще повезло, что она входит в протекторат Третьих.

Селениям в Гаурагаре, где правили альвы и их ставленники, жадные до власти люди, приходилось намного хуже. По крайней мере если верить сплетням. А у Энслина не было причин сомневаться. Он был убежден, что все рассказы о жестокостях тамошних правителей соответствуют истине.