— Видишь ли, мы с ней заключили… соглашение. Дело в том, что ни один из нас не хотел вступать в брак. Изабель давно уже мечтает уехать в Париж к своей тетке и жить с этой эксцентричной дамой, продолжая совершенствоваться в своем искусстве. И я заставил ее поверить, что все еще скучаю по своей бывшей любовнице. То есть я хочу, чтобы она уехала в Париж быстрее, чем собиралась.

Роман поморщился и проворчал:

— Конечно, ты не придумал ничего лучшего… Решил избавиться от Изабель, хотя… Маркус, я ведь видел, как ты смотришь на нее. Это и слепой заметит. Забудь о вашем глупом соглашении и удержи ее.

Маркус решительно покачал головой:

— Нет, не могу. Ей лучше уехать. Так будет для нее безопаснее. А я должен разоблачить Гэвинпорта, должен разделаться с мерзавцем.

— Тогда я помогу тебе, — заявил Роман. — Скажи, что именно ты собираешься предпринять? И вообще, где он сейчас находится?

— По словам сыщика Харрисона, Гэвинпорт уехал из Лондона, — ответил Маркус. — Якобы уехал на какой-то аукцион. Но он должен вернуться ко дню рождения Летиции Беннинг. Через неделю она по этому случаю дает бал. Думаю, там я с ним и разделаюсь.

Роман с удивлением взглянул на брата:

— Но ты же не собираешься драться с ним на дуэли?

Маркус презрительно фыркнул:

— Нет, не собираюсь. Гэвинпорт не заслуживает честной дуэли. У Беннингов — довольно большой сад. Именно там я собираюсь встретиться с ним.

Роман хлопнул брата по плечу.

— Знаешь, Маркус, Изабель теперь мне как сестра. Так что можешь рассчитывать на мою помощь.

— Что-то тут не так… — пробормотала Шарлотта. — Его поведение кажется мне очень странным.

Изабель подняла глаза от полотна на мольберте, она древесным углем набрасывала портрет подруги, сидевшей на табурете в углу студии.

— Шарлотта, почему ты так считаешь?

Прошла уже неделя с того дня, как Изабель столкнулась в конторе Маркуса с Симоной Уинстон, но она рассказала об этом только Шарлотте.

— Зачем ему приглашать тебя на ленч в «Корабль и черепаху» в то самое время, когда у него якобы было назначено свидание с прежней любовницей? — спросила Шарлотта.

— Маркус сказал, что не ожидал визита Симоны Уинстон.

Шарлотта покачала головой:

— Нет-нет, все равно в этом нет никакого смысла. Ты же сама сказала, что его записка была очень искренней и что он с нетерпением ждал встречи с тобой.

Изабель со вздохом пожала плечами:

— И что же? По его собственным словам, он старался подавлять свои привычные капризы и желания, а тут они внезапно дали о себе знать. Ищет ли человек искушений… или они сами его находят, — в конце концов, все ведет к одному и тому же. Наша близость значила для него гораздо меньше, чем для меня. А я… я вела себя как дура.

Шарлотта откинула со лба волнистые пряди и снова покачала головой — еще более энергично.

— Нет-нет, я все вижу в ином свете. И все сказанное тобой меня не убеждает. Лучше скажи, как ты можешь объяснить его слишком уж очевидное стремление защитить тебя от какой-то опасности? И что это за опасность?

Изабель промолчала. Пожалуй, Шарлотта была права. Маркус действительно вел себя довольно странно. Например, было несколько случаев, когда ей хотелось отправиться за покупками или навестить Шарлотту, но каждый раз она встречала какое-то совершенно непонятное неодобрение со стороны мужа. Когда же она изъявила желание съездить за подарками для новорожденной — Виктория Рейвенспир недавно родила дочь, — Дженкинс сказал, что ему даны распоряжения: он должен был позаботиться о том, чтобы ее всюду сопровождали слуги. Причем те слуги, которых он ей навязал, совершенно не походили на тех, что были в доме ее отца. Эти двое были высоченные, широкоплечие и мускулистые. И оба темнокожие — как мавры.

— Так как же? Что же ты молчишь? — спросила подруга. Изабель нервно передернула плечами.

