1931. № 1 (3203), 1 янв. С. 1; подпись: “А. Арсеньев”. КТО НЕ ЛЮБИТ НОВОГОДНЕЙ ВСТРЕЧИ? Сколько лет встречаем этот праздник На чужбине, в стороне чужой, Все сердца волнует он и дразнит Обещаньем увезти домой. В эту ночь мы снова верим свято, Что прекрасна жизнь и молода, Что она тропинкою покатой Двинет вспять ушедшие года. Что опять мы все помолодеем, Позабудем утомленья дрожь, И над Роком, сумрачным злодеем, Вновь восторжествует молодежь. Кто не любит новогодней встречи? Мчит она, как майская гроза… Этот блеск, веселье… Эти речи И почти поющие глаза! Пусть мы с ней становимся лишь старше, Пусть весь шум лишь нежная мечта, — В новогоднем окрыленном марше Вечно юной силы красота! — С Новым Годом, милый, с новым счастьем! — Шепчут нежно женщины друзьям, И глаза их светятся участьем, И глаза ответно льнут к глазам. — С прежним счастьем, с новым милым годом! — Отвечает женщине любовь, И не верит будущим невзгодам, — Верит в счастье молодая кровь. В каждом сердце: “Год неплохо прожил, Ведь и счастье было меж забот. Слава жизни! Помоги мне, Боже, Так прожить и наступивший год!” Сколько лет встречаем этот праздник, Всё ж надежды истина проста: — Каждый год нас не напрасно дразнит Возвратить в родимые места. Пусть дороги наши вьюга лижет. Пусть мой друг в раздумии поник, — Верю я, что с каждым годом ближе Вожделенный и счастливый миг! 1931. № 1 (3203), 1 янв. С. 15. ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! Облака, как белые гондолы Лучезарных голубых лагун… Стаял снег и зеленеют долы, Отовсюду слышен звон веселый, Звон весенних серебристых струн. Сны зимы растаяли, как иней, Словно иней — верба зацвела… Даль одета вуалеткой синей, Стерта резкость, стерта четкость линий, Всюду дымка легкая легла! Взоры женщин ласковей, бездонней, И пьянят тревожнее вина… От истомы замирая, стонет Наше сердце… В голубой короне Шествует красавица Весна! Вешний ветер вьется, куролесит, Оживает пробужденный лес… В эти миги даже старец весел, И повсюду на “Христос воскресе!” Слышим мы: “Воистину воскрес!” 1931. № 96 (3298), 12 апр. С. 1; подпись: “Н. Арсеньев”. НА МОГИЛЕ Вечная память и вечный покой. Звон похоронный, печальное пенье… Крестит священник дрожащей рукой Гроб — обиталище вечного тленья. Лица склонились и плачут глаза… Благоухание ладана. Стоны. А над могилой — небес бирюза, Липы зеленые, тихие клены. Голубь серебряный носится там, Голубь, — он символ бессмертного духа, Он от земли полетел к облакам, Маленький, точно блестящая муха. Выше и выше! Над облаком. Над Солнцем, сливаясь с лучистой короной! Взмахи кадильные робко звенят. Лица склоненные. Возгласы. Стоны… Люди хоронят умерших. В слезах Гроб опускаем в могильную прорубь. Что же возносит на белых крылах Ласковый, радостный, огненный голубь? Душу уносит блестящий летун В небо, над ним, — в голубую пучину! Смерть проповедует — трус или лгун, Мы же, поэты, не верим в кончину. Ладан — печаль опаленных сердец. Лица склоненные. Тихое пенье. Скрыто безумие в слове конец, Если не верить в сигнал воскресенья. 1931. № 246 (3448), 12 сент. С. 4. Ст-ние посвящено памяти Владимира Алексеевича Казем-Бека (14.02.1892, Казань — 4.08.1931, Харбин), “доктора-бессребреника”; умер, заразившись дифтерией от больной девочки. Имя Казем-Бека было присвоено двум харбинским больницам. БЛИННАЯ БАЛЛАДА С хрусткой корочкой Да с икорочкой, — Маслянистый блин, Разгони мой сплин! Гей, приличная Снедь балычная, Закусь сочная, Непорочная!.. С разным соусом И с анчоусом, Да с селедочкой, — Чтоб под водочку!.. Снова градусам, Сердце, радуйся, Брось-ка думочку, Да — за рюмочку! Блин с припекою В пасть широкую Опускаю я, Выпиваю я!.. Рюмка около, Значит, — соколом, А без Троицы — Дом не строится! До шести не счесть, — Потеряешь честь. Как заплаточка, — Вся десяточка! Дальше — сызнова, Блин-то вызволит, С хрусткой корочкой Да с икорочкой! Не напраслина, — Нынче Масляна, Горы блинные, Дни былинные! Ем не просто я, Жажду тоста я, — Ем с тенденцией, Жду сентенции. Революцию, Ведьму куцую, Каждым пикулем В морду тыкаем: — Вот не слушали б, — Так и кушали б, — В “рай” затопали, — — Вас и слопали! Бросьте, нытики, О политике Разбазаривать, Растабаривать!.. Перелаетесь, Поругаетесь, И напраслиной — Канет Масляна! Ведь немыслимо Вечно с письмами, Вечно с жалобой — По редакциям. Надлежало бы Не по фракциям, Не по группочкам, Переулочкам… Впрочем, что ж то я… Воля Божия: В лес — одной ногой, По дрова — другой… Выпьем, гражданин! Остывает блин С хрусткой корочкой, Да с икорочкой. С разным соусом, Да с анчоусом, Да селедочкой, — Чтоб под водочку! |
