Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Ну-ка… Немного терпения, — сказал профессор, садясь. — Я не машина. Если вы думаете, что это так просто… Покажите-ка их мне.

Она протянула ему листики, он внимательно, вертя в пальцах, осмотрел их через ботаническую лупу.

— Да… Волосяной покров напоминает пасленовые… Можно было говорить о листьях томата… или картофеля… Где вы взяли это, Леопольдина?

— Ну… по правде сказать… мне дал их один приятель. Можно предположить, что это что-то из наркотиков…

Профессор Флорю с озадаченным видом посмотрел на нее:

— Вы предаетесь такому времяпрепровождению?

— Нет, уверяю вас. Я просто хотела бы знать, опасно ли это.

— Во всяком случае, если это растение обладает галлюцинирующими свойствами, то это подтверждает, что оно из семейства пасленовых.

— Тогда вы знаете, что это такое?

— Немного терпения, Леопольдина. Я должен произвести исследование. Завтра я скажу вам немного больше. А пока принесите мне словарь, он вон там.

Леопольдина отодвинула в сторону различные документы, а именно отчеты о развитии и деятельности «Мюзеума» в 1979 году, и положила перед профессором огромный том, который он стал не спеша просматривать. Он так углубился в привычный для него мир ботанических статей и рисунков, что скоро Леопольдине не оставалось ничего другого, как отойти от него.

Кладя на стол словарь, Леопольдина отложила в сторону небольшую папку, не имеющую отношения к делу, которое нас интересует, и достойную того, чтобы сдать ее в архив. Лишь профессор Флорю когда-нибудь узнает о ее содержании все досконально, но упоминание о ней небесполезно. В действительности Леопольдина в рассеянности положила эту небольшую папку на маленький переплетенный в кожу томик Исаака Ньютона. И, покидая кабинет старого профессора, она начисто забыла о нем.

Так в «Мюзеуме» теряются вещи. И эта забывчивость или небрежение будет иметь невообразимые последствия.

Профессор Осмонд и отец Маньяни смотрели на экран компьютера священника с лихорадочным напряжением. Даже если бы небо разверзлось над «Мюзеумом», это наверняка не оторвало бы их от их занятия.

— Я думаю, вы правы, — пробормотал Питер Осмонд. — Во всяком случае, это вполне правдоподобно.

— На мой взгляд, эта гипотеза наиболее вероятна, — добавил священник.

Леопольдина только что вошла в лабораторию. Осмонд радостно шагнул ей навстречу и обнял за плечи.

— Леопольдина! Рад вас видеть! Вы нас сегодня совсем покинули! — сказал он нарочито ворчливым тоном. — Вы… ветреница.

— Извините меня… Сегодня случилось ужасное, и я…

Американец не дал ей закончить. Он был слишком взволнован открытием отца Маньяни.

— Я думаю, что мы определили происхождение метеорита. Это… невероятно!

И прежде чем Леопольдина успела вымолвить хоть слово, она оказалась перед экраном компьютера, на котором в трехмерном изображении был смоделирован возможный полет небесного тела. Указательным пальцем Осмонд проследил красную линию.

— Видите? Метеорит скорее всего произошел от взрыва какой-то кометы, которая родилась примерно шесть миллиардов лет назад.

— Действительно, — подтвердил отец Маньяни, — меры изотопного соотношения очень схожи с изотопными отношениями органических молекул в большом Облаке Ориона.

— Синтез этих молекул мог происходить или в самом начале возникновения Солнечной системы, или в другой области нашей галактики… Возможно, в Туманности Ориона. Туманность Ориона!

Леопольдина в отчаянии глубоко вздохнула. Право, эти двое живут на другой планете. Она сказала как можно более безразличным голосом:

— Это поразительно.

Осмонд поднял голову:

— Что-нибудь не так? Вы не думаете, что этот метеорит родился в Туманности Ориона?

— Он может родиться даже в вашем саду, если это доставит вам удовольствие!

Пораженные Осмонд и отец Маньяни переглянулись. Что на нее нашло? Леопольдина в изнеможении села.

— В то время как вы здесь разглагольствуете о высоких сферах, в зверинце сегодня днем погиб человек.