— Диктат Маркуса в последнее время становится просто нелепым, — заявила она. — Но ты, наверное, права. Что-то тут не вяжется… Его привязанность к Симоне Уинстон — это мне понятно. Но почему в доме вдруг появились эти два великана? И почему они оба должны меня сопровождать?

— Кажется, поняла! — воскликнула Шарлотта. — Знаешь, Маркус, наверное, выслеживает преступника, того, кто хотел тебя убить… Но негодяя еще не схватили. Поэтому Маркус и нанял для тебя телохранителей. Он заботится о твоей безопасности. Именно поэтому хочет отправить тебя поскорее в Париж.

Уголь выпал из пальцев Изабель, и она в изумлении уставилась на подругу.

А может, Шарлотта права? Может, Маркус заботится о ней, боится за нее? Неужели именно этим объясняется его странное поведение? Да, слишком уж он опасается за ее жизнь. И возможно, только поэтому хочет поскорее отправить ее в Париж.

Почувствовав, что ее слова произвели на подругу должное впечатление, Шарлотта вновь заговорила:

— Подумай, дорогая, могли он устать от брака, если вы женаты всего две недели?

— Да, действительно… — в растерянности пробормотала Изабель. — Две недели — это слишком уж быстро…

Поднявшись, Шарлотта прошлась по комнате. Остановившись, продолжила:

— У него есть чувства к тебе, Изабель. Я видела, как он смотрел на тебя во время брачной церемонии. Я обратила на это внимание, потому что мечтаю встретить того, кто так же смотрел бы на меня. Моя мать всю жизнь искала подобное чувство, но, побывав четырежды замужем, так и не встретила его. Потому что мой нынешний отчим, к сожалению, не стал исключением. Теперь в этом нет сомнений.

Изабель какое-то время молчала. Наконец в задумчивости проговорила:

— Дорогая, мне очень хочется поверить тебе. Но есть только один способ узнать, верны ли твои подозрения. Я должна напрямик спросить об этом Маркуса. И если его странное поведение объясняется тем, что он напал на след преступника или нашел улики против лорда Гэвинпорта, то он обязан сказать мне правду.

Шарлотта обошла вокруг мольберта, чтобы взглянуть на работу подруги. Потом с лукавой улыбкой заметила:

— Не один Маркус ведет себя странно.

— Что ты хочешь этим сказать, Шарлотта?

— Ну… ты ведь взялась за портреты, не так ли? А раньше предпочитала пейзажи.

Изабель со вздохом кивнула:

— Да, ты права. Но Маркус устроил для меня студию, и я… я ощутила творческий порыв, мне захотелось написать портрет.

Изабель не сказала об этом, но и так было ясно, что она хотела бы написать портрет Маркуса.

— А это влечет за собой еще одну мою догадку, — заявила Шарлотта. — Только сначала скажи, почему человек, желающий, чтобы ты немедленно уехала за границу, оборудовал для тебя студию в собственном доме? — Она указала на стоявшие в углу ящики с художественными принадлежностями. — И чего ради он позаботился о том, чтобы перевезти сюда все это?

«В самом деле — почему? — спрашивала себя Изабель. — И что же все-таки происходит?..»

Поведение Маркуса слишком уж неожиданно изменилось… Причем это произошло после того, как он ушел из дома в то утро, когда покинул ее спальню. А встретилась она с ним в полдень в его конторе. Значит, за эти несколько часов случилось что-то… Да-да, он явно что-то скрывал, у него были какие-то тайны. Но почему же он ничего ей не рассказал? Ведь они договорились, что будут партнерами. А теперь он пытался избавиться от нее, возможно, использовал для этой цели неожиданный визит Симоны Уинстон.

Да-да, конечно, он просто воспользовался визитом этой женщины. В те ужасные минуты она, Изабель, была слишком потрясена тем, что увидела, поэтому не придала значения некоторым деталям. Но теперь-то она понимала: было что-то странное во взгляде Маркуса, когда он смотрел на Симону. Странное в том смысле, что совсем не так должен мужчина смотреть на любовницу. Когда Маркус смотрел на Симону, взгляд его был холодным, жестким… и отчужденным.

— По выражению твоего лица я вижу, что ты наконец-то приходишь в чувство, — сказала Шарлотта.