Салли танцевала с Жаном Робийяром; поравнявшись с Лили, она улыбнулась ей.

Лили нежно улыбнулась в ответ, едва приметно кивнула и лукаво подмигнула Салли.

Когда начались танцы, управляющие подхватили своих жен или жен других управляющих и местных тузов. Фриско вертелся между дамами, танцуя то с одной, то с другой. Он принимал гостей с обычной для него галантной непринужденностью, не забывая потанцевать и с женами рудокопов: пригласил миссис Моллой на польку и миссис Несбит — маленькую, чопорную, сварливую женщину в накрахмаленном ситцевом платье с высоким воротом — на шотландский танец.

Салли видела, как Фриско танцует с Мари и Лорой, но хотя порой она ловила на себе его взгляд, он ни разу не подошел к ней. Сама Салли танцевала с Моррисом, с Олфом Брайрли и Жаном Робийяром, с Сэмом Маллетом и Тупой Киркой, притворяясь, что ей очень весело.

Женщин было не так уж много на балу. Золотоискатели с далеких стоянок, затерянных где-то среди зарослей, пришли сегодня в город, чтобы как следует кутнуть в новогоднюю ночь; они толпились в дверях, глядя голодными глазами на декольтированных женщин, кружившихся по залу в объятиях франтоватых мужчин. Потом, осмелев от даровой выпивки, сами принялись за дело: в грязных молескиновых штанах и грубых пропыленных рубахах они отплясывали друг с другом, сдвинув на затылок старые фетровые шляпы и громко стуча подбитыми гвоздями башмаками. Распорядитель бала сделал попытку выставить их за дверь, но Фриско крикнул весело и добродушно:

— Валяй, валяй, ребята! — И приказал музыкантам: — Ну-ка, наддайте жару!

Музыканты «наддавали», не жалея сил, но после нескольких подношений поехали кто в лес кто по дрова.

Очень скоро все опьянели — и музыканты, и танцоры; один танец сменялся другим — каждый раз все более быстрым и буйным. Фриско послал за девушками из публичных домов, так как кавалерам не хватало дам. Девушки смешались с гостями и танцевали с каждым, кто успевал ими завладеть.

Арчи Мэллисон отплясывал с Белл, а маленький Боб Доусет вертелся с Бертой Кувалдой в бешеном лансье. Их жены, по-видимому, смотрели на это сквозь пальцы. Миссис Доусет танцевала и кокетничала напропалую со всеми мужчинами; ее пышные белые груди совсем вываливались из корсажа. Время от времени она приводила в порядок свой туалет, но чаще просто не замечала, прикрыта ее грудь платьем или нет. Все просто выли от хохота, когда распорядитель бала обвел мелом лужу на полу. А когда златокудрая миссис Фробишер взвизгнула: «Кто-то ущипнул меня за ногу!» — едва не началась потасовка. Мистер Фробишер вызывал на бой поочередно всех мужчин, находившихся поблизости от его жены, — а их было не меньше дюжины, — но в ответ раздавались только взрывы хохота, и в конце концов Фриско увлек разгневанного супруга в бар.

Моррис после первых двух танцев уселся за карты с лордом Перси и еще несколькими пожилыми дельцами. Мосье Малон увез Лили домой в начале бала. Олф и Лора уехали, когда веселье стало чересчур буйным, Робийяры тоже покинули бал еще до ужина, так как у Жана начался сильный приступ кашля и Мари сказала, что вся эта сутолока, жара и духота не для него.

Салли уже жалела, что приняла приглашение Фриско и пришла на этот бал. Она была задета тем, что он ни разу не пригласил ее танцевать, и злилась на себя за то, что это ее задевало. Сидя у стены и глядя на несущуюся в вихре танца толпу, она желала только одного: чтобы поскорее пришел Моррис и отвел ее домой. Так унизительно сознавать, что она нацепила на себя желтое шелковое платье и воткнула в волосы испанский гребень, чтобы понравиться Фриско, а он не обращает на нее внимания.

Последний раз Салли надевала это платье и этот гребень на губернаторский бал, вскоре после свадьбы с Моррисом. Она была молода и хороша тогда. А теперь, хотя ей нет еще и тридцати, она уже никому не может понравиться. Когда Мари сказала ей: «Ты сегодня просто восхитительна, дорогая!» — у Салли прямо сердце забилось от радости. Однако мистер де Морфэ, по-видимому, вовсе этого не думает. Поделом тебе! — говорила себе Салли. Нашла из-за кого сокрушаться. Господи, а малыш-то, она совсем про него забыла!