Оба ученых в потрясении застыли. Первым пришел в себя отец Маньяни.

— Что случилось?

— На одного из служителей напал леопард.

— Леопард? — Осмонд не мог поверить.

— Да, подобное иногда случается на Земле. Вы разве не слышали сирены «скорой помощи»?

Осмонд смутно припомнил, что слышал какую-то сирену, но не придал этому особого значения.

— Это произошло у меня на глазах, — сказала Леопольдина. — Так вот, если вы будете так любезны, я приду закончить свою работу завтра. А сейчас мне необходимо развеяться.

— Да, естественно, Леопольдина, я…

Осмонд не успел договорить: Леопольдина уже схватила свою куртку и покинула зал Теодора Моно.

— Леопард… — пробормотал Питер Осмонд.

Леопольдина прошла через галерею минералогии, где подготовка к выставке алмазов была в самом разгаре, и решительным шагом направилась к выходу на улицу Кювье. Машина ждала ее, большая черная «БМВ», и она властно вклинилась в парижский поток. Дважды нажав на акселератор, она добралась до моста Аустерлиц. Поскольку светофор показывал красный, она повернула налево, вызвав недовольные сигналы клаксонов, и направилась в сторону Лионского вокзала.

ГЛАВА 16

Зал был погружен в полумрак. Внезапно в самой середине его, в большом аквариуме, вспыхнула молния. Осмонд, Эрван и отец Маньяни в лихорадочном волнении смотрели на образцы проб, взятых от метеорита, пытаясь воссоздать условия генезиса.[27] Биохимик Антуан Бюкле послал новый электрический импульс, вспышка которого отразила на стенах фантастические силуэты ученых. Измерительные приборы, возвышающиеся над аквариумом, где воссоздавались первые мгновения жизни на Земле, с глухим урчанием регистрировали данные. Буравя взглядом пробу, Осмонд, казалось, молча вопрошал этот небесный объект. Раскроет ли он им свои тайны? Удастся ли им вернуть его в первоначальное состояние, в «первичный бульон»,[28] в котором зародилась жизнь?

Когда зажгли свет, Осмонд едва вернулся к действительности, потрясенный сознанием, что он коснулся последней тайны: происхождения живого.

— Наши предположения и правда подтверждаются? — спросил Эрван тихим голосом, вопросительно поднимая голову. — Иногда я говорю себе, что это открытие просто непостижимо.

— Я отвечу тебе завтра, — выдохнул Осмонд, потирая глаза. — Мы узнаем об этом больше после анализа культур. Если все пойдет хорошо, мы поймем, кроется ли жизнь в этом метеорите.

— В самом деле… А пока не пообедать ли нам вместе? — предложил Эрван.

— Oh sorry,[29] дружище, я еще поработаю. А завтра вечером я буду посвободнее.

Они попрощались, и Осмонд вернулся в зал Теодора Моно. Отец Маньяни уже сидел за компьютером, невозмутимо продолжая свое дело. Под смиренным, скромным видом этого добряка крылось незаурядное упорство, и Питер Осмонд должен был признать, что научные критерии священника полностью согласуются с исследованиями в астрофизике. Осмонду нелегко было признаться молодому коллеге, что он устал. Разница в годах у них была в добрый десяток лет, но американец, человек крепкого сложения, решил немного расширить пределы своей выносливости. Отец Маньяни, от которого не ускользнул усталый вид коллеги, предложил ему отдохнуть, ибо он вполне заслужил это.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Осмонд. — Мы неплохо продвинулись. Остается только хорошо поспать ночью. — Он указал на чашки с культурами, стоящие в ряд под стерильным колпаком: — Эти маленькие твари в них поработают вместо нас.

Осторожно взяв метеорит, он положил его в сейф и повернулся к священнику.

— Вы вовсе не обязаны мне давать код, — предварил его предложение тот.

— И все же я это сделаю. Я был немного груб с вами вчера. Сожалею, я понял, что вы заслуживаете доверия. Это…

вернуться

27

Происхождение, возникновение; процесс образования и становления развивающегося явления.

вернуться

28

Термин в науке о зарождении жизни (биол.).

вернуться

29

О, сожалею (англ.).

18
{"b":"175750","o":1}