Тим Мак-Суини, хозяин гостиницы, предоставил свою спальню во втором этаже в распоряжение матерей с маленькими детьми, и Салли, когда Ларри уснул, оставила его там среди дюжины других младенцев, а сама спустилась в бальный зал. Музыка, пение, топот танцующих разбудили малышей, и они подняли отчаянный рев. Одна из жен рудокопов пошла их утихомирить, и Салли застала ее спящей на стуле рядом с большой кроватью, на которой лежали малыши. Салли взяла Ларри на руки, вышла с ним на узкую веранду и покормила его. Ночь была теплая и тихая; звезды тускло мерцали в подернутом дымкой небе. Когда Ларри, насытившись, уснул у нее на руках, Салли осталась сидеть на ступеньках лестницы, ведущей с веранды во двор, прислушиваясь к шуму, который доносился до нее снизу, и радуясь, что покинула это буйное пьяное сборище.

Здесь и нашел ее Фриско.

— Ну, Салли, как вам нравится мой бал? — спросил он, присаживаясь рядом с ней на ступеньку.

— Совсем не нравится, — отрезала Салли.

Фриско засмеялся, как всегда, когда она выражала ему свое недовольство.

— А все потому, что вы ничего не пили. Мы с вами здесь единственные прискорбно трезвые люди, Салли. Это одна из тех полезных вещей, которым я научился за границей, — сохранять ясную голову, когда все кругом пьяны.

— Противно глядеть, как люди теряют всякое чувство приличия, — вспылила Салли. — Олф увел Лору домой.

— Бедняга Олф, — лениво процедил Фриско. — Он совсем потерял чувство юмора. Принимает свой супружеский долг слишком всерьез. А Лоре не хотелось уезжать. Она как будто неплохо проводила время. Сказать по правде, моя дорогая, мы с Лорой отлично ладим друг с другом.

— Христа ради, оставьте Лору в покое, — взмолилась Салли. — Это убьет Олфа, если…

— …если я увезу Лору, как пытался когда-то увезти вас? Беда в том, что она-то поедет, но я не особенно стремлюсь увозить ее.

— Вы просто негодяй! — вышла из себя Салли. — Бессовестный негодяй!

— Ну конечно, — сказал Фриско, с улыбкой глядя ей в глаза. — Поэтому я и ухаживаю за каждой хорошенькой женщиной, которая хочет, чтобы я за ней ухаживал, хотя и притворяется, что это не так.

— Если вы думаете… — начала Салли, но Фриско прервал ее.

— Вы образец добродетели, Салли, — сказал он с горечью. — Я даже не решался танцевать с вами сегодня. Отнесите этого сосунка и возвращайтесь сюда на минутку. У меня есть хорошие новости для вас.

Салли отнесла Ларри в спальню и положила его на кровать. Когда она вернулась на балкон, Фриско стоял, прислонившись спиной к перилам; лицо у него было серьезно и мрачно.

— Сегодня последний день старого года, Салли, — сказал он. — А для меня — последний день всех этих лет, проведенных здесь на приисках, если вы не измените вашего решения.

— Нет, не изменю, — сказала Салли.

— Я так и думал. — В насмешливо-вызывающем тоне Фриско прозвучала резкая нотка. — У вас духу не хватает. Вы будете прозябать с Моррисом до конца дней своих, а до меня, до моей любви вам дела нет. Ну что ж, я тоже ставлю на этом точку, моя дорогая. Я женюсь на какой-нибудь красивой бабе, вроде Лоры или Бетти Фробишер, напложу детей и стану крупным воротилой в финансовом мире. Это совсем нетрудно, когда знаешь, как взяться за дело.

— Ну еще бы! — Салли крепко держала себя в узде. — Просто нужно пустить в ход несколько дутых предприятий, вероятно.

— Дутые предприятия или теллуристые руды — не все ли вам равно? — насмешливо отозвался Фриско. — Мне безразлично, каким способом наживать деньги, если я не могу иметь вас, Салли.

— Я ненавижу вас и всех таких, как вы! — в отчаянии вскричала Салли. — Вам нет дела, что будет с другими людьми, — лишь бы вы сами получили то, что вам нужно. А я верила в вас, Фриско. Думала, что вы не такой, что это все напускное. Я хотела доказать вам, что у меня хватит духу… Но теперь не хочу. Я хочу любить Морриса и быть ему верной женой, всегда…